Но молодежь была не согласна: они ценили уникальность Боя Джорджа и то, как его чувственная двусмысленность бросала прямой вызов гиперсексуальности глэм-рока и хеви-метала. С юности и до сих пор артист последовательно выражал себя через красноречие и золотой макияж, при этом косметика и красота служили ему своего рода броней, когда слов было недостаточно или слишком много. Тогда это, возможно, защищало его, но сегодня его стиль и творчество стали основой для расширения границ самовыражения.
Клубные детки (1980-е)
Два часа ночи, и сотни потных тел прижимаются друг к другу в лихорадочном солоноватом тумане. Вокруг грохочет трансовый ритм, а неоновые огни рисуют линии на раскрашенных лицах. Рты приоткрыты в экстазе, тушь стекает по разгоряченной коже. Они вышагивают, крутятся и показывают себя во всей красе, как будто им за это платят.
Это клубные детки, коллектив подпольных квир-творцов, художников и исполнителей, и это Limelight в Нью-Йорке, епископальная церковь, ставшая ночным клубом, меккой для изгоев и неудачников.
Создавая драматичные, оригинальные образы, клубные детки стремятся эпатировать и привлекать внимание. Они живут за счет интереса фотографов, шумихи в местной и национальной прессе. На дворе конец 1980-х, и они борются против СМИ и американской культуры в целом, которая очерняет сообщество ЛГБТКИА на фоне кризиса СПИДа. И делают они это с помощью культовых вечеринок.
Клубные детки начались с горстки самых известных представителей ночной жизни Нью-Йорка. Среди них были художник Уолт Кэссиди, модель Аманда Лепор, дизайнер Ричи Рич и многие другие. Типичный образ — яркие волосы, пирсинг, большие парики, огромные каблуки, экстравагантные аксессуары, лакированная кожа. Макияж — фантастический: тончайшие брови, длинные ресницы, белоснежное лицо, на котором выделяются яркие тени и румяна, преувеличенные губы и «енотовая» подводка.
Сегодня, как и в любой другой будний вечер, эти тусовщики стекаются в шумный, грохочущий Limelight, расположенный на углу Двадцатой улицы и Шестой авеню в нью-йоркском районе Челси. Очередь из молодых людей тянется вокруг квартала, одни — новички, другие — завсегдатаи, и все отчаянно стремятся попасть внутрь. Там уже собралась элита клубных деток, которая в будущем включит в свои ряды, например, Ру Пола, дизайнера Патрисию Филд и DJ Keoki. «Я будто прошел через врата рая, — вспомнит позже Уолт Кэссиди, который посетил первую такую вечеринку в девятнадцать лет. — Двери распахнулись, и все возможности были открыты для меня». Быть частью движения клубных деток означает приподносить оригинальные, антимейнстримные образы, которые намеренно размывают гендерные и сексуальные нормы. Чем сильнее ваш образ заставит старшее поколение содрогаться, тем лучше.
Через несколько лет клубные детки получат то внимание, которого жаждали за все свои выходки. Они потрясут телеэфир, когда их начнут приглашать на такие ток-шоу, как Geraldo, или посвящать им авторские колонки и статьи в национальных газетах. Родители повсюду начнут бояться за будущее своих детей. Клубные детки превратятся в коммерческие объекты, вдохновляя популярную музыку, моду, красоту, кино и телевидение. Позже такие музыканты, как Элтон Джон, такие дизайнеры, как Жан-Поль Готье, и такие фотографы, как Дэвид Лашапель, используют их стиль жизни как источник вдохновения.
В начале 1990-х годов движение распадется, отчасти из-за убийства одного из членов группы одним из ее лидеров. Слухи о насилии в сообществе приведут к тому, что в дело вмешается правительство. Из-за резкого осуждения широкой общественности и после того, как мэр Руди Джулиани в рамках программы «Качество жизни» введет ограничения на деятельность многих клубов города, клубные детки станут собираться все реже и реже и в конце концов растворятся на страницах истории.
Они последние инфлюенсеры аналоговой эпохи, но их влияние пронизывает культуру и сегодня. Достаточно обратиться к моде: клубные детки вдохновляют целые поколения. Леди Гага ставит им в заслугу свой стиль; элитные бренды от Gucci до Opening Ceremony часто берут за основу коллекций развязность Нью-Йорка 1990-х; визажисты, такие как Пэт Макграт, изучают образы той эпохи, чтобы адаптировать их для современной аудитории. Проникнув в национальные СМИ со своими бесподобными нарядами, гендерно неконформной эстетикой и бесстрашной сексуальностью, они оставались в центре внимания. Благодаря им последующие поколения могут представить себе больше возможностей, чем предлагают мейнстримные объективы. Клубных деток помнят — и это именно то, чего они бы хотели.
Гарри Стайлс (р. 1994)
Маскулинность как конструкт: течет ли она в одном направлении или же виляет по обе стороны бинарной системы, двигаясь вдоль произвольных кривых, танцуя по толстым пунктирным линиям? Это вопрос, над которым Гарри Стайлс, бывший вундеркинд бой-бенда, похоже, работает с тех пор, как начал колесить по миру с One Direction.
Этой группы больше нет, но с первых ее дней Гарри выделялся неугомонным поведением, дерзким обаянием и добрым нравом. Хотя он идеально играл роль кумира подростков, за этим красивым образом — ямочки на щеках, глаза с длинными ресницами, лукавая улыбка — скрывался человек, который исследовал более сложные проявления идентичности. В 2014 году поклонники были рады увидеть мельком эту его сторону: когда ведущий ток-шоу спросил Стайлса и его товарища по группе Лиама Пейна, что они ищут в пассии, услышанное дало повод для сплетен. «Женщину, — язвительно ответил Лиам. — Это важно». Стайлс, напротив, скучающе покачал головой. «Не так уж и важно», — бросил он как бы между прочим, глядя в пол. Камера переключается на Пейна, который вжался в кресло и покраснел — похоже, смутился, или почувствовал себя неловко, или и то и другое. Знал ли он тогда об этом или нет, но Стайлс был готов идти более небинарным путем.
В следующем году на церемонии вручения премии American Music Awards 2015 большинство участников One Direction вышли на красную дорожку в одинаковых серых костюмах и ботинках-оксфордах. Стайлс — со своей недавно отросшей гривой — надел костюм от Gucci с восхитительным черным цветочным узором на кремовом фоне. Его расклешенные брюки были данью «колокольчикам» 1970-х и на тот момент все еще считались атрибутом женской моды. Дерзкий образ был почти слишком смелым для этого мира. Преображение маскулинного красавчика в рискованного модника стало настоящим потрясением. «О чем думал Гарри Стайлс?» — гадало одно издание в Новой Зеландии. «Костюм Гарри Стайлса на премии AMA похож на обычное покрывало», — написал Cosmopolitan. Но Гарри это не смутило. Он наплевал на критиков. «Я никогда раньше не носил брюки клеш, и это было очень весело», — вспоминал он в интервью журналу Dazed в 2017 году. «Я просто начал носить их все чаще и чаще и в то же время стал чувствовать себя намного увереннее».
В том же году он покинул группу. Обретя свободу и начав сольную карьеру, Стайлс занялся также поиском своего «я». Его одноименный первый альбом, выпущенный в 2017 году, был посвящен идентичности и аутентичности. В главном сингле Sign of the Times говорится о борьбе за то, чтобы оставаться верным себе, быть открытым для разных идентичностей, быть собой и быть красивым. На фотографиях, сопровождающих интервью журналу Rolling Stone незадолго до выхода альбома, Стайлс сидит на заднем сиденье автомобиля в черном костюме из жаккардовой ткани с цветочным узором и ярко-розовой атласной блузке с бантом. Его взгляд завораживает. Он выглядит уязвимым, элегантным.
«Не думаю, что люди по-прежнему стремятся проводить такие гендерные различия», — объяснил он позже L’Officiel. «Даже если мужское и женское существуют, их границы — предмет игры. Нам больше не нужно быть только теми или другими… и это порождает большую свободу. Это стимулирует». На Met Gala в 2018 году он пошел еще дальше в сторону нонконформизма, надев прозрачный цельный костюм Gucci, одну жемчужную серьгу-подвеску и накрасив ногти черным и белым.
«Что носят женщины. Что носят мужчины. Для меня вопрос не в этом, — объяснил он Guardian. — Если я вижу красивую рубашку, а мне говорят: “Но это же для женщин”, я думаю: “Ну, отлично, но от этого я не хочу носить ее меньше”. Я думаю, как только вы начинаете чувствовать себя более уверенно, все становится намного проще».
С выходом своего второго альбома 2019 года Fine Line Стайлс стал еще тщательнее подходить к деталям, к красоте. На этот раз он начал красить ногти в яркие оттенки, добавляя формы: фрукты, смайлики, цветы и многое другое. Нейл-арт вскоре стал таким же синонимом Гарри, как и его густые волнистые темные волосы. На фотографиях для журнала Beauty Papers за 2020 год он позирует в одних сетчатых колготках, с обильным макияжем: на щеках румяна, глаза подведены черным, веки подчеркнуты тенями, губы накрашены розовым. Он выглядит уверенным и свободным. Это тот Гарри Стайлс, которого он искал.
Спустя годы Пейна спросили о поразительном преображении Гарри. Для Пейна наблюдать за этими метаморфозами было нелегко. «Вокруг того, кем стал Гарри, столько загадок, — признался он The Face. — На днях я смотрел на его фотографии и думал: “Я не знаю, что бы я ему сказал”». Все изменилось, но ничего не изменилось. Он все тот же Гарри, за которым Пейн, фанаты и критики наблюдали на протяжении всего его подросткового возраста и в начале взрослой жизни. Он просто обрел новые яркие крылья, чтобы свободно порхать и открывать для себя совершенно новый мир.
Трой Сиван (р. 1995)
«Думаю, что я из 2012-го был бы очень напуган мной из 2018-го, — написал однажды в Twitter артист Трой Сиван. — Слишком гей».
Трудно представить, что когда-то австралийский певец, ставший настоящей поп-сенсацией, стыдился своей идентичности. Неужели мы говорим о том же музыканте, родившемся в Южной Африке, который бескомпромиссен, когда речь заходит о квир-самовыражении, особенно в вопросах красоты? В своем клипе на песню Bloom, которая считается гимном взросления, посвященным потере анальной девственности, Трой демонстрирует непринужденный гламур: мокрые, зачесанные назад платиновые волосы, губы накрашены алым, на глазах блестят яркие розовые тени. В своих рекламных кампаниях для Glossier Play и MAC Cosmetics он источает чувственность, а его макияж смотрится как вторая кожа. На красных дорожках от Met Gala до сцен по всему миру Трой лукаво улыбается в камеру, доподлинно зная, как его хайлайтер блестит при каждой вспышке. И хотя он, безусловно, на пути к тому, чтобы вступить в ряды музыкантов-бунтарей — таких, как Литл Ричард, Принс, Боуи и Бой Джордж, — как и им, ему сначала пришлось примириться со своим злейшим критиком: самим собой.