– Доброе утро, – произнесла она, надеясь, что ее приветствие прозвучало уверенно и беспечно, хотя на самом деле не чувствовала уверенности.
Когда Тейт повернулся и улыбнулся ей, остатки ее спокойствия улетучились.
– Доброе утро, – весело ответил он. – Когда я проснулся, ты крепко спала, и я не захотел тебя будить. – Его улыбка превратилась в озорную ухмылку. – Я подумал, что после прошлой ночи тебе необходимо как следует выспаться.
Неужели он хочет говорить об их близости? Ренни вообще не собиралась обсуждать с ним то, что произошло между ними, поэтому решила сменить тему и сказала первое, что пришло ей в голову:
– Ты приготовил кофе из ничего. Должно быть, ты Бог.
Судя по выражению его лица, его разочаровало то, что она никак не отреагировала на его упоминание о прошлой ночи.
– Я вскипятил воду и заварил растворимый кофе. Это не совсем настоящий кофе, так что я, наверное, полубог.
Ренни было все равно. Главное, чтобы Тейт налил ей кофе. Он налил, и она сделала глоток. Напиток оказался не очень вкусным, но бодрящим.
– Где ты нашел яйца? – спросила она, выпив еще немного кофе. – Я думала, что Висконсин славится своей молочной продукцией, а не стаями лесных кур.
Какое-то время Тейт выглядел так, словно не собирался позволять ей уклоняться от затронутой им темы, но затем он, очевидно, понял, что она настроена решительно, и уступил.
– Это яичный порошок, – объяснил он, отвернувшись и продолжив помешивать содержимое сковороды. – Я нашел коробку за банками с консервами. Там также есть сухое молоко. Если тебя беспокоит нехватка кальция, можешь развести его кипятком.
Нет, спасибо. С нее хватит яичницы из яичного порошка. Она сможет продержаться несколько дней без молока.
– Спасибо, но я как-нибудь обойдусь, – ответила Ренни. – Когда я вчера заглядывала в холодильник, я не нашла там бекона. Его ты тоже сделал из порошка? – пошутила она.
– Нет, я нашел его в морозильнике, – ответил Тейт, по-прежнему не глядя на нее. – Он был завернут в фольгу. Не знаю, как долго он там пролежал, но пахнет хорошо.
– Да, пахнет хорошо, – согласилась она. – Спасибо, что приготовил завтрак.
Наконец он снова посмотрел на нее. Он улыбнулся, только на этот раз в его улыбке не было озорства.
– Пожалуйста. Это меньшее, что я могу для тебя сделать после прошлой…
Тейт осекся, словно внезапно вспомнил, что она не хочет говорить о том, что между ними произошло.
– Это меньшее, что я могу для тебя сделать, – поправился он, кивком указав ей на содержимое сковороды.
«Это что-то новенькое», – подумала Ренни. Ни один мужчина прежде не готовил для нее завтрак. Когда она оставалась на ночь у своих бывших бойфрендов, завтрак по утрам всегда готовила она. Именно по этой причине она по пути на свидание всегда покупала пакет круассанов или пончиков.
– Садись, – сказал он. – Я принесу тебе тарелку.
Подойдя к софе, Ренни отодвинула в сторону книгу и журнал, которые они с Тейтом там оставили, перед тем как…
Неужели она не может хоть на секунду забыть о том, что они занимались любовью?
Нет, не любовью. Сексом. То, что между ними произошло, было всего лишь реакцией на их влечение друг к другу. Она никогда еще не занималась любовью. Чтобы это делать, нужно быть влюбленной. До сих пор Ренни ни разу не была влюблена. Она была уверена, что, когда это с ней произойдет, она это почувствует.
Она села на софу, и Тейт поставил на столик две тарелки с равными порциями яичницы и бекона. Затем он принес два стакана апельсинового сока и сообщил ей, что приготовил его из концентрата, который также нашел в морозильнике. Ренни очень любила апельсиновый сок и сделала большой глоток. Сок оказался отвратительным на вкус. Она выплюнула его в стакан и секунду спустя осознала весь ужас того, что сделала. Выплевывать напиток на глазах у мужчины, с которым ты провела ночь, еще хуже, чем разгуливать перед ним в гигантской пижаме с нелепым рисунком. Тем более что этот напиток приготовил он. Но сок был не менее ужасен, чем пижама с тележками для гольфа. У него был привкус алюминия.
Тейт выглядел расстроенным, словно сам собрал в своем саду апельсины и вручную выжал из них сок, и она, отказавшись от сока, отвергла его самого.
– Что-то не так с соком? – спросил он.
– Нет, – поспешно солгала Ренни, поставив стакан на столик. – Просто я вспомнила… э-э…
что от апельсинового сока у меня бывает расстройство желудка.
Судя по выражению лица Тейта, его не убедили ее слова. Он взял свой стакан, сделал большой глоток… и тут же выплюнул сок обратно в стакан.
– У этого сока металлический привкус, – сказал он, посмотрев на Ренни. – Знаешь, я вспомнил кое-что о своем отце. В магазине, где он работал, пахло металлом. Почему я это вспомнил?
– Я думаю, что такие вещи, как вкусы, запахи и звуки, запоминаются лучше всего. Самые ранние из моих воспоминаний связаны со вкусами, запахами и звуками.
Тейт кивнул, но мысли его, похоже, были далеко. Возможно, в нескольких сотнях миль отсюда. В маленьком городке в Индиане, где он вырос. Точнее, в городке, куда его перевезли, когда он был ребенком.
– Садись есть, – мягко сказала ему Ренни. – Возможно, у бекона тоже есть какой-нибудь привкус, и ты еще вспомнишь что-нибудь, – пошутила она.
У бекона был привкус фреона, а яичница была похожа на клей, но Ренни съела все до последнего кусочка. Завтрак для нее приготовил шикарный мужчина, с которым она провела ночь, и от этого все казалось вкуснее.
К тому времени, когда они закончили завтракать, дождь ослабел. Подойдя к окну, Ренни обнаружила, что тучи не выглядят такими зловещими, как вчера. Судя по тому, что запели птицы, дождь скоро прекратится. Она открыла окно, и ветер донес до нее запах, указывающий на то, что поблизости есть водоем.
Ренни глубоко вдохнула свежий влажный воздух. Ей нравилось жить в Нью-Йорке, но время от времени ей было необходимо побыть на природе. Сейчас она, конечно, была не в восторге от того, что ее изолировали от благ цивилизации, но почему бы ей не использовать это время с пользой для себя? Незапланированный короткий отпуск никому не помешает.
– Почему бы нам сегодня не прогуляться? – предложила она, снова повернувшись лицом к Тейту.
Тот посмотрел на нее так, словно она предложила ему полететь на Марс.
– Что? – спросил он.
– Нам следует выйти на улицу и осмотреть окрестности.
– Ты спятила? Там мокро.
– В таком случае давай сходим на рыбалку. Если Грейди сегодня не приедет, что весьма вероятно, учитывая ночной ливень, я смогу приготовить на ужин рыбу, которую мы поймаем. Это меньшее, что я могу сделать для человека, который накормил меня завтраком.
У него было такое выражение лица, словно она предложила ему приготовить ужин из болотной тины.
– Мы находимся неподалеку от воды, – не сдавалась она. – Возможно, это озеро Мичиган. Если там будет лодка, мы сможем порыбачить с нее.
– Ты хочешь ловить рыбу в озере Мичиган? – произнес он с недоверием. – Ты хочешь есть рыбу, пойманную в озере Мичиган? Ты хоть знаешь, сколько промышленных предприятий сливает в него отходы?
– Мы находимся в сотнях миль от Чикаго. Вода озера Мичиган на территории Висконсина чище, чем на территории Чикаго.
– Да будет тебе известно, что водные массы имеют свойство перемещаться. Это означает, что вода из Чикаго может переместиться в Висконсин вместе с рыбой, которая до этого питалась токсичными отходами.
– Да ладно тебе, Тейт. Ты только что ел бекон, который, наверное, принес сюда Донни Браско.
– Да, но это единичный случай. Я не питаюсь каждый день всякой гадостью.
– По крайней мере, рыба – это натуральная еда, – сказала Ренни. – Кто знает, из чего делают яичный порошок. Готова поспорить, что не из яиц.
Тейт ничего не ответил, но выражение его лица говорило, что ей не удалось его убедить.
– Хорошо, – уступила она. – Если ты не будешь есть рыбу, которую мы поймаем, мне больше достанется. Но мы пойдем на рыбалку в любом случае. Потому что, если мне придется проторчать еще день в четырех стенах…
Поняв, что думает вслух, Ренни осеклась. Потому что все ее мысли были о том, что случилось прошлой ночью. Она не могла допустить повторения их близости. Именно поэтому они с Тейтом пойдут на рыбалку, как только она найдет подходящую для себя одежду.
Тейту многое нравилось в Ренате. Но поскольку большинство этих вещей были связаны с их близостью, о которой она не хотела говорить, ему не следовало ни думать, ни упоминать о них. Но это не мешало ему восхищаться ее находчивостью. Она превратила огромную мужскую рубашку цвета лаванды в прогулочный наряд. Рукава она отрезала и обмотала вокруг бедер и ягодиц таком образом, что низ рубашки стал напоминать шорты. Верхняя часть наряда была очень свободной и выглядела как мешок.
– Это ромпер[3], – пояснила она. Судя по ее тону, она думала, что он знает, что такое ромпер.
– Он предназначен для любовных игр? – спросил Тейт. – Женщинам нужна для этого специальная одежда?
Он предпочитал заниматься подобными вещами нагишом.
– Нет, ромпер не предназначен для любовных игр. Ромпер нужен для… – Она раздраженно вздохнула: – Откуда я могу знать, для чего он нужен? Какому-то модельеру однажды взбрело в голову пришить рубашку к шортам и назвать полученное изделие ромпером. Знаешь, у меня такое чувство, будто создатели моды ненавидят женщин. Те, кто устанавливает модные тренды, заставляют нас покупать вещи, которые нам не нужны. Такие вещи, как ромпер. – Она провела ладонью по своему наряду, затем уперлась руками в бока. – По крайней мере, ловить рыбу мне будет гораздо удобнее в этой штуке, чем в пижаме.
Тейт едва удержался от того, чтобы не покачать головой. Рената Твигг определенно самая странная женщина, которую он когда-либо встречал. До сих пор в его понимании слово «странный» имело пренебрежительный оттенок. Рената это изменила. Теперь он смотрел на «странность» как на что-то новое и оригинальное. Пусть она называет свой наряд как хочет. Главное, чтобы ей было удобно.