На следующий вечер возле небольшой каменной церкви близ моря состоялись похороны Аллена Маккреди. На деревянных церковных скамьях в первых рядах чинно разместились местные жители, а лондонские родственники, которым не терпелось познакомиться с завещанием Аллена, сидели сзади.
Когда все расселись, в церковь величественно вошла Мод; ее волосы были прикрыты черной вуалью. Мак и Уилл вели ее под руки, первый – в прекрасно сидящем темном костюме, второй был явно одет с чужого плеча: костюм был ему длинноват и широковат в плечах. За ними следовала восхитительная светловолосая девушка в черном платье фасона пятидесятых годов, которое леди М. откопала в своем гардеробе.
Лондонские родственники заволновались: они не рассчитывали, что в столь удаленных от цивилизации местах им придется столкнуться с приличными людьми.
– Кто это? – шепотом спросила новоявленная леди Маккреди своего мужа Рори, под прикрытием молитвенника отправляющего сообщение своей любовнице – девице, занимающейся рекламой алкогольных напитков для тинейджеров.
– Не знаю, – ответил он, покосившись на леди Мод и вновь обратившись к мобильному телефону. Он подумал, что старуха, того гляди, объявит, что она – тайная жена Аллена. Рори отнюдь не был джентльменом, как можно было бы предположить с первого взгляда, и оценивал людей в соответствии с собственными неблаговидными мотивами.
Пресвитерианский священник проникновенно напомнил присутствующим о недопустимости греха и о том, что Бог проникает в сердца людей и воздает каждому по заслугам.
– Как ты думаешь, каковы Божьи намерения по отношению к тем, кто сейчас сидит сзади? – шепнул Мак Луизе. Накануне вечером он позвонил родителям Луизы и сообщил, что она цела и невредима и скоро вернется домой. Ее мать не могла говорить от охвативших ее чувств, а отец, прямой и рассудительный бизнесмен, рассыпался в благодарностях Маку за то, что он нашел их единственную дочь, позаботился о ней и поставил их в известность об этом.
Постоянные читатели «Телеграф», они знали о смелом капитане Дугале Макдугале и решили, что их ненаглядную дочь спасла компания «Миссия выполнима» и отважная команда наемников в банданах. Мак не стал их разубеждать. У Уилла есть Мин, а Мак сразу был очарован Луизой. В ее молодости и невинности он увидел полную противоположность мерзостям войны и предательства. Он иначе взглянул на будущее, уже не связывая его с выполнением отвратительных поручений богатых мира сего. Тихая, размеренная жизнь, раньше казавшаяся такой скучной и бессмысленной, теперь все сильнее привлекала его.
Когда гроб опустили в могилу в месте, предназначенном Аллену с момента его рождения, присутствовавшие на похоронах направились в Кэйтнесс-хаус на поминальный обед. По дороге к дому Макдугалов Рори Маккреди пришел в бешенство, к тайному удовольствию прочих родственников. Он приблизился к Мод и предъявил претензии, с какой стати без ведома семьи Аллена она организовала поминки в Кэйтнесс-хаусе, а не в Берриморе.
В ответ она смерила его презрительным взглядом. Да, внешнее фамильное сходство несомненно. Рори весьма похож на дядю в его возрасте: те же голубые глаза, прямой нос и два темени, из-за чего его темные волосы были столь же непокорными. Но эту копию Аллена словно хорошенько отполировали – таким лоснящимся показался Мод этот мужчина. Если Аллен напоминал невыделанную, шероховатую кожу Рори – намасленный сафьян. Он не обладал тем, что принято называть joie de vivre,[42] пылкостью, притягательным шармом и вызывающе бунтарским характером дяди.
Рядом с Рори нервной походкой шла его жена. Когда-то она была симпатичной, жизнерадостной и гибкой девушкой, но ее фигура пострадала от слишком частых родов. Ее черное платье местами так натянулось, что, казалось, вот-вот лопнет. В отличие от жены Рори был одет с иголочки. Мод решила, что он явно тратил на свой гардероб гораздо больше средств, чем на супругу. Мод оказалось достаточно одного взгляда на жену Рори, чтобы понять, что он – самодовольный тип, всегда и все делающий по-своему.
– В некотором роде вы меня удивили, – сказал Рори, и хотя эти слова звучали довольно учтиво, в его глазах промелькнули гневные искорки, – своим вмешательством в столь скорбный момент для нашей семьи. Не знаю, за кого вы себя принимаете.
– Я не принимаю, я знаю, кто я, – холодно ответила Мод.
– Но прием следовало организовать в нашем фамильном замке, в Берриморе.
Мод, ростом выше Рори на добрых шесть дюймов,[43] удостоила его ледяным взглядом.
– Боюсь, это было бы не совсем удобно для вас.
– Я тотчас же выгоню из замка этот ашрам. У них нет никакого права оставаться там после безвременной кончины дяди.
Рори явно не был склонен публично выражать свою печаль, оставаясь равнодушным к смерти близкого родственника, поэтому его поведение не выдавало глубокого эмоционального потрясения.
– Ах, эти бедняги, – вздохнула Мод. Она видела, как измазанные сажей и обожженные йоги, закутанные в одеяла, покидали Берримор. Каким бы трагическим ни оказался исход из замка, по крайней мере, они избежали встречи с Рори.
– Вздор! – воскликнул он. – Поместье, которое могло бы при разумном управлении давать солидный доход, годами приносило одни убытки. Мой дядя едва не довел Берримор до полного упадка.
Мак подошел к матери и встал у нее за спиной, откровенно недружелюбно глядя на новоиспеченного лорда Маккреди. Несмотря на свою браваду, Рори чувствовал себя неловко перед лицом этих рослых и крайне враждебно настроенных людей.
– Все в порядке? – сурово спросил Мак.
– Да, спасибо, Дугал. Этот чрезвычайно неприятный молодой человек утверждает, что он – Рори Маккреди, племянник Аллена. Похоже, он считает, что нам следовало устроить поминки в Берриморе. Очевидно, никто не удосужился рассказать ему, что замок сгорел до основания.
У Рори от такой новости буквально челюсть отвисла.
– Берримор сгорел? Дотла?
– Точно так, – сухо подтвердила леди Мак. – Полиция считает, был поджог. Сейчас идет расследование.
– Господи, кому-то придется заплатить за это, – в бешенстве заявил Рори.
– Если вы рассчитываете на страховку, то, боюсь, ваши ожидания неоправданны. Аллен никогда не доверял страховым компаниям.
– Вот гнусный развратник! – выругался Рори. Жена тщетно попыталась взять его за руку и успокоить.
– Ну что тут добавить, – сказала леди Мод. – Идемте в Кэйтнесс, выпьем за упокой дяди, которого вы, несомненно, очень любили. И если вам негде оставить детей, прошу вас, присмотрите за ними.
Она удалилась в сопровождении Мака, придерживавшего мать за плечо.
– Как ты их, мама! Ты была на высоте, – шепнул Мак ей на ухо. Мод постаралась улыбнуться сыну, пытаясь подавить слезы.
Поминки не принято оценивать, опираясь на светские критерии успеха. Казалось, Аллен был бы доволен – внешне прием вполне удался: обилие вышивки, многочисленные гости, прекрасная обстановка, общая тема для обсуждения. И все же поминки превратились в настоящую пытку. Гости не желали задерживаться, их не увлекало общение друг с другом и с новыми знакомыми.
То было странное сборище. Некоторые вежливо пытались почтить память покойного, перечисляя достоинства их эксцентричного хозяина – каким он был великолепным стрелком, как щедро относился к нуждающимся, как умел заботиться о людях и решать их сложные проблемы. О том, как он покинул Берримор и отдал его людям, которых местные обитатели считали маньяками, никто не вспоминал. Для критики еще будет время, а сейчас надо было соблюсти приличия и отдать должное умершему.
Гости с юга держались особняком, словно боясь, что провинциализм может быть заразным. Они не проявляли такой щепетильности и не сдерживали едких комментариев, как обычно поступали и в гостиных и барах Лондона.
– Но, дорогая моя, конечно же, старик совсем выжил из ума! – утверждала дальняя родственница в черном платье с боа из перьев. – Разве вы(не слышали? Он ударился в какой-то странный культ, его сторонники наводнили замок и устраивали там сатанинские оргии. Они подожгли замок во время ритуала!
– Да он был неуправляем уже много лет, – вторила другая кузина. – Рори пытался его изолировать, разумеется, ради его же блага, но дело не дошло до суда. Рори думает, что судью подкупили.
– Милые люди, – сказал Мак, обращаясь к Уиллу и Луизе, мирно уединившимся в уголке гостиной.
– Похоже, у Аллена куча родственников, которым его будет очень не хватать, – заметила Луиза.
– Нет, дорогая, – сказал Мак. – Старик был богат как Крез. Все они надеются, что им что-нибудь от него перепадет.
– Он тебе не нравился, так ведь?
– Думаю, – осторожно ответил Мак, – родители были бы счастливее, если бы его не было рядом.
Чтение завещания состоялось в соседней комнате. Поверенный Аллена сообщил Рори, что его дядя изменил намерения и оставил Берримор и все, что относилось к нему, включая права на рыбную ловлю, леса, фермы и сам замок, Национальному тресту Шотландии. Побелев от злости, Рори быстро уехал на двухместном спортивном автомобиле, оставив за собой облако пыли. Он бросил жену с детьми и нянями, и им пришлось ехать следом в автобусе цвета баклажана.
Были и такие из семейства Маккреди, кто остался весьма доволен прожитым днем, несмотря на то что им не досталось ничего из наследства Аллена. Им чрезвычайно приятно было видеть Рори в такой ярости. После отъезда родни покойного Уилл тоже решил ехать без промедления. Он хотел домой, и ему не терпелось увидеть Мин. Он ужасно скучал по ней и не мог подождать даже до завтра.
За все эти годы «лендровер» Мака ничуть не изменился. Мак использовал его как передвижной склад, забитый бананами, газетами, велосипедными ботинками, дорожными картами Швеции, пыльными коробками из-под конфет и прочим хламом.
– Что это? – спросил Уилл, держа в руках какой-то предмет из кожи и металла.