Макрон потёр ладонь о ладонь.
– Это может длиться часами…
– Видимо, так и будет.
– Проклятье! Ночка-то будет холодная!
Катон кивнул, подавив желание посоветовать другу, чтобы тот перестал сообщать очевидные факты. Некоторое время они стояли в молчании, потом Макрон начал притопывать ногами, стараясь их согреть. Стук подкованных гвоздями калиг по мощённому каменными плитами входу в лавку, да ещё и усиленный арочным проёмом, под которым они стояли, показался оглушительным. Катон обернулся к Макрону и нахмурился:
– Перестань! Ты ж нас засветишь!
– Перед кем? – Макрон недовольно махнул рукой в сторону пустой улицы.
Катон сжал губы, сдерживаясь, потом ответил как можно более нейтральным тоном:
– Было бы неплохо узнать, кому принадлежит этот дом. Ты бы побродил вокруг, поразведывал, а я пока понаблюдаю за входом, а? Поищи, может, встретишь кого, кто знает тутошних обитателей.
Макрон с сомнением посмотрел на него:
– А если Луркон выйдет, пока я отсутствую?
– Он пробыл там совсем недолго. Подозреваю, что ещё какое-то время он там побудет. А если и выйдет, тогда я пойду за ним и попытаюсь перехватить его сам. Тогда встретимся на явке. Ты только не слишком задерживайся.
– Ладно. – Макрон отделился от стены арки и потянулся. Бросив быстрый взгляд в оба конца улицы и удостоверившись, что там никого нет, он вышел на мостовую и быстро перебежал на другую сторону, к противоположной стене. И пошёл мимо входа в нужный дом, не задерживаясь перед ним. Недалеко от него был поворот в узкий переулок, который шёл вдоль боковой стены дома. Он свернул в него и пропал из виду.
Катон облегчённо вздохнул. Макрон, конечно, отличный солдат, но тайные поручения, которые требуют терпения, точно не для него. Терпение не значится среди его основных достоинств. Катон присел во мраке арочного проёма и прислонился спиной к двери лавки.
Переулок был едва четырёх футов в ширину, и Макрон решил, что это лишь служебный проход между домом, в который вошёл Луркон, и соседним. Стены по обе стороны были достаточно высоки, так что освещение здесь было неважное. Хотя почва под ногами была влажная и мягкая, Макрон остро ощущал, какой шум производят его калиги, но продолжал идти вперёд по переулку, стараясь ступать как можно мягче и бесшумнее. Одной рукой он касался стены, ощущая под пальцами все трещины в штукатурке и неровности кирпичей. Шагов через полсотни он уткнулся в маленькую дверь и осторожно попробовал замок, но дверь оказалась заперта. Макрон прошёл немного дальше, и тут услышал какие-то голоса, весёлый разговор, прерываемый смехом. Секунду спустя к ним прибавились звуки флейты. Они доносились откуда-то спереди, и Макрон увидел, что стена там наполовину ниже, чем раньше – там начинался сад.
Он поспешно прошёл туда, пользуясь тем, что звуки, доносившиеся из-за стены, перекрыли звуки его шагов. Потом он разглядел впереди высокий конус – это был пирамидальный тополь, высоко поднимавшийся над стеной. Он направился к дереву. Если удастся взобраться на стену, подумал он, то крона прикроет его, а сам он получит возможность рассмотреть то, что происходит внутри сада. Оттуда он сможет наблюдать за Лурконом и увидеть, с кем он разговаривает. Но, как оказалось, стена в том месте поднималась на целых десять футов. Макрон недовольно крякнул. Оглядевшись вокруг, он не заметил ничего подходящего, на что мог бы встать. Ещё раз недовольно крякнув, он сунул руку под плащ и вытащил из ножен меч, а потом потыкал остриём в разные места стены. Штукатурка легко отваливалась и осыпалась, а кирпичи под нею оказались достаточно мягкими, чтобы он сумел вырубить в них ступеньку. Действовал он быстро, выковырял ещё пару ступеней до высоты, с которой смог бы дотянуться до верха стены.
Сунув меч в ножны, Макрон подтянулся и начал осторожно карабкаться вверх, кривясь от боли в пальцах, цеплявшихся за едва вырубленные ступеньки. Потом он достал кинжал и с его помощью вскарабкался выше, к самому верху стены. И в конце концов сумел до него дотянуться и ухватиться за край. Убрав кинжал, Макрон подтянулся, скребя калигами по кирпичам и штукатурке, пока ему не удалось перебросить торс через верх стены. Тут он передохнул, перевёл дыхание. Сердце колотилось от напряжения при подъёме. Ветви тополя прикрывали его от гостей в саду, и, достаточно придя в себя, Макрон перекинул ноги через стену и продвинулся вперёд, чтобы лучше видеть весь сад.
Низко подстриженные фигурные кусты окружали мощёную поляну вокруг большого пруда овальной формы. Тут и там на низких мраморных колоннах возвышались какие-то скульптуры. И хотя ночь была холодная, гости собрались в саду, освещаемые и обогреваемые жаровнями, установленными на камнях отмостки вокруг пруда. Гостей, как прикинул Макрон, было не меньше сотни. По большей части, молодые люди, вроде Луркона, и все в дорогих одеждах. Было среди них и несколько женщин в коротких туниках, обычном и привычном наряде проституток. Большинство были ярко накрашены, лица сильно напудрены, до сплошной белизны, а глаза сильно подведены сурьмой, волосы заплетены в косы, завиты и тщательно уложены. Между гостей мелькали рабы, разносили кувшины с подогретым вином, за которыми тянулись струйки пара. Макрон при виде этого облизал губы и с надеждой подумал, что, может быть, удастся выкроить время заглянуть в «Винную реку» и быстренько перехватить винца, когда они с Катоном закончат свои сегодняшние дела.
Макрон продвинулся ещё немного вперёд, чтобы лучше видеть происходящее в саду, прижимаясь к верху стены и прикрываясь густой веткой тополя, высунувшейся наружу, в переулок. Он поискал в толпе гостей Луркона и легко нашёл его по синему плащу – он стоял в группе мужчин его возраста, столпившихся вокруг жаровни и попивавших вино. Центурион широко улыбался вместе с другими, слушая одного из них, стоявшего спиной к Макрону. Свет от жаровни чётко обрисовывал его фигуру, превращая её прямо-таки в барельеф. Он размахивал руками, что-то рассказывал, и все вокруг громко хохотали.
Обнаружив Луркона, Макрон начал методично изучать остальных гостей. И вскоре почти убедился, что знакомых лиц здесь нет. И тут его взгляд наткнулся на двух женщин, стоявших отдельно от остальных гостей и оживлённо беседовавших. Их едва освещали красноватые отблески огня от ближайшей жаровни. Макрон прищурился, напрягая зрение, стараясь получше их рассмотреть. Да, никаких сомнений, та, что слева, это Агриппина. Какая нелёгкая её сюда занесла?! Макрон с минуту наблюдал за ней, прежде чем перенести внимание на её собеседницу, высокую, тонкую и изящную женщину с тёмными волосами, собранными в пучок на затылке. Что-то было в ней знакомое, но Макрон никак не мог понять, кто она. Он долго хмурился в тщетных попытках, пока не бросил это занятие. Он уже достаточно много увидел со своего удобного наблюдательного пункта, но ему ещё необходимо было выяснить, кто владелец этого дома.
Макрон сдвинулся назад и осторожно перекинул ноги через стену, а потом начал спускаться вниз. Он попытался нащупать вырубленные в стене выемки, но никак не мог их найти. Руки уже устали держать тело на весу, и Макрон, глубоко вдохнув, спрыгнул в переулок. Приземлился он неудачно и тяжело свалился на спину, больно ударившись о землю задницей и ушибив спину.
– Мать твою!
Он с трудом поднялся на ноги, потёр ушибленную спину и пошёл дальше в глубь переулка, где, по его расчётам, должны были находиться помещения рабов. Пока вечеринка в саду в полном разгаре, есть шанс, что кое-кто из сопровождения гостей может дожидаться своих господ в помещениях для рабов, которые всегда располагаются в самых дальних концах роскошных домовладений, но достаточно близко, чтобы рабы всегда были под рукой у своих хозяев. Вскоре переулок закончился, и тут до Макрона донеслись совсем другие звуки. Тихие разговоры, приглушённые голоса, совсем не похожие на весёлую болтовню гостей в саду. Макрон одёрнул плащ, чтобы скрыть висящий на поясе меч, а потом заглянул за угол стены. Там была более широкая улица, проходящая между двух рядов красивых зданий. И конечно, впереди виднелись распахнутые ворота, ведущие к задней части дома, освещённые мигающим пламенем факелов, установленных в железных держалках по обе их стороны. Рядом стояли несколько носилок, а носильщики сидели, сгорбившись, возле стены, закутавшись в плащи и стараясь согреться в ожидании хозяев. У ворот стояли двое мощных мужиков с дубинками.
Переведя дыхание, Макрон вышел на улицу и смело двинулся прямо к воротам. Один из стражей смотрел на него без особого интереса. Макрон поднял руку в знак приветствия.
– Добрый вечер! – Он заставил себя улыбнуться. – У вас тут вечеринка, что ли?
Страж выступил вперёд и поднял дубинку, положив её толстый конец себе на левую ладонь.
– А ты кто такой? И зачем тебе это знать?
Макрон ещё больше сократил расстояние между ними и остановился, нахмурившись:
– Ты что-то не слишком дружелюбен, приятель. Я просто интересуюсь.
Лицо сторожа сохраняло прежнее бесстрастное выражение.
– Я спросил, кто ты такой и зачем тебе это нужно знать?
– Что ж, имеешь право знать. – Макрон пожал плечами и ткнул себя пальцем в грудь: – Марк Фабий Феликс меня зовут. Я личный телохранитель некоего Ауфидия Катония Суперба, который ухитрился удрать из родительского дома, чтобы повеселиться с друзьями на какой-то вечеринке на Квиринале. И любящий папаша послал меня, бедного, отыскать этого юного Ауфидия и отвести домой. Ну, так он тут?
– Понятия не имею, – равнодушно ответил сторож. – Да и наплевать мне.
– Ну-ну, только не надо со мной таким тоном, приятель! – Макрон постарался, чтобы это было сказано обиженным тоном. – Это мне нужно злиться, я всю вторую половину дня и весь вечер шляюсь по этим проклятым улицам. И это единственная вечеринка, на которую я пока что наткнулся, так что окажи любезность и помоги мне забрать этого парнишку домой.
– Ничего не выйдет, приятель, – ответил сторож, чуть улыбнувшись. – Злись, не злись, но ничего не выйдет.