Умерла Элизабет в 1963 году после тяжелого инсульта. И завещание взбалмошной эрцгерцогини было таким же эксцентричным, как вся ее жизнь. На надгробном памятнике она велела ничего не писать, даже свое имя. Нечего всяким прохожим на него глазеть! Все имущество, кроме дома, завещала не детям, а австрийским музеям. С обязательным условием: до того, как музеи все вывезут, детям вход в дом запрещен! Две недели адвокаты описывали ценности, тянувшие на многие миллионы.
Но вот знаменитых звезд так и не нашли. Бриллиантовые заколки таинственно исчезли без следа.
— Офигеть! — воскликнула Машка, прочитав эту историю. — Неужели правда кто-то из наших солдат взял заколки на память? И они пролежали десятилетия в каком-нибудь деревенском сундучке?
— Странно, что сейчас они вдруг нашлись, — сказала я.
— Такое бывает. Но тут вообще все странно. Какое-то идиотское преступление. Что-то мне в нем не нравится…
— Может быть, то, что убили Жанну? — не выдержала я. Иногда Машка болтает такие глупости!
— Да, точно! Зачем убивать Жанну? На виду у всего мира? Рискуя, что тебя увидят соседи по ложе, снимет на телефон кто-то из зрителей? Если это был Гена…
— Кто?! Ты подозреваешь Гену?
— А кого еще? Совершенно ясно, что это сделал кто-то из ближнего круга. Кто знал про звезду. Про то, что Жанна пойдет в ней на концерт. Таких четверо: Гена, Архип, Инна Львовна и Михаил. Теоретически возможен твой незнакомец или кто-то другой на роль чокнутого коллекционера, но тогда он должен быть в сговоре с кем-то из этой четверки. Михаилу убивать невесту и красть свою же звезду глупо. Мамашку, конечно, заподозрить проще всего. Жанну она не любила, свадьбы не хотела. Но тут своя засада: Инна Львовна не производит впечатление идиотки.
— В смысле?
— Надо быть идиоткой, чтобы решить избавиться от невесты сына и рассказывать первым встречным, как ты ее ненавидишь. Задумала кого-то убить, ходи, молчи в тряпочку. Налила бы ей яду за новогодним ужином. Все бы решили, что будущая невестка тоже съела несвежих устриц. Ну и от унитазов мама с Михаилом реально не могли отойти, такое не подделаешь.
Машка сморщила нос.
— Остаются Гена и Архип. Архип молодой, горячий, но дурной. А тут нужна голова: спланировать, пробраться в ложу, уйти незамеченным. Кроме того, Архип был в отеле. А Гена — в филармонии. Говорит, перепутал номер ложи. Но он вполне мог туда зайти, как только мы ушли, уколоть Жанну, забрать звезду, а потом изображать запыхавшегося растяпу.
— Вот подлец! А делал вид, что за тобой ухаживает. Точно, это он! — Меня пробрала внутренняя дрожь, когда я представила, что мы не только нашли труп, но и все это время общались с убийцей…
— Да нет, не точно. У Гены была куча возможностей спереть звезду без всякого шума: вытащить из сейфа в отеле, они там все игрушечные. Долбануть чем-нибудь Жанку в том же новогоднем ресторане. Или вообще подменить тихонько звезду. Как вор, который стащил заколку Сиси с выставки во дворце Шенбрунн. Вот это было идеальное преступление. Полиция только через неделю расчухала, что звезду вообще украли!
— Это как? — удивилась я.
— Да чистое кино! Этот мужик купил копию заколки прямо в сувенирном магазине дворца. Ночью с легкого самолета спрыгнул на парашюте на крышу Шенбрунна. Пролез в открытое окошко на чердак, спустился в выставочный зал, отключил сигнализацию. И мгновенно подменил звезду на сувенирку, так что датчик веса не успел сработать.
Целую неделю после этого зрители как идиоты любовались на подделку! Ее обнаружили, только когда сворачивали выставку. А вора случайно нашли через несколько лет, когда взяли на грабеже банка. Он тут же признался, что звезда у него, и договорился, что ее вернет, если ему скостят срок.
— А это не байки? — не поверила я. — Что-то такое я уже видела в сериалах…
В этот момент на телеэкране появилось фото сурового мужчины и диктор быстро затараторил:
«Предыдущую кражу звезды Сиси совершил в 1998 году канадец Джеральд Бланшар, который попался только в 2007 году. Заключил удачную сделку со следствием и сейчас вместо пожизненного заключения работает консультантом по безопасности…»
Я поняла, что кино и жизнь сегодня вовсю копируют друг друга.
— Что теперь будем делать? — спросила у Машки.
— Поговорим с Инной Львовной. Вряд ли она убита горем и рыдает у себя в номере. Возьми каких-нибудь успокоительных таблеток. Скажем, что это визит милосердия.
Через несколько минут мы уже стучали в ее дверь.
Разговор с неудавшейся свекровью
— Войдите! — ответила Инна Львовна тусклым голосом.
Она и вправду не рыдала. Сидела в зеленом, под цвет лица, халате на роскошном диване и таращилась в телеэкран, где шли те же новости на немецком языке.
Первым делом спросила:
— Где здесь русский канал, не знаете?
Машка покачала головой. И начала свою песнь:
— Мы пришли выразить вам сочувствие. Лена принесла успокоительное…
— Да ладно! — махнула рукой Инна Львовна. — Не нужно мне никакого сочувствия. И таблеток не нужно. Мне, конечно, эту дуру жаль. Но девица была никчемная. А про звезду я Мише так и говорила: украдут! Вы сами-то не видели, кто ее взял?
Инна Львовна вдруг смерила нас подозрительным взглядом.
— Нет, — твердо сказала Машка. — И даже специально попросили полицейских нас обыскать.
— Да я не в том смысле. Может, заметили кого? Кто-то рядом вертелся? — продолжала испытующе вглядываться в нас Инна Львовна. Видно было, что пропажа драгоценности занимает ее куда больше, чем убийство.
— На концерте был один из постояльцев нашего отеля. Мы видели его прежде, когда стояли все вместе у ювелирного магазина, — начала я гнуть свою линию.
— Как он выглядел? — вскинулась мать Михаила.
— Такой… Блондинистый. Довольно невзрачный…
— Лет? Сколько ему лет?
— Сорок — сорок пять.
— Нет, — выдохнула Инна Львовна. — Не тот. Тому около семидесяти. Мог, конечно, кого-то послать…
— Кто — тот? — тут же вскинулась Машка.
Но хозяйка номера вдруг нехорошо прищурилась:
— А вы зачем, девушки, ко мне пришли? Что вам на самом деле нужно?
— Найти убийцу, — просто ответила подруга.
— У меня его нет, — Инна Львовна с усмешкой заглянула под кровать. И посерьезнела: — Вам-то это зачем?
— Мы были рядом с Жанной. Кто-то этим воспользовался, чтобы нас подставить. Я не очень верю, что австрийская полиция распутает это дело. Еще отлучат нас от Шенгена. Нет уж! Вы женщина умная. Наблюдательная. Расскажите, что знаете. Может, я вам тоже помогу.
Мать Михаила на секунду застыла, как будто что-то решая.
— Мы ведь даже не верили, что звезда настоящая. Неужели это правда? — подцепила Машка ее на крючок.
— Конечно, настоящая! — обиделась Инна Львовна. — Что за глупости! Стали бы мы охрану для подделки нанимать!
— Как же она у вас оказалась?
Инна Львовна вздохнула. Кивнула на кресла рядом с диваном:
— Ладно, садитесь. Хотите виски? Мне нельзя. Я сегодня только вот это пью, — кивнула она на стакан с пакетиком травяного чая и графин с водой. — А вам после всего в самый раз…
Я вожделенно погладила взглядом пузатую бутылку с плещущимся в ней расплавленным янтарем. Но Машка сурово заметила:
— Спасибо, мы на ночь не пьем. Диета.
Я замерла в изумлении. Машка и диета — две вещи несовместные. Никогда еще я не видела, чтобы в человека влезало столько еды и питья без всякого вреда для фигуры. Но Инна Львовна только пожала плечами. И начала рассказ.
Обретение звезды
— Когда-то у нас была дача в Тверской области. В деревне. Миша в детстве дружил с соседским мальчишкой Пашкой. На великах вместе гоняли, на речку бегали. Потом мой муж умер, сын вырос, мы дом продали, а Пашка иногда Мише звонил. В основном денег просил. Он в строительной бригаде работал, начал прикладываться к бутылке. Ну и спивался в деревне потихоньку. А тут позвонил сыну, говорит: хочу посоветоваться. Разбирал чердак, от деда ерунда какая-то осталась, еще с войны. Может, посмотришь, вдруг что стоящее?
А я помню: этот дед, как водочки выпьет, начинал хвастать, что в конце войны в настоящем дворце в Вене жил, принцессу австрийскую видел и даже на ее кровати как-то спал. Фотографию показывал, как он в 1945 году на ступеньках перед шикарной виллой стоит.
Ну Миша и поехал. Нашел гармошку старую, портсигар. И потертую большую коробочку с заколкой. Заколку привез мне показать. Я глянула: господи боже, это же бриллианты!
— Одна была заколка? — быстро спросила Машка.
— Миша привез одну. А сколько всего было, кто знает? Может, Пашка по пьянке другие кому-то загнал. Короче, вышли мы через знакомых на антиквара, специалиста по Австрии — Германии. Тот как увидел, аж затрясся: звезда Сиси, звезда Сиси!
Потом, правда, долго проверял, клеймо сличал, позвал второго эксперта для верности. И все подтвердилось! Я еще подумала: вот повезло нашему Пашке-алкоголику.
Тут Инна Львовна обвела нас взглядом мудрой училки и изрекла банальность:
— Но жизнь, девочки, непредсказуема. Миша решил сам купить звезду. Хотя я предупреждала… Антиквар позвонил какому-то своему клиенту. Тот примчался: говорит, я коллекционер, собираю все, что связано с императрицей Элизабет. А у самого лицо такое… не интеллигентное. И человек неприличный. Сразу видно. Предложил Мише и антиквару отступные. Чтобы звезду у Пашки купить по дешевке. Мол, все равно тот деньги пропьет. Сын, конечно, не согласился. У нас в семье так не делают. — Инна Львовна поджала бледные губы. Она явно относилась к тем людям, что с юности обрамляют картину своей жизни в жесткие рамки приличий. — Миша составил договор, поехал с Пашкой в банк, открыл ему счет, положил деньги. Не миллион, конечно. Но сумму солидную. А часть Пашка наличкой попросил. Купил тут же, дурачок, на радостях ящик водки. Ну и сгорел. В прямом смысле слова. Напился, сигарету не потушил, дом вспыхнул. Пожарные приехали, да поздно. Вот такое везение… Коллекционер этот начал требовать, чтобы Миша продал ему звезду. Угрожал. Сначала сам. Потом кто-то звонил. Мы потому и ох