мии и тупое, бычье её выражение заставляли предполагать, что его мозги не слишком привычны к запоминанию увиденного и тем более к долгому хранению подобной информации. Отойдя на безопасное расстояние, они остановились и осмотрели всё пространство вокруг – пришвартованные баржи и свинцово-серый поток воды в Тибре. Потом Катон поглядел в сторону толпы на пирсе и увидел, что Септимий стоит возле сходней, соединяющих баржу с берегом. Катон незаметно махнул рукой, давая ему сигнал.
Септимий прошёл вперёд и дождался, когда один из рабов, тащивший корзину с сухофруктами, выбрался на пристань. После чего он просунулся между двумя охранниками, помогавшими надсмотрщику, и обеими руками толкнул раба в бок. Последний пошатнулся и упал, корзина вывалилась у него из рук и ударилась о землю. Сушёные финики рассыпались по причалу. Молчаливая толпа немедленно рванулась вперёд и набросилась на рассыпанные фрукты. Многочисленные руки судорожно скребли по земле, подбирая добычу.
– Прочь! – заорал надсмотрщик. – Пошли прочь, ублюдки! – Он в ярости колотил их дубинкой. Потом обернулся к своим помощникам: – А вы чего ждёте?! Гоните их всех прочь, подальше от товара!
Его люди бросились в свалку и начали бить людей, продолжавших шарить ладонями по земле, собирая добычу. В неразберихе была опрокинута ещё одна корзина, и её содержимое тоже рассыпалось вокруг. Голодная толпа издала восторженный вопль и снова бросилась вперёд.
Катон быстро оглянулся через плечо, отметил, что сторож у ворот перестал жевать и встал, чтобы получше видеть свалку. У него даже губы изобразили лёгкую усмешку, после чего он отошёл на несколько шагов от своего поста, чтобы видеть всю эту разнузданную и яростную схватку толпы с охранниками над рассыпанным добром.
– Пошли! – Катон потянул Макрона за рукав, и они побежали по пирсу к стене склада. Сторож стоял спиной к ним. Он оторвал ещё кусок от ломтя хлеба и продолжал жевать, наблюдая за разыгравшимся спектаклем. Позади дерущихся Катон разглядел Септимия, который уже отходил в сторонку, сыграв свою роль в предложенном плане. Они достигли стены, и Макрон развернулся, сцепив ладони и подставив их товарищу, сам прижавшись к кирпичной кладке. Катон уперся ногой в подставленные ладони Макрона, тот приподнял его, Катон выпрямил ногу и потянулся вверх, ища пальцами, за что ухватиться. И стал карабкаться на стену.
– Подними меня повыше.
Макрон крякнул от усилия, приподнял друга повыше, потом снова крякнул – Катон встал ему ногой на плечо.
– Достал, – тихо сказал ему префект, потом, скрипнув зубами, подтянулся выше и перекинул одну ногу через верх стены. Сердце у него здорово колотилось от такого усилия, он быстро оглянулся на сторожа и с облегчением увидел, что тот по-прежнему наблюдает за хаосом, воцарившимся на причале. Катон спрыгнул со стены внутрь, во двор, и быстро распустил верёвку, которую раньше обмотал вокруг туловища и упрятал под складками туники. Перебросил её конец через стену, а другой крепко зажал в руках, откинулся назад и упёрся одной ногой в стену. Спустя мгновение он почувствовал весь вес Макрона, ухватившегося за верёвку с другой стороны. Потом раздались скребущие звуки и приглушённая ругань, после чего голова товарища появилась над гребнем стены. Он быстро перебрался на эту сторону и спрыгнул вниз, во двор, притянув верёвку за собой.
С минуту оба стояли на месте, тяжело дыша и насторожив слух, стараясь определить, не заметил ли их кто-нибудь. Катон осмотрелся по сторонам, оглядел весь внутренний двор склада. Двор представлял собой мощёную территорию примерно в сотню футов длиной и сорок шириной, ограниченную с трёх сторон высокими стенами и массивным зданием с четвёртой. Во двор выходило несколько дверей, все они были закрыты. Никаких признаков жизни здесь заметно не было. Двор смотрелся странно пустым и спокойным, особенно после шума и гама свалки, продолжавшейся на причале. Возле стены стояло несколько ручных тачек.
– Ну, по крайней мере, убираться отсюда будет удобнее и легче, чем входить, – заметил он.
– Посмотрим, – ответил Макрон. – Это зависит от Септимия, насколько хорошо он выполнит свою работу.
– Он уже неплохо поработал, дав нам возможность сюда забраться. На него можно рассчитывать. Пошли.
Катон направился к ближайшей двери и увидел, что она заперта на мощный железный засов. Одного взгляда на остальные двери было достаточно, чтобы убедиться, что все они тоже заперты. Катон взялся за ручку и налёг на засов. Это потребовало значительных усилий, но в итоге тот начал поддаваться с громким скрежетом. Катон тут же остановился.
– Ну и дерьмо!
– Не обращай внимания, парень, – сказал Макрон. – Там снаружи так галдят и орут, что никто ничего не услышит. И мы в лучшем виде можем потихоньку открыть хоть все засовы.
Они вдвоём взялись за ручку засова и навалились на неё изо всех сил. Засов сдвинулся, и через секунду его конец выскочил из приёмной скобы. Опасаясь, что дверные петли окажутся такими же скрипучими, как засов, Катон медленно потянул дверь на себя, чуть приоткрыв её, чтоб образовавшейся щели только-только хватило, чтобы им с Макроном протиснуться внутрь. Внутрь хлынул свет, отчего их фигуры отбросили на пол длинные тени, и они медленно вошли в помещение склада, прищурив глаза и изучая тени в углах, понемногу привыкая к полумраку. Это было огромное помещение, восемьдесят футов в глубину и вполовину этого в ширину. Потолочные балки виднелись высоко вверху, на них лежала дощатая обрешётка, поддерживающая черепичную крышу. В стене имелось две узкие щели, довольно высоко, они пропускали внутрь немного света и обеспечивали вентиляцию, но были слишком узки, чтобы в них мог пролезть даже ребёнок. Но никаких запасов зерна здесь не было.
Катон наклонился и поскрёб по полу, смёл в кучку немного зерна и пыли.
– Вроде как пшеница тут была, – отметил он.
Макрон кивнул и посмотрел вокруг.
– Если все помещения здесь такие же здоровенные, как это, тогда тут хватило бы хлеба, чтобы кормить весь Рим в течение нескольких месяцев. Пошли дальше.
Они осторожно обошли по двору весь склад и убедились, что все остальные его помещения так же пусты, как и первое. Всё, что они обнаружили, это несколько бухт верёвки, блоки и шкивы для разгрузки тяжёлых грузов с фургонов и телег и кучу рваных и грязных мешков в углу двора. Во всех помещениях имелись следы хранения здесь запасов пшеницы, а по состоянию и виду рассыпанного по полу зерна было видно, что забрали их отсюда совсем недавно. Когда они закрыли и заперли за собой последнюю дверь, Катон вышел на середину двора и с хмурым видом сложил руки на груди.
– Куда оно подевалось?
– Цестий, видимо, решил, что хранить его здесь небезопасно, – задумчиво произнёс Макрон. – Он, должно быть, решил, что Нарцисс и его агенты в конечном итоге обнаружат, где он собрал всё зерно. И увёз его куда-нибудь подальше.
– И никто этого не заметил? Такое количество зерна так просто не увезёшь, кто-то непременно это увидит.
– Да, если только не перевозить его небольшими партиями. Чтоб никто не обратил особого внимания.
Катон задумался. Нет, это вряд ли возможно, чтобы Цестий сумел понемногу перевезти все запасы – слишком мало у него было времени. Но даже при этом был ещё один вопрос, требовавший ответа: куда он всё это увёз?
– Может, на другой склад?
– Кто-нибудь это заметил бы.
– Может, баржами? Спускал вниз по реке, в Остию, и прятал там, как только они закупали каждую очередную партию зерна.
– Это возможно. Но тогда почему мы нашли рассыпанное зерно во всех помещениях склада? Мне представляется, что они все запасы хранили именно здесь, но потом перевезли куда-то ещё. Вот только почему они так поступили?.. – Катон пожевал нижнюю губу. – Видимо, беспокоились, что кто-нибудь его тут обнаружит. И решили обезопаситься. В конце концов, мы-то довольно легко обнаружили это хранилище. В любом случае, я уверен, что зерно по-прежнему здесь, в Риме.
– И где оно, умница ты моя?
– В этом-то и заключается проблема. – Катон ещё раз огляделся по сторонам, осмотрел молчаливые стены склада. – Это должно быть такое же место, как это.
– Катон, таких складов в Риме полно, только здесь, возле пристани, на этой стороне реки их множество. Не говоря уж о тех, что на том берегу Тибра, о складах позади Форума и на всех рынках города. Мы же не можем все их обыскать.
– Да уж, не можем, не возбудив подозрений противной стороны, – согласился с ним Катон. – А как только они поймут, что мы охотимся за ними, им сразу придётся принимать соответствующие меры, и они сделают следующий ход, какой запланировали заранее.
– Ну и что же нам делать?
Катон тяжко вздохнул:
– Скажем Септимию, чтобы сообщил Нарциссу. А что ещё нам остаётся? А теперь давай сматываться отсюда.
Они вернулись к стене, где стояла одна из тачек, это было недалеко от въездных ворот. Макрон взобрался на тачку и снова помог Катону подняться на стену. Тот осторожно выглянул из-за гребня стены, высматривая сторожа – тот как раз вернулся на своё место и снова принялся жевать. Дальше, на причале драка из-за рассыпавшихся фруктов уже закончилась. Надсмотрщик и его головорезы восстановили порядок, снова встали цепочкой вокруг рабов, и разгрузка баржи возобновилась. На земле валялось несколько тел, некоторые ещё шевелились, остальные лежали неподвижно. Те, кому удалось набрать немного фиников, уже сбежали с места происшествия, а остальные продолжали наблюдать за разгрузкой в надежде получить шанс разжиться ещё чем-нибудь съедобным. Катон поискал глазами Септимия и скоро обнаружил его. Имперский агент поднял руку в знак того, что заметил его, и пошёл по причалу к воротам склада. Остановился на небольшом расстоянии от сторожа.
– Не поделишься жратвой? – Септимий указал на хлеб и колбасу, лежащие на коленях сторожа.
– Пошёл прочь.
– Да ладно тебе, приятель. Я здорово проголодался.
– Это твои проблемы. Я тебе не приятель, так что, как я уже сказал, проваливай.