— Христофорыч, доброе утро! — закричал.
— Ага, и тебе. Ты где, на посту или еще в гостях?
— На посту. Что новенького у соседей?
— Понятия не имею. Лео, нужно кое-что проверить, сделаешь? Нам не хватает бурного финального аккорда, и, считай, фитиль для майора готов!
— Ты знаешь, кто убийца?
Как ни хотелось Монаху заявить, что знает, он протянул туманно:
— Ну… как тебе, в качестве версии очень даже. Готов?
— Что надо? — деловито спросил Добродеев.
— Запоминай! Пойдешь в храм Спасителя, спросишь отца Геннадия…
— Куда?! — не поверил своим ушам Добродеев. — В храм? Зачем? — Дальше он молчал и только слушал. Наконец сказал: — Ага, понял. Бегу. Ты не голодный?
— Анжелика уже варит свою отраву. Заскочишь по дороге к Митричу. Удачи, Леша!
— Сейчас мы умоемся и будем кушать! — объявила появившаяся Анжелика. — Кашка с молоком и медом и ромашковый чай! Опять всю ночь в трубу подглядывал? Скажу Лешке, пусть заберет, а то опять увидишь что-нибудь страшное. Тебе нельзя нервничать, Олежка, а надо больше кушать и спать, и кальция побольше, а то кость не срастется…
Монах с отвращением ел кашу, а добрая Анжелика стояла над душой и говорила без продыху: назидала, ужасалась, призывала к нормированной жизни и пыталась сосватать ему своих незамужних подружек. Как всегда…
Монах измаялся в ожидании Добродеева. Он вертел в руках телефон, усилием воли удерживаясь от звонка. Заслышав скрежет ключа, застонал от облегчения: наконец-то!
— Ну? Что у тебя? — закричал в нетерпении.
— Сейчас, только продукты отнесу!
Сияющий Добродеев появился на пороге, поднял правую руку с растопыренными указательным и средним пальцами: виктория!
— Звони майору, Лео! — приказал Монах. — Сейчас мы его сделаем!
— …Как ты догадался, что это икона? — спросил майор Мельник, рассматривая Монаха исподлобья.
Монах загадочно молчал, улыбался иронически. Насладившись мрачным видом майора, сказал:
— Жертва стала ходить в церковь, а супруг сообщил нам, что они неверующие и никаких предметов культа у них никогда не было. Это меня насторожило.
— Сообщил? Вам? Это когда?
— Вчера мы нанесли ему визит, я хотел посмотреть на него и выслушать, что он имеет сказать о ценных предметах, на которые мог позариться грабитель. Высказал предположение, что это деньги, золото, антиквариат… На антиквариате он как-то дернулся. Я надавил. Может, картина, спрашиваю. Нет. Икона? Он снова дернулся и сказал, что они неверующие, что было неправдой. Вера была верующей. Кто сказал, что маленькая ложь рождает большое недоверие?
— Все великие отметились, — сказал Добродеев. — Теперь концов не найти.
— Откуда тебе известно, что она была верующей? — спросил майор.
— От ее коллеги, Леша пригласил ее на кофе и выяснил. Неужели она вам не сообщила? — делано удивился Монах. Майор промолчал. — Кстати, это ты, майор, подтолкнул меня в нужном направлении. Ты сказал, что стриптизерша приняла меня за убийцу, помнишь?
— И ты, чтобы доказать, что ты не убийца…
— Нет! — перебил Монах. — Я тогда подумал, если она меня заметила, то могли заметить и другие. Коломиец, например. Допускаю также, что она могла ему сказать что-нибудь типа, вы там поосторожнее, а то какой-то дебил напротив смотрит в трубу. Не суть. А суть в том, что он знал! И решил сделать меня свидетелем убийства. Хитрый жук. А на вид не скажешь, тюфяк тюфяком, а с фингалом так вообще. Алиби, фингал, один свидетель с трубой и еще куча из бара, включая вышибалу Леню, который выкинул его на улицу. Беспроигрышный вариант. Бармен из «Колокола» сказал, что смирный мужик, позволял себе пару пива, не больше, а тут вдруг попер на какого-то амбала! Мол: «Смотрите, я здесь, у меня алиби, караул, убивают! Все запомнили?» Я уверен, оттуда можно уйти и вернуться незамеченным, вот он и бегал туда-сюда. От бара до его дома около семи минут. Кроме того, что-то странное было во всей истории с грабителем… Ему незачем было убивать, понимаешь, майор? Испугался, запаниковал… не верю! Даже то, что он пришел два раза подряд… В этом был определенный смысл, случайность я отбросил сразу. Мотив был!
— Зачем, кстати? Он рисковал, ты мог позвонить в полицию, — сказал майор.
— Рисковал, согласен. Он пошел на это, так как опасался, что в первый раз я мог его не заметить. Мало ли, пошел воды попить и пропустил спектакль. Потому и повторил. Чтобы наверняка. Второй дубль. Это как раз ясно. А вот еще один первостатейной важности нюанс, похоже, проскочил незамеченным. Знаешь, какой?
— Почему незамеченным? Не дураки, заметили. Грабители обычно приходят днем — меньше шансов нарваться на хозяев. А этот пришел вечером.
— Точно! Он хотел, чтобы его увидели, — сказал Добродеев. — Луч фонарика, в смысле. А как он узнал, что жена вернется раньше?
— Допускаю, он ей позвонил и попросил приехать. Причем на офисный телефон, чтобы не оставлять следы. А звонил с таксофона… Ты заметил в баре старинную будку таксофона? Это не бутафория, майор, как ты мог бы подумать, а самый настоящий действующий телефон. Можно и звонок отследить, если постараться. Я помню, как она сидела на диване и смотрела на часы. То есть он позвал ее домой… под любым предлогом — заболел, отравился, помирает, она приехала, а его нет. Она сидела и смотрела на часы, недоумевая, куда он подевался…
На лице майора появилось скептическое выражение, которое читалось как: лирика!
— А на священнослужителя как вышли? — спросил он.
— Все та же коллега подсказала. Леша пошел в храм и прямо спросил. Отец Геннадий прямо ответил. Да, мол, одна моя прихожанка обещала передать в дар старинную фамильную икону в позолоченном окладе с камешками, триста лет от роду, но не успела, так как погибла от руки преступника. Хочешь посмотреть? Он переслал Леше фотку. Леша, покажи!
Некоторое время майор рассматривал картинку в добродеевском айфоне.
— Темная какая-то…
— Триста лет! — воскликнул Добродеев. — А может, больше. Обрати внимание, позолоченный оклад украшен жемчугом и, судя по цвету, гранатами, изумрудами и сапфирами. Причем старинная огранка, кабошоны…
— Что?
— Сферическая огранка, майор. Иконе цены нет, поверь.
— И где же она в данный момент находится, по-вашему?
Монах развел руками:
— Где находится… Коломиец пошел на убийство, так как боялся, что жена отдаст ее в церковь. Допускаю, что он ее уже реализовал. Спроси у него сам.
— Спрошу, — пообещал майор. — Еще как спрошу!
— По кофейку, майор? — предложил Добродеев. — С фирмовыми Митрича. Есть пиво, будешь? За успех и сотрудничество! Щелкнули как орех, за три дня! Даже за два. Теперь осталось только найти ее.
— Майор найдет, — сказал Монах. — У него все схвачено. Осведомители, теневой рынок, антиквары… Покажешь, когда найдешь, майор? Хотелось бы взглянуть. Не чужие, сопричастны, так сказать.
Майор кивнул…
…Забегая наперед, сообщаем читателю, что икона нашлась в коллекции местного предпринимателя, человека, ни в чем предосудительном не замеченного. Он купил ее у знакомого антиквара; о том, кто владелец, не имел ни малейшего понятия и уж тем более не подозревал, что на ней кровь. Узнав печальную историю иконы, он пожертвовал ее храму Спасителя.
Монах продолжает сидеть в дозоре с телескопом в надежде высмотреть что-нибудь интересное. Нога у него болит меньше, еще неделя-другая, и снимут гипс, и тогда они с Добродеевым непременно сходят в храм Спасителя посмотреть на спасенную реликвию…
Наталья Лебедева• Алмазная звезда императрицы •
Встреча с соотечественниками
Я думала, такие типажи уже давно вымерли. Но на рецепции «Гранд-отеля», одного из самых роскошных в Вене, перед нами стояли именно они. Компашка из старых анекдотов про богачей.
Молодой спортивный мужчина, с черным ежиком волос и острым подбородком, в мятых спортивных брюках, что-то мычал девушке за стойкой и махал руками. Так он пытался донести до нее знание, что заранее зарезервировал номер.
На одной руке у мужика болталась куртка от Гуччи, на другой — высоченная брюнетка модельной внешности с копной роскошных волос и надутыми губами: казалось, эти ищущие губы вот-вот сами на вас прыгнут.
Рядом гордо озирала окрестности чопорная дама в больших очках. На ней все было в тон: коричневая норковая шуба, бежевая сумочка, сапоги, перчатки. Дама хотела выглядеть по-европейски элегантной, но именно дотошная тщательность в подборе наряда сразу выдавала в ней чужака.
За спинами скульптурной группы под названием «Бабло нечаянно нагрянет» воздвиглись два амбала. Вернее, один амбал: крепкий мужик с крабистыми руками и веселыми приметливыми глазами. Второй был поменьше, похудее, рыженький, с открытым деревенским лицом. Они прикрывали мужику спину и демонстрировали полное равнодушие к окружающей их роскоши.
А роскошь била ключом: над головами переливались хрустальные люстры, вдоль широких мраморных лестниц стояли огромные вазы с нереальной красоты живыми цветами, беломраморные колонны на шахматном полу напоминали античные дворцы — так и казалось, что где-то рядом шумит древнегреческий пир.
— Что у вас за проблема? — наконец обратилась к мужику Машка.
Не было еще рядом с нами такой проблемы, куда бы моя подруга не сунула бы свой любопытный нос. Может, чтобы удовлетворить личное любопытство, она и стала в свое время журналистом, а потом и расследователем одной из ведущих газет.
— Бардак! — повернулся мужик к Машке и, несмотря на болтающуюся рядом девицу, окинул ее быстрым оценивающим взглядом. Так гурманы в ресторане, уже заказав блюдо, все еще просматривают меню. Машка была в расцвете своей тридцатитрехлетней красоты, и мужик вздохнул.
— Секретарша нам номера зарезервировала. А эта, — он кивнул на служащую, — говорит, что меня у них в компьютере нет.
— Как ваша фамилия? — деловито поинтересовалась Машка, придвигаясь к рецепции.
— Волобуев.
Тут мы, любительницы театральных анекдотов, чуть не прыснули со смеху.