Он позвонил Марфе – та была дома, обзвонил сыновей – все были живы. Подробностей никто не знал. В кабинет Графена уже заглядывали подчинённые – в надежде, что хотя бы он в курсе происходящего. Оповещения через громкоговорители или телефоны не было, так что Графен организовал своих и повёл в столовую – это было огромное помещение. Случись что – туда подтянется весь личный состав.
Когда появился Александр, в толпе коллег послышались противоречивые возгласы – с одной стороны, это был сам Графен, а с другой – он привёл с собой военных корреспондентов, а не отряд спецназа. С тех пор, как Графена поставили во главе небоевого подразделения, многие над ним подшучивали, называя «штабным богатырём».
Кондратьевича сегодня не было – он отпросился на день рождения внука, а точнее – просто не пришёл на службу, прислав краткое сообщение о том, почему его нет. Жаль – Кондратьевич сейчас пригодился бы. Он был на переднем крае, когда пятьдесят лет назад термоядерные боеголовки падали на Москву и образовались «Три сестры». Он знал, что нужно делать – не согласно инструкциям, а на личном опыте.
В столовой собралось почти две тысячи человек – яблоку негде было упасть. Люди стояли поотрядно, оставив проходы. Складные столы и стулья свалили у стен.
Наконец, по громкой связи к ним обратился Павел Павлович Гендовский и объявил, что база контрразведки «Ясенево-12», расположенная в центре закрытой зоны «Ирина», подверглась – предположительно – террористической атаке. Мощность взрывного устройства – полторы килотонны. Тип бомбы – аннигиляционная.
Пока нет подробностей, требовалось отработать вариант того, что этот взрыв – лишь начало крупного нападения. Всем сотрудникам, не занятым в расследовании произошедшего, надлежало получить оружие, броню и прочее снаряжение, и отправиться на усиление в разные точки мега-агломерации Москвы. Нужно было помочь полиции и МЧС организованно эвакуировать граждан в бомбоубежища за пределами области. В первую очередь речь шла о детских учреждениях и больницах. Главной задачей ставилось пресекать панику, а также сопутствующие срочной эвакуации преступления – насилие, грабеж, вандализм.
Следующие несколько часов Графен и его подчинённые помогали вывозить курсантов московских флотских училищ в Тульскую область – для ребят это было настоящее приключение: тревожные чемоданы, летающий транспорт, взрослые с настоящим оружием – все надеялись, что дадут пострелять или пойти в атаку на врага – курсантам зачем-то раздали плазменные кортики. И, конечно же, герой Графен – с ним фотографировались все.
А потом Александра вызвал к себе Папа Гендо, и не просто вызвал, а прислал за ним ЛМП «Бердыш» – чёрную и страшную летающую машину, стоявшую на вооружении антитеррористических подразделений ФСБ.
В машине оказалось шестеро вежливых людей в экзоскелетах, которые грубо запихали Александра внутрь, и «Бердыш» вылетел в Министерство.
Забрав часы, на Графена надели наручники. Карманы вывернули, рукоять шашки конфисковали. Даже ремень из брюк вытащили.
– Братцы, вы чего? – спросил Александр.
Спецназовцы молча отводили глаза.
– Обознался, – сокрушённо помотал он головой. – Не братцы вы.
Графена приволокли под белы рученьки прямо в кабинет Папы Гендо. Там уже ждал сам Гендовский и шнырь Кирюша. В помещении теперь стояло устройство на колёсиках, явно собранное на коленке. Павел Павлович даже не поздоровался с Александром, а сразу велел сажать на кресло и держать голову прямо. Графен не сопротивлялся. К нему подкатили устройство. «Сканер», – понял Графен.
Кирюша с Папой Гендо смотрели на голографический монитор.
– Всё, как он и написал, – сказал Кирюша. – Имплант хорошо просматривается, но не развит. Остановился в начальной стадии.
– Уверен? – спросил Гендовский.
– Угу. Вот фотографии, которые он прислал. От плодового тела в отделы мозга расходятся лапки. Тут лапок нет, а само плодовое тело сильно меньше.
– Им могут управлять?
Шнырь промолчал. Папа Гендо рыкнул на него.
– Пал Палыч, ну откуда я знаю. Мы эту штуку впервые видим. Лапок нет – по идее, управления быть не должно. Друг говорит, Графен убил дракона.
– Друг? – не выдержал Александр.
– Да, блин, теперь, оказывается, у нас есть друзья, – рявкнул директор ФСБ. – Бойцы, спасибо за службу. Возвращайтесь в отряд. Кирюша, кати эту хрень в коридор. У меня с Графеном будет приватный разговор. Стойте! Снимите с Графена браслеты.
Когда остались одни, Папа Гендо посмотрел вещи, конфискованные у Графена.
Взяв рукоять шашки, поднёс к глазам, решил щёлкнуть переключателем.
– Нет! – крикнул Александр, испугавшись за друга. – В сторону отставь.
Побледнев, Папа Гендо отставил рукоять и осторожно щёлкнул переключателем – из торца выскочила расчёска. Гендовский ещё раз щёлкнул – расчёска убралась в рукоять. Он пощёлкал для верности – всякий раз выскакивала расчёска.
– Думаешь, это смешно? – он бросил рукоять на стол.
Александр сидел, облегчённо улыбаясь. Он уже видел в своих мыслях, как ошмётки Пашиного мозга разлетаются по комнате. Похоже, Астра встроила в оружие «защиту от дурака» – шашка подчинялась только Графену.
– Что происходит? – спросил Александр.
– Война спецслужб… И гражданская война в перспективе, если облажаемся, – ответил Гендовский, пройдя к окну и опершись на подоконник. – Прямо сейчас мы закончили отбивать место взрыва у военной контрразведки. Есть убитые.
– Ничего не понимаю.
– Я-то надеялся, что хоть ты мне объяснишь, – развернулся к нему директор ФСБ.
– Может, всё-таки расскажешь? – попросил Графен.
– Хорошо, – кивнул Гендовский. – Через полчаса после взрыва в «Ясенево-12» пришло письмо – прямо на мой личный «дисгайз», который знают всего несколько человек, включая тебя. А мои личные контакты, доложу тебе, тайна похлеще государственной. За такое расстрелом не отделаться.
– Что было в письме?
– Код от того архива, что был в памяти манты, на которой ты прилетел. Предвосхищая следующий вопрос, скажу – в нём были разведданные, собранные в Хеленмаре. В том числе чертежи самой манты, расположение баз, численность и состав гарнизонов, планы спецопераций и многое другое. Те, кто собрал эти данные, скорее всего, не входили в верхние эшелоны хеленмарской военщины, но умело воровали всё, что может представлять интерес для врагов Хеленмара.
Графен промолчал, тогда директор ФСБ продолжил:
– Также в письме рассказывалось о новом виде драконов – «мельхиорах», которые способны социализироваться в человеческом обществе и захватывать контроль над людьми. Управляющий имплант формируется в голове жертвы после орального контакта… Графен, не делай такие глаза! «Мельхиор» выташнивает в горло человека порядка двухсот граммов наноматов, при этом жертва не может сопротивляться, потому что парализована электрическим током, а впоследствии даже не вспомнит сам факт имплантации… Обычные сканеры не могут обнаружить имплант, а вот специальным образом перенастроенные – да. К письму были приложены трёхмерные снимки имплантов контроля и инструкции по настройке сканеров. Если верить источнику, многие офицеры в военной контрразведке находятся под контролем драконов, особенно те, кто был вне Земли. Крупные чиновники также могут быть под контролем… В письме сказано, что на «Либерти Уан» ты подвергся имплантации, но смог сопротивляться электрическому шоку и даже убил «мельхиора» до того, как имплант сформировался полностью. Я прощаю то, что ты не указал об этом в рапорте – всё-таки процесс сопровождается амнезией, но как ты вообще смог сопротивляться, Графен?
– Крепко стиснул полушария – вот имплант и сломался, – криво усмехнулся Александр.
– Похоже на тебя. Даже мозг – и тот мышца, – кивнул Папа Гендо. – Автор письма говорит, что мы найдём все ответы на развалинах «Ясенево-12». Там должны быть трупы людей с имплантами, а также тела драконов. Мы должны начать раскопки немедленно, если не хотим, чтобы контрразведка замела следы, – так советует автор.
– А что контрразведка?
– Не пускали нас на место взрыва. Говорили, это не теракт, просто сдетонировала ракета, которую они забрали на изучение с той манты.
– А они что-то изучают? Они учёные, да?
– Они заноза в заднице, – поморщился Гендовский. – Я приказал нашему спецназу застолбить это место любой ценой. Мы уже потеряли нескольких бойцов и одну ЛМП. Но охранный периметр развёрнут, так что контры нас не выбьют. Это огромный риск – всё будет зависеть от того, что мы найдём, если вообще что-то осталось, и от того, сможем ли предъявить найденное в качестве доказательства. И главное – остались ли в правительстве люди, не находящиеся под контролем «мельхиоров», чтобы принять наши доказательства? При условии, что в письме – правда. Тут я вынужден довериться Другу животных.
– Друг животных? – переспросил Графен.
– Так подписано письмо.
– Знать бы ещё, что это значит, – задумчиво нахмурился Графен. Он-то уже догадался, что это Астра, но должен был играть в неведение, чтобы Папа Гендо его не заподозрил.
– Тут-то как раз всё просто, – улыбнулся Гендовский. – Ты наверное, слышал, что некоторые драконы любят вступать в половую связь с низшими, в их понимании, существами, то есть с базовыми людьми и зверолюдьми. Это у них общественно приемлемое поведение, даже в случае пассивных пристрастий. Таких зовут зоофилами, зверолюбами. Причём это не оскорбление, а такая будничная форма дружеского приветствия. «Привет, зверолюб! И тебе привет!»… НО! – Павел Павлович поднял палец: – Наоборот, если дракон высказывает публичную симпатию к низшим, отстаивает их гражданские права, то он – «друг животных», и это уже – серьёзное оскорбление. За такое могут и убить. Если автор письма сам себя так назвал, можно сделать вывод, что он, во-первых, дракон, а, во-вторых, находится в глубокой идейной оппозиции к своему виду… И вот что интересно. Друг животных поместил в манту архив с разведывательными данными, и именно эта манта попалась тебе под руку, когда ты бежал с Марса… Ничего не хочешь мне рассказать?