– Если только этот пост не займёт Британик.
Дежурный презрительно фыркнул:
– Клавдий уже давно будет в могиле, когда Британик станет достаточно взрослым, чтобы перехватить поводья.
– Тогда было бы неплохо, если бы кто-нибудь ускорил этот процесс, вот что я скажу.
Дежурный поглядел на него.
– Я мог бы с тобой согласиться, братец, да и в лагере найдётся немало таких, кто взялся бы за это. Но я бы не стал так громко распространяться на этот счёт. Понимаешь?
– Да я просто подумал вслух…
– Ну это ещё куда ни шло… Однако слова имеют такую привычку подвигать кое-кого к действиям. – И дежурный подмигнул Катону. – Ну всё, ни слова больше.
К штабу они подошли в молчании, а там дежурный довёл Катона до двери в комнату центуриона Синия, прежде чем вернуться к своим обязанностям. Катон терялся в догадках, зачем его вызвали, и в итоге решил, что это связано с тем, что он несколько дней назад прикрывал и защищал Нерона. Может, награда какая обломится… Он подошёл к двери, помедлил немного и постучался.
– Входи!
Катон поднял замок-щеколду и вошёл. Синий сидел на табурете возле небольшой жаровни, что обогревала его комнату. Он поглядел на Катона, потом сделал знак в сторону двери:
– Закрой и иди сюда.
– Слушаюсь, господин.
Катон закрыл дверь, подошёл к центуриону и встал перед ним в вольной позе. Повисла небольшая пауза, потом он прокашлялся и сказал:
– Ты посылал за мной, господин.
– Да, посылал. – Синий с минуту молча его разглядывал. – А ты интересный тип, Капитон. Рапорт центуриона Луркона о событиях на Форуме – весьма интересное чтение. Мало того, что ты спас приёмного сына императора, ты ещё и взял на себя инициативу, предложив бросить носилки. Он отдаёт тебе должное за это, даже считает это заслугой, правда, остальное приписывает самому себе. Но я уже переговорил с твоим опционом, и он развеял в прах все похвальбы Луркона. Вы с Калидом мощная парочка. Способны сохранять холодную голову в чрезвычайных обстоятельствах, как представляется.
– Нам немало приходилось участвовать в боях и прочих схватках, когда служили в легионе, мой господин.
– Да уж, надо полагать. Это ваша заслуга, что императору и его свите удалось без потерь выбраться из опасной ситуации. Вы проявили настоящую верность императору. Должно быть, вы очень его любите.
– Я всего лишь делал то, чему неплохо обучен.
– Возможно, но, по моему мнению, вы двое представляете собой неплохой материал, из которого нетрудно будет изготовить младших командиров. Так что тем более удивительно, что вы оставались обычными легионерами, прежде чем вас перевели в гвардию. Почему, интересно? Можешь мне это объяснить?
Катон почувствовал ледяной комок, тут же образовавшийся в области желудка.
– Не имею понятия, мой господин. Полагаю, личики у нас оказались неподходящими.
– Не понял. Объяснись.
– Да я мало чего могу добавить к тому, что уже говорил раньше, господин. Мы с Калидом никогда не видели особого смысла в завоевании Британии. И не скрывали этого. Да и многие другие тоже.
– Я знаю. Были слухи о небольшом мятеже в Галлии, в Гезориаке[12], когда солдатам приказали грузиться на корабли для последующего вторжения на этот остров.
– Верно, господин.
– И ты, конечно, не имел к этому никакого отношения.
Катон поколебался, прежде чем ответить. Он уже догадался, куда клонит центурион, и понял, что это даёт ему возможность самому проверить Синия.
– Я был согласен с лидерами этого мятежа, господин. Только считаю, что они неправильно использовали сложившуюся ситуацию.
– Вот как! Неправильно использовали, значит. А если бы ты возглавил этот мятеж, ты бы вёл его иначе?
– Я никак не был с ним связан, господин. И Калид тоже. Но раз уж ты меня спрашиваешь, то да, если бы я его возглавил, я бы поступил более жёстко. Старших командиров всех следовало убрать. Это была ошибка, что их оставили на свободе. И именно эти командиры сумели арестовать и потом казнить руководителей мятежа. И он окончился тем, чем, как я и предполагал, он должен был окончиться.
– И после этого ваше начальство не возжелало давать вам повышение по службе, и тебе, и Калиду.
– Видимо, так, господин.
– Вряд ли с вами поступили справедливо, раз уж вы не принимали участия в мятеже. Парни вроде вас заслуживают большего. Командиров получше и поумнее, и это относится к самому верху.
– Не понял, господин?
Вновь последовало недолгое молчание, нарушаемое только потрескиванием углей в жаровне. Потом центурион продолжил тихим голосом:
– Ты знаешь, о чём я говорю, Капитон, хотя у тебя хватает ума не признаваться в этом. Когда предводитель подставляет и подводит своих последователей или когда череда лидеров не выполняет своих обязательств перед нами, тогда разумный человек – и патриот при этом! – вполне может задаться вопросом: а не требуются ли перемены? Ты согласен?
Катон ничего не ответил, просто стоял и смотрел на центуриона. Синий некоторое время никак не нарушал воцарившейся тишины. Потом сказал:
– Ну что ж, вполне разумно. Тогда позволь мне продолжить. Тебе не нравится, что тебя не повысили в чине. Тебе не нравится, что тебе приказывают участвовать в кампании, не имеющей особого смысла. Ты проклинаешь тех, кому выпал шанс изменить подобную политику, но они не сумели этого сделать по причине отсутствия должной решимости. Ты желаешь получить то, что тебе положено и причитается. Я прав?
Катон секунду стоял неподвижно, потом чуть кивнул.
Синий улыбнулся.
– Очень хорошо. Тогда позволь сделать тебе предложение. Есть тут группа лиц, которые придерживаются тех же мыслей, что и ты. И я – один из них. Разница между нами лишь в том, что я в состоянии добиться тех изменений, которых мы оба желаем. Если я и мои сотоварищи преуспеем в наших честолюбивых замыслах, все мы будем вознаграждены помимо того, что ещё и сослужим добрую службу Риму. Да и почему бы нет? Мы идём на риск, так что нам должна быть обеспечена соответствующая награда. Так вот, если бы я предложил тебе шанс присоединиться к нам, что бы ты на это сказал?
– Я бы сказал, что ты делаешь глупость, мой господин. С какой стати ты вдруг мне доверился? – Катон сделал паузу, прежде чем рискнуть выдать ещё одно соображение: – Откуда тебе известно, что я не шпион?
– Это так. И именно поэтому я сразу, как только вы явились в наш лагерь, приказал следить за тобой и твоим другом. И если бы вы были шпионами, я бы уже об этом знал.
Катон почувствовал, как у него подпрыгнуло сердце. Он ведь уже дважды побывал на явке, а Синий, кажется, ничего про это не знает. Он, конечно, принял меры предосторожности, убедился, что за ним никто не следит, но умелого и опытного соглядатая-топтуна не так-то просто стряхнуть с хвоста. Он с минуту молчал, давая центуриону понять, что тщательно взвешивает и обдумывает его предложение.
– А как я могу узнать, что ты не агент императора, господин? Может, ты просто проверяешь мою лояльность?
– А зачем мне это? – Синий улыбнулся. – Неужто ты полагаешь, что у имперских чиновников и командиров есть время и желание проверять таким образом лояльность каждого нового солдата преторианской гвардии?
Катон вытянул губы:
– Думаю, что нет.
– Именно так оно и есть. У них и без того хлопот полон рот, они, я полагаю, заняты более важными проблемами. Например, этим кризисом с поставками продовольствия. Ну, Капитон, что ты можешь сказать в ответ на моё предложение?
– Ну, во-первых, ты говорил про награды.
– Да.
– Мне нужно повышение по службе, производство в следующий чин. Калиду тоже.
Глаза Синия чуть сузились:
– О Калиде разговор особый.
– Нет, господин. Мы с ним всегда заодно и одного мнения практически по всем вопросам. Я ему жизнь готов доверить. – Это было легко сказать, поскольку это была истинная правда, так что искренность Катона произвела на центуриона должное впечатление.
– Ну хорошо. Мое предложение относится к вам обоим.
– Спасибо, мой господин. Мне также нужны деньги. Золото. Много золота.
– Этого я тебе дать не могу. Но могу предложить серебро. Целое состояние, по сути дела. – Синий повернулся и указал на шкатулку для документов, стоявшую на столе. – Открой её. Там двойное дно, открывается кнопкой, она внутри. Под первым, фальшивым, дном лежит коробка. Давай её сюда.
Катон сделал, как было сказано. В шкатулке лежали свитки, несколько чистых листов папируса, ручки, чернильницы и несколько восковых табличек. Он сдвинул их в сторону, нашёл маленькую кнопку того же цвета, что и тёмное дерево шкатулки. Нажал на неё, и фальшивое дно поднялось как крышка, открыв углубление размером с два солдатских котелка. Там, заполняя почти всё это пространство, стояла коробка, про которую говорил Синий. Катон ухватил её за ручку и осторожно вынул, поразившись её весу. Пересёк комнату и передал коробку центуриону. Синий поставил её себе на колени и открыл. Содержимое коробки было в тени, но потом оранжевый отсвет от жаровни отразился от недавно отчеканенных серебряных монет.
– Здесь тысяча денариев, Капитон. И они твои, если ты присоединишься к нам. А там, откуда они сюда попали, имеется ещё больше.
Катон посмотрел на монеты. Это явно были деньги из ограбленного денежного конвоя. Он заставил себя улыбнуться и протянул руку к коробке:
– Можно?
– Конечно.
Катон взял одну монету и поднёс к глазам, тщательно её изучая.
– Настоящая, – сказал Синий и засмеялся. – Если, конечно, император не портит серебро.
Удовлетворённо кивнув, Катон положил монету обратно и изучающим взглядом уставился на центуриона.
– Если я… если мы дадим согласие присоединиться к тебе и твоим друзьям, то ты просто отдашь мне эти деньги? Тут, наверное, имеется какой-то подвох.
– Не подвох. Скорее, испытание. Проверка. Если сделаешь то, что мы тебе прикажем, серебро – твоё.