– Подъём, Виктимюк.
Подставив плечо, чтоб тот поднялся, она повела его к королевской манте, каждую секунду ожидая выстрела в спину. Но выстрелов не было. Для подручных Азора его смерть стала шоком. Свины всегда были для них добычей, а чтобы хряк одолел пудледемона – это уже не лезло ни в какие рамки.
– Эту тварь действительно оживят? – прохрипел по шлемофону Графен.
– Может – да, а может и нет. С одной стороны псов-демонов не так уж много, чтоб ими разбазариваться, а с другой – Азор никогда не был хорошим мальчиком. Грыз не ту кость не в том месте, ссал невпопад и не давал лапу по команде. Так что теперь, когда он так удачно «притворился мёртвым», многие захотят, чтобы всё так и оставалось. Он проиграл, а драконы не прощают слабых, – прагматично заметила Астра.
Орбитальный штурмовик парил на высоте пяти метров, окружённый полупрозрачным силовым полем. Последнее слово в хеленмарском биодизайне, королевская манта внешне повторяла гигантского ската, обитавшего в тропических водах Земли, только была длиной сто двадцать метров. Её устройство оставалось загадкой. Российским военным пока не удалось заполучить ни одной целой машины – пилоты предпочитали подрыв энергетического ядра плену и бесчестию. Считалось, что управление мантой настолько сложное, что его могут освоить только драконы.
Когда они подошли к голове манты, та скосила на них свои глаза на стебельках, расположенные вокруг огромного рта, бывшего входом в грузовой отсек. Опустив к земле ротовой плавник, манта позволила им подняться на борт.
Стены грузового отсека светились. Тут стояли криокапсулы для длительных перелётов – благодаря своим генам, драконы легко переживали полную заморозку. Рядом располагались обычные противоперегрузочные кресла. В одном из них полулежал молодой красивый мужчина, одетый в одни шорты, – он как раз доедал сэндвич.
Увидев Графена, он нахмурился:
– Коммандер Нейзильбер, что тут делает это животное? Моя манта только для наших.
Девочка-дракон бросила на пол трофейные рационы, а затем выхватила из набедренной кобуры пистолет и вышибла мужчине мозги. Его тело забилось в безобразных конвульсиях, как у обезглавленного кузнечика, и не было похоже, что это скоро закончится.
Астра выстрелила ещё, чтобы отделить конечности от корпуса, но даже так они продолжали свой танец. В тех местах, где луч попал в стены отсека, из пробоин струилась вязкая жидкость, которая тут же застывала.
– Кто это был? – спросил Александр. Ему доводилось убивать драконов, так что он узнал эту пляску смерти.
– Пилот.
– Как мы полетим без пилота?
– Так же как с пилотом, только без пилота, – пожала плечами девочка. – Пойдём в кабину – будешь моим вторым номером. Но сначала тебе нужно раздеться. Пилотирование – довольно жаркий процесс.
Она помогла Александру отстегнуть шлем, и он наконец вдохнул свежий воздух, правда, в отсеке воняло палёным мясом.
Когда они стянули с Графена скафандр, оказалось, что его левое плечо всё измочалено.
Астра озадаченно цыкнула:
– Я и забыла, что ты не регенерируешь.
Дракон сходила за аптечкой, и, вернувшись, сделала Александру укол обезболивающего. Густо запенив раны медицинским гелем, Астра повела его в кабину пилотов, располагавшуюся над ртом манты. Там, в небольшом предбаннике, она разделась до нижнего белья, а Графену выдала шорты – такие же, как были на пилоте. Ткань была эластичная, так что он смог втиснуться.
– Мы не выкинем останки дракона? – спросил Графен.
– Не сейчас. Это вызовет ещё больше вопросов со стороны тех, кто наблюдает за мантой. Я хочу, чтобы они начали мешать нам как можно позже.
Пилотская кабина была завешена мониторами. Они показывали всё, что происходило вокруг машины. По обе стороны от входа располагались противоперегрузочные кресла – они были резиновыми. Вокруг них теснились рычажки, кнопки, колёсики и сенсорные панели. Но самый странный элемент управления находился прямо под руками – в подлокотники были встроены резиновые полусферы, подозрительно напоминавшие женские груди, – даже некое подобие сосков присутствовало.
Астра плюхнулась в кресло, и оно тут же подстроилось под неё – «груди» переместились под её ладони, рычажки, кнопки и колёсики сползлись к креслу так, чтобы ей было удобно тянуться. Главное – кресло обхватило бёдра и голову девочки, надёжно зафиксировав её в механических объятьях.
Следуя кивку дракона, Графен опустился на своё и почувствовал, как под эластичной обивкой двигаются механизмы, обеспечивая индивидуальной опорой каждый позвонок, каждую мышцу. Деликатные захваты прижались к бокам и черепу. Он попробовал подняться и обнаружил, что кресло поднимается вместе с ним. Он мог крутить головой – захваты сопровождали каждое движение так, что он не чувствовал сопротивления. Александр приподнял руки и увидел, как подлокотники устремились следом.
– На перегрузках ты возблагодаришь эти штуки внутри кресла – они действуют как экзоскелет. Сожми пальцы в кулак, если захочешь дотянуться до какого-нибудь переключателя – подлокотник следует за рукой, только пока ладонь раскрыта.
– Я-то думал, у вас мысленное управление.
Скептически поджав губы, Астра возразила:
– Мысленное управление – отстой. Для паралитиков и искусственных интеллектов. Раз у тебя есть тело, почему бы не воспользоваться? Говорят, драконье пилотирование напоминает три наши главные страсти – секс, убийство и поедание плоти, и пусть я знакома только с двумя из трёх, в пилотировании я очень хороша. Считается, что базовые люди и зверолюди неспособны освоить управление манты, потому что вы слишком отсталые, но обещаю – под моим руководством ты освоишь его настолько, чтобы самостоятельно приземлиться, когда мы достигнем Земли.
– Почему я должен делать это сам?
– Потому что я сойду чуть раньше, дурачок, – снисходительно пояснила дракон.
– В основе манты лежит ядро управляемого термоядерного синтеза – «токамак» по-вашему. Вырабатываемая им энергия распределяется между всеми системами корабля, но самые требовательные из них три – двигательная установка, защитное поле и энергетическое оружие. В бою эти три системы постоянно конкурируют за энергию, так что пилоту нужно грамотно распределять энергию в зависимости от того, что ему нужно прямо сейчас – высокая тяга, мощный силовой щит или сокрушительный залп бортовых орудий.
– Разве нет системы автоматического распределения?
– Есть, но она отстой. Никакого удовольствия. Вообще, в манте автоматизировано всё – пилотирование, управление ядром, даже бой за тебя может вести встроенный искусственный интеллект, но всё это крайне ущербное – настоящий дракон никогда не летает на автомате. Ручной режим форэва! Естественно, автомат может помочь новичку, но пилот экстра-класса всегда обыграет робота. Поэтому не советую даже начинать привыкать к автоматизации – закончишь в мусорном ведре.
– Почему?
– Потому что в Хеленмаре жизнь ничего не стоит – ни драконья, ни, тем более, человеческая. Постчеловеческое общество не нуждается в живых. Совсем. Здесь, если робот что-то делает лучше живого, от живого избавляются, а на его место сажают робота. Никого не волнуют демографические показатели. Никто не поддерживает многодетные семьи. Правительству наплевать. Ты полезен – тебе позволяют жить. Ты бесполезен – тебя оправляют в биореактор. Именно поэтому я с малолетства оттачивала пилотирование, стратегию и тактику, полировала боевые навыки. Я не хочу, чтобы меня разобрали на органы и мясную вырезку, а оставшееся смыли в дренажное отверстие… Поэтому я летаю только в ручном режиме и сражаюсь лучше робота.
– В России не так. Человеческая жизнь – самоценна.
– Я очень на это надеюсь, – закивала Астра. – Потому что Россия – это именно то место, где я планирую остаться насовсем.
– Зачем? – с подозрением спросил Александр.
– Чтобы не соревноваться за право остаться в живых. Это утомительно. Хочется пожить просто так, – ответила девочка, а затем, приподнявшись в кресле, стала показывать элементы управления: – Вот оружейная панель. У нас на борту – спаренные турбо-лазеры прямой накачки. Сколько в них вкачаешь энергии, на столько и выстрелят. С одной стороны это хорошо – можно гибко управлять мощностью, а с другой плохо – легко хватить лишнего, оголив остальные системы. У меня всегда тут висела табличка – «АСТАНАВИС ПОДУМОЙ», но второй пилот её вечно рвал, и мне приходилось делать новую.
– Второй пилот – это… – начал Графен, и Астра кивнула:
– Он самый. Он был отличным парнем – для дракона. Мы с ним почти ладили, а это среди нашего племени – большая редкость. Он был из тех, кому я почти доверила бы прикрывать мне спину – ненадолго, конечно… Но это не повод оставлять его в живых – увы!
– Драконы… – многозначительно заметил Александр.
– Продолжаем. Вот тут управление граваксом. Гравакс – это от «грэвити акселерейтор». Гравитационный ускоритель, в общем. Он позволяет манте парить в поле тяготения планеты, а в космосе отталкивается от виртуальных частиц межпланетного эфира. Короче, создаёт тягу из ничего.
– У нас есть такие двигатели, – перебил Графен.
– У вас много чего есть в новейших моделях, но в подавляющем большинстве случаев вы до сих пор на термоядерном прямотоке летаете.
– Как и вы.
– Мы не так часто, – надулась Астра. – Ладно, вот тут управление защитным полем. Обычно оно работает в следящем режиме – с минимальным энергопотреблением, переходя на полную мощность только когда фиксирует атаку на судно. Но чаще всего слишком поздно – в корпусе уже дыра. Поэтому в бою следящему режиму не место. Там ты сам решаешь, сколько энергии отдать полю, то есть фактически то, какой толщины броня тебя нужна прямо сейчас. Если отдать всю энергию полю, то не сможешь ни ускоряться, ни стрелять. Зато и не пробьёт никто.
– Ну это и ежу понятно, – пробухтел Графен.
– Я как раз для него и рассказываю, – огрызнулась девочка. – Из управления осталась мелочёвка – тут виндаж и cлайд-контроль, там – фри-рол и парктроник. Пора переходить к главному. К ручному управлению ядром и граваксом.