Тая молчала. Да и что могла она сказать? Что могла понять из его внутреннего монолога, в сущности, и не к ней вовсе обращённого? Она лишь смотрела своим всегдашним полным сочувствия и участия взглядом и не отнимала руки.
– Надо, наверное, пойти к Лиде, повиниться перед ней… Господи, как голова болит, двух слов внятно не свяжешь с такой болью… А надо же торопиться. Надо же к Ларе идти, я обещал ей… Вдруг она не станет ждать? Вдруг сбежит? Ведь она же не в себе! Фантастическая женщина… Вдруг взбредёт в голову что-то страшное сделать? Из гордости? Чтобы помощи моей не принять? Я себе никогда не прощу этого! – он уже поднялся, подавив стон от боли, когда на пороге возникла одетая для прогулки Лидия, уже успокоившаяся и, как всегда, решительная.
– Где она живёт? – коротко спросила жена.
Сергей растерянно назвал адрес.
– Я поняла, – кивок в ответ. – Что ты стоишь? Ступай ляг. А я съезжу за ней… Тая, приготовь, пожалуйста, обед и приготовь гостевое место в столовой.
– За ней? Гостевое место? – Сергей не верил своим ушам.
– Разве ты не этого хотел? Не привести сюда эту особу?
Да, разумеется, именно с этим решением и возвращался он от Лары. Но после эмоциональной вспышки жены оно выглядело совершенно невозможным. И невероятным было, что Лида сама решила пойти на такую жертву. Не находился вновь Сергей, что и сказать, как выразить благодарность, словно дар речи потерял.
А Тая нашлась – подбежала к Лидии и порывисто поцеловала её руку, прошептала благоговейно:
– Лидия Аристарховна, вы самая благородная, самая милосердная душа! Мне никогда такой, как вы не стать!
Жена печально поглядела на воспитанницу, потрепала её по щеке:
– Ничего ты не знаешь, дитя… Не забудь про обед. И не говори ничего Аристарху Платоновичу. Я сама ему всё объясню, когда вернусь…
Глава 5. Соперница
Ещё никогда так не душила Лидию обида, как в этот день. Нет, она не обольщалась, конечно, что муж позабыл ту. Знала, что не позабудет, не та душа. Но, вот, так тайком встречаться с нею, а затем просто объявить… И требовать жалости к ней… Затмился обычно холодный рассудок от такой обиды. Разом вспомнились все собственные мытарства: экспедиции в отдалённые деревни за хлебом и картошкой, непосильные работы, потеря ребёнка… И ни разу не пожаловалась она, заботясь лишь о благополучии мужа и детей, наваливая и наваливая новые бремена на свои казавшиеся некогда столь крепкими плечи, чтобы уберечь его и их. И ни разу не оценил он этого, принимая как должное, оставаясь в тепле, когда она уходила в стужу добывать пропитание семье. И не заметил, что после таких трудов ей, ещё молодой, некогда пышущей здоровьем женщине, уже трудно подниматься по лестнице на четвёртый этаж, что она стала задыхаться от быстрой ходьбы и не может спокойно согнуть и разогнуть спины… Всё это проходило мимо его столь сочувственного чужим бедам взгляда.
Кого только ни жалел Серёжа! Кому только ни старался помочь! Вот, и девчонку-сиротку привёз из экспедиции – не мог оставить её. Слава Богу, что оказалась она крепкого здоровья и ангельского характера, а не то намаялись бы. И маяться пришлось бы не сердобольному Серёже, а ей, жестокой и чёрствой…
А теперь ещё и это!
В первый момент много горьких упрёков хотелось Лидии бросить мужу. Но удержалась. К чему? Упрёками дела не поправишь, а, вот, хуже растравить семейный мир – легче лёгкого. Попробуй заживи потом. Верная себе, Лидия и здесь, поплакав немного, обратилась к рассудку. В любом положении необходимо сперва выделить главное, затем отбросить неглавное и тогда определить дальнейшие шаги. Что всего главнее для неё? Мир в семье. Здоровье мужа и детей. Собственные чувства попадают в категорию неглавного. Таким образом, цель ясна. А цель определяет действия. Что будет, если проявить принципиальность и уважить собственную гордость? Серёжа будет страдать и метаться. Он уже пообещал что-то той, а, значит, обратного пути ему нет. Эти страдания и метания будут иметь два следствия: его болезнь, что неизбежно при таком напряжении, и полностью нарушенный мир в доме. Кому же станет лучше от этого? Да никому. И прежде всего, самой Лидии. Стало быть, остаётся одно: забыть о собственной гордости и взять дело спасения заблудшей души в свои твёрдые руки из нетвёрдых Серёжиных. А взяв, постараться разрешить его с наименьшими потерями для всех сторон и наиболее короткие сроки.
Принятое решение никогда не расходилось у Лидии с делом, а потому через час с небольшим она уже стучала в дверь комнаты Лары. Та, что открыла дверь, лишь смутно напоминала тень женщины, мысль о которой все эти годы ранила сердце Лидии. Полуодетая, едва пробудившаяся от тяжёлого, нетрезвого сна, она, действительно, выглядела жалко.
Лара болезненно сощурила покрасневшие глаза, отступила на шаг, спросила медленно хрипловатым голосом:
– Вы его жена, не так ли?
– Меня зовут Лидия. Да, я жена Сергея. Удивлена, что вы меня узнали.
– Я видела вас несколько раз мельком, но у меня, к сожалению, хорошая память. К тому же природа несравненно милосерднее к вам, чем ко мне. Вы почти не изменились.
– Так уж и природа? – не удержалась Лидия от колкости.
– Вы правы… – спокойно отозвалась Лара. – Зачем вы пришли? Я просила вашего мужа не приходить более. И уж, во всяком случае, не ожидала вас.
– Вы, быть может, и просили, но он вовсе не собирался исполнить вашу просьбу.
– Я знаю. Он говорил, что придёт.
– Что ещё он говорил?
– Вам, наверное, это известно, если вы здесь…
– Мне известно, что он обещал вам помощь. Мой муж, как вы знаете, человек непрактичный. К тому же после приключений этой ночи он слёг с сильным жаром. Поэтому я сочла, что не будет вреда, если я приму участие в вашей судьбе.
– И вы полагаете, Лидия Аристарховна, что я допущу такое участие? – усмехнулась Лара.
– Почему нет?
– Потому что весьма унизительно принимать помощь, подаваемую из жалости некогда брошенным любовником, но вдесятеро хуже принимать её от его жены.
– А как вы думаете, не унизительно ли жене приходить с предложением помощи к бывшей любовнице мужа?
– Зачем же вы пришли?
– Затем, что мне дорог мир в моём доме. Дорого спокойствие моего мужа.
– Спасибо, что не присовокупили к этому, что вам дорога моя судьба.
– Я не имею привычки лицемерить, Лариса Евгеньевна. Мне, действительно, нет дела до вашей судьбы. Но мужу есть. А значит, поневоле приходится и мне принимать в ней участие…
– Очень благородно с вашей стороны. Только мне ваши подачки не нужны. И его тоже.
– А, может быть, стоит хоть раз смирить гордыню? – предположила Лидия. – Скажите, что всё-таки обещал вам муж?
– Он обещал устроить мой отъезд за границу.
– Неплохо, – оценила Лидия щедрость супруга. – Что ж, обещания надо выполнять. Вы уедете за границу в скором будущем и, надеюсь, таким образом навсегда исчезнете из нашей жизни. А сейчас, окажите мне, пожалуйста, любезность: соберите ваш саквояж и поедемте к нам.
– К вам? – на лице Лары отразилось неподдельное удивление.
– Да, к нам. Я приглашаю вас погостить у нас до тех пор, пока мы не решим вопрос с вашим отъездом.
– Вы хотите, чтобы я жила рядом с вашими детьми?
– Я этого очень не хочу. Но, боюсь, у меня нет выхода. А посему прошу вас принять моё приглашение и не заставлять меня тратить дорогое время на уговоры и объяснения, которые никому не нужны.
– Вы странная женщина, Лидия Аристарховна, – промолвила Лара. – И ещё более странная жена. Если бы с таким приглашением ко мне пришёл Сергей, то, клянусь, я не приняла бы его никогда. Но у вас, мне кажется, есть какая-то вам одной понятная логика и вам одной известный план, которому мне не хотелось бы мешать, поэтому я принимаю ваше приглашение, а так же… все дальнейшие ваши решения. Поверьте, мне менее всего хотелось появляться в вашей жизни и смущать ваше спокойствие. Моей вины тут нет. Если бы не случайная встреча с господином Пряшниковым, то ваш муж никогда бы не узнал обо мне.
– Ах, вот, оно что! – в голове Лидии молниеносно составился новый план. – Стало быть, это господину Пряшникову я обязана «счастьем» встречи с вами… Тогда дело упрощается.
– Что вы имеете ввиду?
– Объясню, с вашего позволения, позже. Я рада, что вы приняли моё приглашение. И тем более дальнейшие решения. А сейчас прошу: поспешите со сборами. Я бы хотела вернуться домой к обеду.
Никогда не следует раздувать и драматизировать возникшую проблему. От этого она не исчезнет. И тратить время на долгие обсуждения её тоже не стоит, так как оные нисколько не уменьшат её. Проблему надо решать. Всеми доступными средствами. Нужно быть врачом: сперва поставить диагноз, затем назначить курс лечения и твёрдо проводить его. Всю свою жизнь Лидия старалась следовать этому золотому правилу, и до сих пор оно не подводило её.
Они приехали домой аккурат к обеду, и Лидия сразу решительно ввела Лару в столовую и коротко представила отцу:
– Позволь представить тебе, папа. Это Лариса Евгеньевна Алявдина. Я нечаянно встретила её и сочла должным предложить нашу помощь, так как она оказалась в затруднительном положении. Лариса Евгеньевна проведёт эту ночь у нас… – она сделала паузу и докончила: – А утром Серёжа проводит её в Посад. Лариса Евгеньевна давно обещала позировать Степану, и, я полагаю, он будет весьма рад видеть её.
Лидия не сомневалась, что отец прекрасно понял, кто перед ним. Но профессор Кромиади отличался исключительным самообладанием и не имел обыкновения показывать своих чувств даже малейшим движением бровей. Он учтиво кивнул гостье и пригласил её садиться рядом.
Зато Серёжа не мог скрыть волнения, и, как только Лидия села рядом и приняла у Таи тарелку супа, зашептал ей на ухо:
– А я вовсе не уверен, что Стёпа будет рад…
– В самом деле? Значит, в другой раз он не станет сообщать тебе того, о чём всего лучше было бы умолчать, – также шёпотом откликнулась она. – Не волнуйся, тебе не придётся объяснять ничего лишнего. Я напишу Степану письмо, в котором всё объясню сама.