Когда «кошка» издает полный истомы резкий крик, дверь неслышно растворяется и в ней появляется «кот». Босой, не боясь помехи на основании условленного крика, он приближается к стулу и подробно ревизует карманы гостя. «Кот» не берет часов и других драгоценных вещей, он ищет только денег и пользуется исключительно ими. При этом «кот» всегда соблюдает довольно основательные правила осторожности. Если, предположим, в бумажнике очень незначительная сумма, «кот» ничего не тронет. Когда же денег не особенно много, он берет только четвертую часть, а остальные оставляет в бумажнике. Наконец, если оказывается солидная сумма, «кот» крадет уже третью часть, при этом, если деньги разложены в нескольких пачках, вор непременно возьмет из каждой пачки понемножку, старается брать ассигнации разного достоинства. Вполне понятно, что «фрай-ер», не пересчитав денег, не может сразу заметить пропажу; гость уходит из воровского притона очень довольный своим приключением и не замечает, что за ним неустанно следит «кот». Последний в течение вечера не теряет его из виду, следует за ним неотступно и отправляется восвояси только тогда, когда убежден, что его жертва уже дома и легла спать.
Но этим не кончаются предпринимаемые меры предосторожности. «Кот» на другой день рано утром уже сторожит около дома «фрайера» и терпеливо ждет его выхода, продолжая наблюдать за ним до самого вечера. Если до этого времени обворованный не направится в полицию или не спешит к месту вчерашнего приключения, «кот» успокаивается: он уверен, что «фрайер» не желает поднимать дела, считая деньги потерянными или, наконец, не замечает их недостачи. «Кот» успокаивает своих соучастниц и компания делится деньгами. До этого же времени похищенная сумма не считается окончательно «заработанной».
В то время, когда «кот» следит за недавно ушедшим гостем, «хипесницы» в свою очередь принимают меры предосторожности. По окончании «хипеса» «блатная» кошка уходит, а остальные начинают немедленно «перематрасы-вать» комнату. Вся мебель, какая находилась в «малине» при посещении гостя, уносится и комната уставляется другой обстановкой. Там, где прежде стояла кровать, теперь находится ломберный стол, на месте комода стоит кушетка, вместо умывального стола — этажерки, несколько стульев и т. д. Китайского фонаря нет, исчез также ковер, на стенах картины. Одним словом, комната совершенно изменяет свой вид и «фрайеру» трудно узнать помещение, откуда он вышел всего полчаса тому назад. Он невольно остановится в изумлении, увидев совершенно незнакомую обстановку. Его встречает «ветошная кошка», а не та, с которой он «проводил время», которая изумляется претензии гостя, и часто последний сейчас же удаляется.
Но если «фрайер» не допускает сомнений, что он находился именно в этой комнате и разговор его с «ветошной» обостряется, на сцену появляется старуха-«малина». Она интересуется, в чем дело, и начинает советовать «ветошной» поискать в комнате: может быть, действительно, прислуга позволила завести знакомого, который мог потерять здесь деньги. Предложение принимается, начинаются поиски по комнате. Тут входит «кот» и также, узнавши, в чем дело, помогает искать, и, наконец, старуха издает крик торжества — она нашла деньги за спинкой кресла и т. д. Или «малина» во время поисков советует «штымпу» поискать в кресле, и последовавший совету «штымп» действительно находит там пропавшие деньги. Нечего, конечно, говорить, что деньги эти старуха сама ловко во время поисков засунула в это место, а раньше все время держала их в руке. Комедия разыгрывается очень искусно. Посетитель доволен, и если даже догадывается, в чем дело, что бывает редко, то во всяком случае не заявляет полиции. К тому же большинство жертв «кошек» — люди состоятельные, занимающие известное общественное положение, люди семейные и им не особенно приятен скандал.
«Кошки» принадлежат к очень ловкой породе воровок и происходят в большинстве из проституток, которые затем благодаря «котам»-сутенерам прибавляют к своей грязной специальности еще преступную профессию. «Кошки» имеют много разновидностей, описанная категория — это «хипес» высшей пробы, орудующая всеми тонкостями воровского ремесла. Другие «хипесы» менее сложны, «фрайеры» здесь принадлежат к людям среднего класса, небогатым, воровки довольствуются малым, компания состоит всего из двух воровок или только из «кота» и «кошки» и т. д.
Бывает также, что любовная сцена между «кошкой» и ее гостем нарушается приходом мнимого мужа, который, смотря по обстоятельствам, собирается или стрелять в соперника, или просто колотить его, или, наконец, собирается отвести гостя в полицию. Семейному человеку все эти три перспективы мало улыбаются, и он, перепуганный насмерть, старается откупиться и вручает «коту» известную мзду. Но это уже не кража, а шантаж, требующий особенной подготовки и обстановки. Характерно то, что в проделках первого типа были неоднократно уличаемы шансонетные певицы, причем «котом» служил какой-нибудь куплетист или рассказчик <сценок> из еврейского быта.
Относительно же второго рода «хипеса», т. е. шантажа, можем указать на интересный случай, настолько исключительный, что он кажется почти невероятным, когда «неверной» женой оказалась ingenue dramatique[1] в большом провинциальном городе, а роль свирепого мужа исполнял сам антрепренер и сожитель красивой актрисы. «Фрайеры» здесь были не случайные, а ухаживавшие за «высокоталантливой» в течение долгого времени почитатели искусства. Проделки этой «артистической» парочки обнаружил случайно один из поклонников актрисы, который подкупил прислугу и спрятался в будуаре актрисы в шкафу, надеясь, что антрепренер уйдет на спектакль, а жена, не игравшая в этот день, останется дома. Благодаря этому молодой человек, оказавшийся сыном очень влиятельного лица в городе, был свидетелем интересной сцены. Муж перед уходом упрекал жену в малочисленности поклонников и назвал день, когда она должна была назначить молодому человеку, сидящему в шкафу, свидание. На другой день «талантливая» парочка была выслана из города.
VII «СКАЧКИ»
Предыдущие очерки были посвящены «марвихерам» — ворам, не прибегающим к насильственным приемам над своими жертвами. Но среди многочисленных представителей этого темного мира есть преступники, которых не останавливают ни двери, ни засовы, ни сторожа.
Для героев взлома главным помощником и соучастником является ночь, и под ее защитой они идут на преступление. Такие рыцари, орудующие с ломом, отмычками и ключами, составляют общество, совершенно обособленное от карманных воров; у них совершенно другие системы и другие приемы для выполнения своих замыслов. Насколько карманщики отличаются сплоченностью и солидарностью, настолько «скачки» лишены всякой общественной организации. Класс «скачков» пополняется всяким сбродом, молодыми людьми, преимущественно крестьянами и мещанами, хотя между ними попадаются экземпляры с известным образовательным цензом. Одной из побудительных причин, толкающих их на скользкую дорогу, является природная лень, любовь к легкому заработку, тяготение к веселому времяпрепровождению, пьянству и женщинам. В кабаках и притонах заключаются знакомства между опытными и новичками, образуются «хевры» (компании). Новичок скоро примыкает к опытным парням и идет сначала «посмотреть» кражу. Вполне понятно, что из такого субъекта, стремящегося к беспорядочной, веселой, беззаботной жизни и попавшего в среду себе подобных, скоро вырабатывается профессиональный вор. Тюрьма, которой ему не миновать, еще более воспитывает в нем вора, и по выходе оттуда ему уже нет возврата в общество, из которого он добровольно ушел; он делается членом преступного мира и кража для него — специальность, необходимая как средство к существованию.
«Скачки» представляют из себя городских воров, редко отлучающихся в другие места для совершения краж. Живут они преимущественно по трактирам, кабакам, постоялым дворам и ночлежкам, несмотря на то, что иногда обладают средствами для более комфортабельной жизни. Если они селятся в частных квартирах, то исключительно ради женщины, с которой сошелся «скачок». В таком воровском логовище, «блатной» квартире, где-нибудь на окраине города, происходят совещания, приготовления к преступлениям, забегам на квартиры, и женщина является их вдохновительницей. Она иногда бывает также воровкой-соучастницей, но большей частью — проституткой, примкнувшей к преступникам. «Скачки» или, как их еще называют, «домушники» идут на «скок», т. е. на кражу, преимущественно «на слепую», на «фарт», т. е. на счастье, по наитию, в компании из двух, трех и больше человек, смотря по предприятию. Самыми обыкновенными инструментами их ремесла служат несколько связок ключей разного калибра, ломик-«фомка» с крючком, отмычки, свеча и спички.
Так они идут на простой «скок» через двери и не всегда вооружаются всеми принадлежностями сразу. В других, более серьезных случаях они отправляются на «дело», имея при себе банку с медом или патокой. Это бывает тогда, когда приходится «идти» через окно или вынимать стекла в дверях. Воры намазывают густым слоем меда бумагу или тряпку и затем прикладывают такую бумагу плотно к стеклу. Гвоздем надавливается угол стекла, и благодаря опытной руке стекло трескается на несколько частей. В противном случае вор бьет кулаком, закрытым шапкой, по стеклу и разбивает его с одного удара. Благодаря приклеенной бумаге с медом не слышно звона, обыкновенного при разбивании стекол; раздается только глухой удар, на который никто из посторонних в большинстве случаев не обращает внимания. Кроме того, бумага с медом предохраняет осколки от падения. В раме остаются только большие куски стекла, которые без шума и легко вынимаются. Тогда уже ничего не стоит откинуть изнутри крючки и открыть себе путь в квартиру.
Забираясь в какое-нибудь помещение, вор непременно оставляет своего товарища, большей частью еще неопытного вора, на «рынку», т. е. на стороже. «Цынтовой» при первой опасности предупреждает товарища условным свистом, резким и пронзительным. Если же опасность нахлынет вдруг, неожиданно, «цынтовой» уже кричит: «Канай!», т. е. беги, и удирает сам без оглядки. За ним спешит вор, направляя свои шаги в противоположную сторону от товарища, дабы преследователем овладела на короткое время нерешительность, за кем сперва пускаться в погоню.