Похищая товары на крупные суммы, они увозят их в другие города и здесь стараются выгодно продать добычу «гомузом», т. е. гуртом. Для «шниферов» нипочем подкопы под помещения, ломание каменных стен; они готовы орудовать недели, месяцы над одним предприятием. Кроме таких простых «шниферов», существуют специальные «воры касс», занимающиеся «гастролями», наездами для одного какого-нибудь дела по приглашению других воров, а иногда, впрочем, и по собственной инициативе. Подобного рода специалистами преимущественно являются греки, турки, румыны, французы и редко русские. Они практикуют по всей Европе, вечно путешествуют, богато одеваются, останавливаются в лучших гостиницах, одним словом, держат себя барами. Иностранцы предпочитают совершать свои подвиги соло, между тем как наши соотечественники любят компанию. Проникая в помещение, где хранится касса, они сейчас же «порют» ее. Специально для этой цели у воров существует особый инструмент, именуемый «трайножкой». Это небольшой стальной предмет о трех палочках на шарнирах с «птичкой» на конце. «Птичка» представляет из себя два острия в виде орлиного клюва, причем три палочки и клюв разделяет зубчатое колесо, передающее движение от «лапки» к «птичке». В кассе сверлят небольшое отверстие, чтобы «птичке» можно было за-целиться, и тогда начинают руками приводить в движение «лапку», и из-под «птички» летят во все стороны мелкие кусочки, опилки металла, из которого сделана касса. «Птичка» режет без шума, с легким шорохом, как ножницы картон; с ее помощью в короткое время легко вскрыть любую кассу, как коробку с сардинками.
Греки также большие охотники до краж из магазинов драгоценных вещей. Для этого воры поселяются в квартирах над магазинами, преимущественно в номерах гостиниц, и оттуда спокойно делают люк в магазин и, похищая на несколько десятков тысяч драгоценностей, немедленно уезжают. Для предосторожности воры, уходя из дома, ставят шкаф над дырой в полу, а щепки и землю, выгребаемую из нее, прячут в шкафу, так что являющаяся во время отсутствия преступника в номере прислуга никогда не замечает воровской работы. Таких преступников очень трудно задержать, и они редко попадаются в руки полиции.
Женщины в среде подобных «блатных», пускающихся на самые смелые и трудные предприятия, бывают редко. Если же попадется «шнифер» в юбке, то он всегда удивляет своих товарищей своими похождениями. Известная воровка К-ва неоднократно совершала такие подвиги: она взбиралась по водосточной трубе на пятый этаж и, очутившись на балконе, буравила двери и похищала из кабинета целые состояния, хранившиеся в кассе. Одной из знаменитых проделок «шниферов» является похищение из крепости большой пушки, стоявшей у ворот цитадели. Такой небывалый случай вызвал в свое время большую сенсацию, никто не мог сообразить, как это караул не заметил проделки воров, похитивших пушку, которую с трудом подымало десять человек. Впоследствии выяснилось, что преступники приехали в крепость на фуре на высоких колесах, в которую была впряжена тройка сильных лошадей. Улучив удобный момент, когда сменялись караулы, они поставили фуру над пушкой, привязали орудие ко дну и затем погнали лошадей мимо караульных. Другой случай из их практики отличался тем, что они обокрали одного богатого обывателя, проживавшего на самой оживленной улице большого города. Дело происходило в 7 часов утра, в весеннее время, когда потерпевший, человек одинокий, отправился в столовую завтракать. Оставил он столовую через час и, войдя в другие комнаты, к изумлению своему нашел свою квартиру совершенно опустошенной. Мебель, картины неизвестно куда исчезли в этот короткий промежуток времени. При этом важно то обстоятельство, что около дома находится полицейский пост, и городовой с дворником видели, как подъехали к воротам несколько повозок и извозчики стали поспешно выносить вещи из квартиры спокойно завтракавшего обывателя. «Что, на дачу перевозите?» — спросил дворник. «Да, на дачу!» — ответили воры и погнали лошадей.
«Шниферы» почти все знакомы с профессией механика или слесаря, они хорошо посвящены во все секреты замков. Особо оригинальные ключи они сами подделывают, снимая со скважин оттиски посредством воска или мякиша хлеба. Такие клички, как «инженер», «механик», «машинист» преобладают среди «шниферов». Они очень изобретательны и не прочь при случае побравировать своими поступками, оставляя, например, на месте кражи неприличные следы своего пребывания или записку по адресу жертвы, полную насмешек и т. д. в том же роде. Компания этих преступников задалась однажды целью обворовать одного богатого скупца, жившего всегда замкнуто и сторожившего неустанно свои деньги. Знавшие об этом воры проведали, что скупец на сутки уехал в другой город, будучи экстренно вызван по телеграфу. При этом для защиты от воров он пустился на следующую хитрость: из боязни, что похитители посредством подобранного ключа заберутся в его квартиру, он запер дверь изнутри квартиры и оставил ключ в скважине замка, чтобы воры не могли снаружи просунуть в замок другой ключ. Затем он выбрался через окно на улицу, окна закрыл тяжелыми наружными ставнями с железными засовами на замках и спокойно уехал. Тогда воры вздумали сыграть с ним «шутку», и, когда скупец возвратился домой, он застал запоры и ставни в целости, ключ торчал, как был оставлен, в дверях, а квартира оказалась обворованной, касса была взломана — деньги исчезли. На месте денег лежала записка, в которой обещалось возвратить потерпевшему половину похищенного, если он отгадает, каким образом воры забрались к нему, и напечатает свою догадку в газете. Потерпевший, конечно, не угадал, но одному из полицейских удалось от воров узнать секрет. «Шутники» явились к дверям квартиры ночью, и, так как им мешал ключ, торчавший изнутри в скважине замка, то они пустились на следующую хитрость. Взявши тонкий, натертый воском шнурок, они привязали его одним концом к ручке дверей, а другой, с петлей, просунули в скважину и надели вокруг нарезки, обыкновенно имеющейся на каждом дверном ключе. Затем ключ посредством щипцов был вытолкнут из скважины и повис на шнурке с внутренней стороны дверей. Тогда воры легко уже отворили дверь своим ключом и принялись хозяйничать. По окончании дверь была снова заперта, ключ посредством шнурка снова втянут в скважину, и воры, снявши шнурок, спокойно удалились.
О случае же, когда «шниферы», проникнув в банкирскую контору, использовали для своих целей электрическую энергию, расплавив посредством проводов электрического освещения большую железную кассу, в свое время много писалось, и мы не будем повторить подробностей этого характерного факта из практики «шниферов».
Хотя вышеупомянутые герои преступного мира остерегаются всяких столкновений со своими жертвами, бывают случаи, когда их преступления происходят при кровавой обстановке. Они бывают преимущественно тогда, когда несколько крупных воров задумают что-либо грандиозное, какую-нибудь очень крупную кражу, к которой долгое время готовятся, причем принимают к себе в компанию какого-либо «лишака», побывавшего на каторге, которому уже нечего терять. И здесь, где пахнет десятками и сотнями тысяч, пахнет уже кровью; компания решается на все, и она не в силах оставить задуманное при помехе в виде хозяина, прислуги и т, д. Тогда преступники уже идут на «кровь», иногда неожиданно для них самих, и ужасное дело большей частью принимает на себя привычный к этому «лишак». Он придушивает жертву, «пускает клюквенный квас» (наносит раны), «берет под красный галстук» (перерезывает горло), «закрывает» (разбивает череп) — в общем, как цинично говорят преступники, «уговаривает штымпа», чтобы он не «звонил», или «не поднял пением шухера».
IXКОНОКРАДЫ
Периодические эпидемии, неурожаи и другие народные бедствия не могут сравниться с вредом, приносимым деревне конокрадами. Зло, причиняемое этим бичом деревни крестьянам, неисчислимо, оно разоряет вконец сельских обывателей, материальное состояние которых и так далеко не блестящее. Конокрады держат крестьянское население в вечном, беспрерывном страхе, терроризируют его, тормозят правильный ход и возрастание крестьянского хозяйства, подрывают благосостояние крестьян. Нигде в настоящее время с такой силой не ощущается это зло, как в России, причем нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что в других государствах, где в свое время свирепствовали конокрады, развитию конокрадства всегда способствовала некультурность народной массы и постепенно, с повышением культурности, конокрадство переставало носить характер народных бедствий и с ним уже нетрудно было бороться. В старое время конокрадство преследовалось довольно сурово: его ставили по наказанию наряду с политическими преступлениями, конокрадов казнили смертью, рубили им руки, стегали плетьми и т. д., как, например, у нас в России в XVII веке, но и такие строгие меры не могли уничтожить конокрадства.
В течение нескольких веков по всему пространству деревенской Руси не прекращается отчаянный вопль нашего бедного хлебопашца: «Коня украли!» В этом вполне слышится вся беспомощность крестьянина и бессилие против исконного, заклятого врага. Беззащитность жертвы конокрада ужасна. Нуждаясь в лошади как в первой и важной помощнице, без которой немыслим для него тот тяжелый труд земледельца, на который он обречен на всю жизнь, крестьянин, лишаясь этой помощницы, становится в критическое положение человека, над которым внезапно разразилось несчастье. Он часто принужден бросить заведенное дело, махнуть рукой на хозяйство и на всю свою незавидную долю. И кипит у него злоба против своего вечного врага, но он поделать ничего не в силах, помощи неоткуда ждать. Ни одного дня он не бывает спокоен, его жизнь всегда омрачена опасностью лишиться коня. Обезопасить же себя от злодейских покушений для него не существует возможности; его усадьба всегда открыта для вора, проникающего откуда ему заблагорассудится. Все условия нашей сельской жизни благоприятствуют профессии конокрада, и в этом кроется, между прочим, одна из причин развития конокрадства. Тут все стоит за конокрада: беспечность нашего крестьянина, плохой надзор за животными и плохая организация у нас полицейского дела в провинции вообще и несостоятельность уездной полиции в деле борьбы с конокрадством в частности. Борьба эта, как известно, главным образом ведется у нас посредством канцелярской переписки, настоящих же розысков, за редкими исключениями, не бывает. Главное же то, что полиция не придает особого значения вопросу о борьбе с конокрадством; у отдельных лиц, на которых лежит обязанность непосредственной, активной борьбы с преступниками, отсутствует сознание важности их назначения. Они не обобщают вопроса, для них существуют лишь отдельные факты кражи лошадей. В деле борьбы с конокрадами нет единства, каждый заботится о своем маленьком районе, относится к этому делу официально и беспечно.