Причиной покраснения глаз Мака, как объяснил врач, стала опухоль мозга, которая могла вызвать большие осложнения. Нужна была операция, впрочем не опасная. Правда, впоследствии его нервные рефлексы могли несколько замедлиться, к тому же врач прогнозировал возможное появление дрожи в руках.
– В общем, ни прицелиться, ни увернуться от пули, – беспечно заявил он. – Придется с этим завязать.
– Так ты рад этому? – спросил озадаченный Даллас.
– В жизни хватает и других удовольствий, – сказал Мак и поцеловал Луизу в макушку. Люэлла и Даллас обменялись многозначительными взглядами. – Я продал свою долю в бизнесе.
Бертранд присвистнул и спросил:
– Можно узнать, за сколько?
– Нет, – ответил Мак. – Зато теперь мы можем вернуться в Кэйтнесс навсегда.
– Мы? – удивился Даллас, чья сообразительность поубавилась благодаря Бертранду в роли бармена. – Мы?
– Луиза и я, – уточнил Мак. Ему было забавно видеть, как Даллас пытался скрыть изумление. – А ты что думал, я всю жизнь собираюсь провести бобылем?
– Пожалуй, мы думали, что твой «лендровер» когда-нибудь напорется на мину, – сказал Даллас.
– А ты застраховал свою жизнь? – заинтересованно спросил Бертранд, но не получил ответа. Вошли последние двое гостей.
Глава семнадцатая
Когда Уилл оказался дома, родители было подумали, что он стал глухонемым – так упрямо он избегал всякого общения с ними. Мать сочла, что не стоит докучать ему в столь трудный момент. Ее тридцатидвухлетний сын лежал в своей комнате наверху, отвернувшись к стене, и остывшая чашка чая стояла нетронутой возле кровати, но миссис Гаджет старалась скрыть тревогу. Она мыла посуду на кухне, а Фил решил немного поработать в саду в этот осенний день.
С улицы было слышно, как отец косил траву на лужайке. Уилл лежал и смотрел на постер Белинды Карлайл пятнадцатилетней давности, висевший на стене. В голове клубились мрачные мысли. Мин с Бертрандом – в это просто не верилось. Неужели она влюбилась в него? Нельзя не признать, что рядом с физически совершенным Бертрандом Уилл выглядел не так эффектно. Мин питает слабость к мускулистым парням? Как странно. Раньше Уилл ни за что бы не подумал, что между Мин и Бертрандом может быть что-то общее.
Он не знал, как ему теперь быть. У него не было сомнений в том, что Бертранд совершенно не подходил Мин, что она не обладает силой характера, чтобы справиться с непостоянством Бертранда. Его эгоизм, ненадежность, отчаянное желание произвести впечатление на окружающих – как столь хрупкое и неорганизованное существо, как Мин, сможет справиться со всем этим? Берту нужна сильная и уверенная в себе женщина, самоотверженно привязанная к нему, – только тогда между ними возможны более или менее стабильные отношения.
У Уилла было две возможности. Во-первых, он мог занять выжидательную позицию. Когда связь Мин с Бертрандом приведет к неизбежно печальному финалу, Уилл вновь выступит в роли утешителя после очередной ее любовной неудачи. Вторая возможность – вмешаться немедленно.
При прочих обстоятельствах Уилл не стал бы колебаться. Он бы прямо сказал Мин, что она допускает новую страшную ошибку. И он не стал бы скрывать своего негодования. Он сказал бы ей, что так не может продолжаться вечно. Бог свидетель, он любит ее, но то, как она обращается с ним, просто невыносимо. Она не может и дальше вторгаться в его жизнь и затем неожиданно покидать его раз за разом. Уилл обдумывал, что еще он мог бы сказать ей. Он потребовал бы от нее большего уважения к себе. Хватит внезапных утренних исчезновений и странствий по свету. Пора угомониться и вести нормальную жизнь – он выдвинул бы это требование в обмен на свою преданную любовь.
Однако Уилл теперь не мог высказать Мин все это. Так или иначе, Бертранд опередил его. Как теперь Уилл мог вонзить ему кинжал в спину, разрушив их отношения? Если она к этому стремится, какое у него право вмешиваться? И потом – что он сам может предложить ей? Он потерял работу, и шансы найти другую оставались весьма призрачными. В Сити намечался долговременный спад деловой активности, которому способствовал внезапный крах крупнейшего банка и телекоммуникационной корпорации. Учитывая роль Уилла в этом деле, раздраженные и суеверные деловые крути вряд ли встретят его с распростертыми объятиями. Он уже сомневался, что сможет выплачивать ипотечный кредит, следовательно, ему придется продать квартиру в Лондоне и какое-то время жить с родителями. И ему не удалось выйти из всей этой истории в ореоле народного героя – все лавры достались Бертранду, которого Уильям уже начинал ненавидеть, хотя и понимал, что не должен. Разумеется, Мин заслуживает лучшего, чем жизнь с безработным неудачником в доме его родителей.
– Сынок, не сходишь ли в магазин? – сказала мама, заглянувшая в комнату Уилла.
– Ах, мама, может, не надо? – отозвался Уилл подобно одиннадцатилетнему мальчишке.
– Ну уж нет, дорогой, надо, – сказала Джоан Гаджет с необычной настойчивостью. – Папа занят, а мне к ужину нужна приправа для соуса.
– Давай обойдемся без соуса.
– Не дури, – ответила мама, стягивая с него одеяло. – Ты же не можешь есть жареного цыпленка без соуса. Вот еще глупости!
Уилл тяжело вздохнул. Похоже, мама немного изменилась за это время. Он не мог припомнить, чтобы его когда-нибудь заставляли делать что-то по хозяйству.
– В магазине ты сможешь почитать объявления в витрине, – добавила она, и это Уиллу показалось уже совсем из ряда вон. Ясно – деваться некуда. Он вздохнул и поднялся с постели.
Уилл шел такой медленной и вялой походкой, что на дорогу туда и обратно ушла уйма времени. Он хотел взять машину, но как на грех отец затеял чистить ее, что Уилл всегда считал непомерно нудным занятием.
– Ты не мог бы отложить это на потом? – спросил он с раздражением.
– Нет, Уильям, никак нельзя, – мягко отказал папа. – Нужно закончить.
В унынии Уилл поплелся в магазин пешком, и его дурное настроение испортилось еще больше, когда в витрине он увидел объявления для тех, кто желает шить мешки для почты и клеить коробки для упаковки. Такая работа как раз подходит для лиц, находящихся на попечении ее величества, подумал он.
Когда он вернулся домой, машины не было.
– Куда уехал папа? – спросил Уилл у матери.
– Ему нужно съездить на станцию, – ответила миссис Гаджет, безропотно забрав приправу, несмотря на то что Уилл купил не совсем то, что надо.
– И почему он не мог купить эту проклятую приправу? – возмутился Уилл.
– Прошу тебя, не ругайся в моем доме, – строго сказала мама. – Как ты можешь так относиться к своему отцу? Честно говоря, мы подумали, что тебе не помешает прогуляться немного.
– Ради бога, я же не ребенок.
– Тогда и веди себя как взрослый, – парировала она.
Уилл был смущен.
Послышался звук подъезжавшего к дому «ровер-салона».
– Иди в гостиную, Уильям, я принесу тебе чаю, – распорядилась миссис Гаджет, и Уиллу показалось, что в нее вселился какой-то инопланетянин с замашками Геббельса. Не имея сил противоречить ей, он покорно уселся на диване. Дверь открылась, но на пороге появилась не Джоан Гаджет с чашкой горячего чая, а девушка с непокорными черными кудрями. Это была Мин.
Уилл смотрел на нее и качал головой.
– Если ты пришла пригласить меня на свадьбу, то я занят, – сказал он дрогнувшим голосом.
– Какую свадьбу?
– Твою.
– Я не собираюсь замуж, – сказала Мин. – По крайней мере, я не задумывалась об этом. Но, может быть, ты и прав. Стоит подумать.
– Я рад, что смог хоть чем-то помочь, – жалко произнес он. Ну вот, теперь он ненароком подтолкнул любовь своей жизни выйти замуж за его злейшего врага. «Отлично, Уилл, просто блестяще. Ты настоящий болван», – подумал он.
– Звучит великолепно, – продолжала она. – Прекрасная мысль.
– Мин, прошу тебя, если ты пришла поиздеваться надо мной, считай, что дело сделано и ты свободна.
– Я пришла пригласить тебя на вечеринку. Fio теперь, пожалуй, появился и другой повод для визита.
Уилл обхватил голову руками и взмолился:
– Прошу, не тяни.
– Хорошо, – сказала она. – Уилл, ты возьмешь меня замуж?
Когда прибыла обрученная пара, вечеринка продолжалась всего лишь час, но гости были уже не в состоянии управлять каким-нибудь механизмом, присматривать за малыми детьми или давать показания в полиции. К счастью, от них ничего подобного и не требовалось. Как бы то ни было, все напились гораздо быстрее, чем намеревались сначала. Один Бертранд знал наверняка, каким крепким было его мартини, и он опрокидывал бокал за бокалом, словно после полуночи будет объявлен сухой закон. Лица Уилла и Мин так и светились счастьем разделенной любви, и как бы Бертранду ни было больно, он окончательно уверился в том, что Мин не достанется ему ни сегодня, ни завтра, ни через год, ни вообще когда-либо. И он благоразумно решил утопить свою печаль в вине, предложив свои услуги и всем остальным, наполняя бокалы присутствующих каждые пять минут. Объявление о предстоящей свадьбе подлило масла в огонь – ведь теперь появился новый повод для возлияний.
– Наконец-то, черт возьми, – сказал Мак, когда счастливая пара поделилась новостью со всеми. – Если бы вы тянули и дальше, ей-богу, я бы вас силой заставил решиться.
– Мои поздравления, мистер де Бофор Хаскелл, – сказал Даллас, похлопывая Уилла по спине. – Где будут жить наши птички? Здесь, под присмотром верного Альберта?
– О нет, – ответил Уилл. – Здравомыслия Амброзии хватило лишь на согласие выйти замуж, так что теперь мы отправляемся на поиски новых приключений.
Хотя Уилл шутил, его слова соответствовали действительности. Будущих мистера и миссис Гаджет ждала беспокойная жизнь. Мин – последняя представительница одного из самых знатных графских семейств Франции – намеревалась вернуться на родину своих предков, чтобы участвовать в сопротивлении новому президенту, Ле Метру, который пришел к власти через несколько дней после памятной поездки Уильяма в Париж.