Шулера охотно приезжают в города, где есть ярмарки, выставки, вообще какие-нибудь съезды. Здесь они знакомятся посредством «наводчиков» с богатыми людьми и начинают игру. «Наводчики» заманивают также жертв в специальные игорные дома, имеющие вид семейных, с хозяином и хозяйкой налицо. Бывает так, что наводчик знакомит «фрайера» с хозяевами дома, а «фрайер» уже вводит в этот дом шулера и знакомит его с хозяином, не ведая, конечно, того, что это сообщники. Так все это ловко устраивается. Полиция строго следит за игорными домами. Она, если узнает о таком доме, то старается нагрянуть туда во время процесса игры и захватить, если можно, шулеров с поличным. Но поличное редко находят, шулера «материал» ловко прячут. (Во время серьезной «игры в солидном доме» должен быть в камине разведен огонь, чтобы в случае появления полиции или вообще «неприятностей» немедленно бросить «материал» в огонь, и тогда уже нет доказательств преступления.) Затем, шулер умеет в минуты опасности «фасон» держать, влиять на полицию, запугивать ее, если полиция только его досконально не знает. Например, в гостиницах, где часто происходит шулерская игра, при появлении полиции больше всех пугается «фрайер». Он боится суда, скандала, газет и, бледный, начинает извиняться перед полицейскими, что он не знал о запрещении играть в гостиницах. Но если полицейский чиновник успокаивает его и объясняет, что он явился, чтобы оградить его от шулеров, и указывает на N и X, сидящих с картами в руках, «фрайер» в одно и то же время возмущается и смеется: «Как, они оба профессиональные игроки, решившиеся меня обыграть? Может ли это быть, когда я их сам лично познакомил, они ведь не знали друг друга! О, тут какая-то ошибка».
Убеждать такого «целого» пассажира не имеет смысла, из этого навряд ли что-нибудь выйдет. Он просит полицию не беспокоиться, что он не будет в претензии, если проиграет, и полиция уходит; с шулерами ведь нельзя ничего поделать. Это ведь не вор, за которым есть судимость и к нему легко привязаться для пресечения преступления. А шулер ведь часто из хорошей фамилии, по поступкам и манерам — барин, с ним надо считаться, он знает законы и права полиции. Шулера представляют из себя единственную категорию профессиональных преступников, большая часть которых не сидела в тюрьме и вообще не судилась за свою профессию. Шулерство очень трудно доказать, шулера трудно поймать, и не всякий «пассажир» готов на скандал. К тому же, шулера очень осторожны. Если они видят, что «пассажир» уже «рваный» или «порченый», т. е., что он уже был в переделке у игроков и что он присматривается, подозревает, они бросают «работу» и не рискуют употреблять шулерские приемы.
Нередко шулера попадают друг на друга, не будучи знакомыми между собой, и каждый своего партнера считает «пассажиром». В таких случаях происходит крайне интересная игра, каждый из партнеров пускает в ход специальные приемы, желая сорвать «наверняка», а между тем, «верняк» не проходит. Долго бьются игроки, стараются, пока наконец каким-либо образом догадаются, что тут происходит игра «лоб-об-лоб». Например, один шулер устраивает другому «коробочку», а тот, заметив это, не подает виду, что он понимает стремления своего партнера и портит хладнокровно, как будто случайно, эту «коробочку», т. е. снимает карты не так, как ему подставляют, а как в его интересах. Пускавшийся на «верняк» игрок приписывает случайности то обстоятельство, что «коробочка» не прошла, и в следующий раз снова делает попытку. Она снова не проходит, и так продолжается до тех пор, пока наконец партнер не скажет: «Да бросьте вы вашу коробочку, начинайте играть, как следует». Уличенные шулера при таких случаях мало конфузятся, так как знают, что если бы это не был также «блатной» человек, то, уличивши их, он поднял бы скандал. А раз он предупреждает их спокойно, значит, он человек свой. Все ограничивается одним смехом, и уже открывшиеся друг другу игроки начинают играть на «счастье», без всяких хитростей и шулерских приемов, игра и идет «настоящая». Рассказывают, что во время игры один игрок, которому необыкновенно везло, стал по окончании подсчитывать записи и был крайне изумлен тем обстоятельством, что по записям он оказывался проигравшим, и на вопрос он получил следующий спокойный ответ от своего партнера: «А это произошло оттого, что, когда вы передергивали, я приписывал». Разумеется, к обоюдному смеху разъяснилось, что игра была «лоб-об-лоб», и игроки начали сначала. Трудно в таких случаях найти более азартных игроков, чем профессиональные шулера. Когда они играют между собой в честную игру, они и ведут себя уже иначе, чем с «пассажиром», они уже волнуются, увлекаются, одним словом, отличаются теми же качествами, как и большинство играющих людей. Они безжалостны друг к другу, они у близких людей во время игры отнимут последнее, золотые вещи, все, что есть, всю «сбрую», верхнее платье и т. д., так как шулер в таких случаях все ставит на карту, и тут уже на слово не верят — деньги на стол. Играют шулера между собой преимущественно в штос и другие запрещенные игры, где не нужно думать, а все зависит от фортуны.
При этом следует пояснить, что места, квартиры, где собираются для игры между собой «блатные» люди, шулера, «червонные валеты» и т. д., называются на «блатном» языке «мельницей» для различия от «малины», где обыгрывают простодушных жертв шулера. На условном языке карты называются «святцами» и, как я уже говорил, делятся на «молодки» и «фигуры». Неоднократно приходится слышать, что есть шулера, берущие на «верняка», но без сигналов, общей компании против «фрайера», «крапа», «сдержки», «вольтов», «коробочки» и т. д.
Для иллюстрации можно рассказать следующий факт, за достоверность которого автор ручается. В одном большом городе богатый студент затеял игру с шулером высокого полета, и, конечно, шулер в короткое время выиграл у него крупную сумму. Молодой человек оказался в крайне неловком положении, приходилось давать отчет перед своими родными. Тогда, взвесив это обстоятельство, шулер заговорил со своей жертвой более или меньше открыто. Он предложил ему для поправления своих обстоятельств вступить с ним в компанию: студент обязывался познакомить шулера со своими богатыми товарищами, ввести его в их общество и устроить игру. Шулер откровенно объяснил ему, что он проиграть никоим образом не может, а выигрыш здесь верный, и обещал студенту 25 копеек с рубля. Одним словом, шулер пытался превратить студента в своего «наводчика». Договаривать, конечно, нечего было, студент отлично сообразил, каким образом проиграл крупную сумму, понял, к какому гусю он попался в руки, и, хотя в душе возмутился предложением шулера, но выдержал характер и согласился на предложение. Он познакомил его с богатыми молодыми людьми, ввел в их общество, но по секрету рассказал своим товарищам, в чем дело, с какой целью шулер добивался знакомства с ними. Приятели решили наказать шулера, уличить его в нечестной игре и доказать его преступную профессию. С этой целью они поехали к полицеймейстеру и, объяснив ему, в чем дело, заявили, что вечером они назначили шулеру игру и потому желали бы, чтобы полиция застала его на месте преступления. Начальник полиции очень заинтересовался этим делом и обещал нагрянуть во время игры со своим «штабом». Сказано — сделано. В подходящий момент, когда вся компания с шулером сидела за зеленым столом, на котором находились груды золота, целые и открытые колоды карт, дверь растворилась и явился полицеймейстер, за ним виднелся пристав, околоточный и двое каких-то господ в партикулярных платья, с поднятыми воротниками пальто и в пенсне с синими стеклами. Шулер, увидев явившееся общество, сейчас же сообразил, в чем дело, понял, что его выдали, но выдержал характер и, слегка лишь побледнев, проговорил с иронией: «Даже полицеймейстер?!» «Точно так, сударь, я полицеймейстер, — ответил пришедший, — а не угодно ли вам пояснить, кто вы такой будете?»
Шулер спокойно достал документ и вручил полицеймейстеру. В паспортной книжке указывалось, что предъявитель ее потомственный дворянин, офицер запаса и т. д. Тогда полицеймейстер с места в карьер объяснил дворянину о причине своего посещения и уличил его в том, что он предлагал обыгранному им молодому человеку «долю», если он будет его сводить с богатыми товарищами для обыгрывания последних.
— Только и всего? — удивился шулер. — Я и не думаю отказываться от этого, я действительно предлагал «долю» с выигрыша, но что это доказывает?
— Это доказывает, что вы, милостивый государь, — шулер! — отчеканил полицеймейстер.
— Чем вы можете все это доказать? — возмутился шулер. — Разве я передергиваю? Не угодно ли посмотреть, разве я играю краплеными картами или произвожу какие-либо манипуляции?
Действительно, карты на столе оказались чистыми, молодые люди должны были признаться, что, хотя они были предупреждены, не могли ничего заметить подозрительного в игре, и подтвердили, что карты были куплены ими, освобождались от казенной бандероли только на столе.
— Да, но ведь вы сознались, что не можете проиграть и что выигрыш всегда будет на вашей стороне.
— Совершенно верно, но разве для этого нужно непременно передергивать? Не угодно ли вам выбрать любую нераспечатанную колоду? — предложил шулер полицеймейстеру.
Последний взял первую пачку и подал ее шулеру. Все с интересом стали следить, что будет. Шулер разорвал бандероль и стал пересматривать рубашки всех 52 карт. На каждую карту он смотрел лишь секунду и, перебравши всю колоду, вручил ее полицеймейстеру с просьбой перетасовать ее. Когда колода была ему возвращена в руки, он, глядя на рубашки, быстро читал по ним карты, масть, «молодку» и «фигуру», не ошибаясь ни на одной карте.
Все были изумлены, а шулер, торжествуя победу, сказал: «Вот видите ли, мне стоит один раз пересмотреть колоду, чтобы знать все карты, но ведь я не делаю на них пометок, не передергиваю. Кому какое дело до того, что я вследствие природных способностей не имею соперников в игре? Конечно, я без риска садился играть с этими молодыми людьми, но я не виноват, что они хуже меня играют! И довольно неблагородно с их стороны поднимать скандал. Я потомственный дворянин, помещик и офицер и не позволю себе вести нечестную игру!» — гордо закончил шулер.