Кто-нибудь задавался вопросом, как живётся героям после достижения цели? Кто задумывался, как адаптируются к обычной жизни профессиональные спортсмены, которые на пике карьеры уходят из спорта? Находят ли они себе хобби по вкусу? Есть ли в их жизни что-то кроме спорта?
Возможно, моя история показалась бы кому-то забавной. Я стремился к силе, но когда получил её и понял, что в этом мире мне никто больше не ровня — я ужаснулся. Прежде я шёл от слабого противника к более сильному, а когда неожиданно для себя сравнялся с бедствиями, испугался, потому что не знал, зачем жить дальше, и что дальше в этой жизни делать. Это было почти смешно: вряд ли кого-то ещё пугала достигнутая цель.
Телега скрипнула подо мной. Раздалась ворчливая ругань возницы. Недовольно заржала лошадь, и телега начала замедляться.
— Приближаемся к Шаркгофу. Парень?
— Понял, отец.
Я спрыгнул, поравнялся с возницей и щелчком пальца отправил ему серебряный кругляш. Мужчина придушенно всхлипнул, разглядев монету, а я шагал к городу, где я надеялся получить питомца.
В конце концов, некоторые бывшие спортсмены становятся тренерами. Почему бы мне не попробовать вырастить питомца? Жаль только, что Амила не появилась, ни вчера, ни сегодня. Но я не терял надежды.
Я пошел в обход очереди из повозок к воротам.
Рядом с ними, свернувшись кольцом, лежал огромный дракон — нурс. Существо лениво подняло веко, посмотрело на меня без интереса.
Свободный стражник обратился ко мне:
— Куда идешь, не в Питомник ли?
— Именно туда. Как лучше дойти? — спросил я.
— Сперва бумаги свои покажи.
Я достал свернутую в трубочку бумагу и протянул стражу. Тот мазнул взглядом по печати и махнул рукой в сторону широкого прохода за воротами:
— Иди прямо по главной улице до центральной площади. Там тебя встретят наставники академии. Придешь до начала отбора, но лучше так, чем опоздать, верно?
Я кивнул и шагнул через арку ворот.
Несмотря на обещание отправиться в Питомник, я решил первым делом осмотреть этот город.
Шаргкоф был построен в громадной пещеры, свод которой поддерживали гигантские каменные колонны. Большинство домов у ворот были из бревен и досок. Вместо крыш — уложенные доски. Понятно, что дождей и снега здесь можно не опасаться.
Чем дальше я шел, тем больше появлялось кирпичных и каменных строений. Я видел крутые крыши с чешуйчатой черепицей, хотя в крышах здесь потребности не было. Здания строились тесно, касались друг друга боками, срастались стенами. Одно здание подпирало другое, и только красивые двух- трехэтажные особняки стояли особливо от других домов и даже имели тесные внутренние дворики.
Центральная улица была прямой, а вот другие были извилистыми, словно прокладывали их по чертежам пьяного школьника. Я свернул на боковую улочку, которая перешла еще в одну и закончилась тупиком, где гнили какие-то деревянные ящики. Я попытался выбраться по другой улице, но едва окончательно не заблудился — планировка города была лабиринтоподобной и неопытного путника могла кружить по своим улочкам практически бесконечно. Я вернулся обратно по своим следам и дальше шел по центральной улице, рассматривая аккуратно сложенные кирпичные дома, соседствующие с развалюхами из глины и досок.
Бедность соседствовала с богатством, но чем дальше я шел, тем меньше оставалось бедности. Зато я начал замечать лавки.
Если на окраине я не встречал прохожих, то чем дальше шел, тем больше их было. Самый центр города жил: стучали копыта мелких лошадок, тянущих повозки, сновали туда-сюда прохожие. Кто-то был в потрепанной рабочей форме, кто-то важно прогуливался.
Вдоль дороги шла узкая ливневая канава, закрытая металлической решеткой. Я увидел, что в одном месте край решетки был приподнят на десяток сантиметров. Мне показалось, что в эту щель из темноты на меня смотрят внимательные глаза.
Я ходил, прислушивался и присматривался. Прохожие не обращали на меня внимания. Я думал, мои сто восемьдесят шесть сантиметров в этом городе низкорослых людей будут выделяться, но на меня почти не обращали внимания. Изредка косились опасливо, но не заводили разговоры, не лезли с претензиями и не сторонились.
— Говорят, старому Майку нужно железо, — говорил чумазый подросток другому. — Марте нужны травы — старуха боится, что ее запасы подойдут к конце. Я получил несколько заданий, просто поговорив с парой лавочников. Хочешь, сходим за ворота? Сможем набрать грибов и нарвать трав в паре километров отсюда, и сдать их вместе. Наберем шлифованных камней, купим еды…
— М-может быть, как-нибудь в другой раз? Скоро стемнеет, а я сегодня хотел просто пройтись по городу, а не прятаться от кошмаров.
Храбрый подросток цыкнул.
— Ла-адно! Тогда давай поторопимся и пройдемся до Питомника, пока там не закончился отбор. Обожаю смотреть на людей, которых не выбрал артефакт. Они приезжают сюда с окрестных деревень, в ярких и дорогих шмотках, но ритуалу плевать на их деньги. Чем больше на них дорогих вещей, тем сильнее мне нравится, когда они проигрывают.
— Идем!
Я подметил, куда направились подростки, но не отправился за ними. Времени еще хватало, а я толком еще ничего не увидел.
Следующий прохожий — одетый в рванье мужчина с неопрятной бородой, внезапно ухватил меня за рукав и едва не упал с раздробленной челюстью — я остановил кулак в последний миг.
Мужчина даже не осознал опасности. Не отпуская моего рукава, он завопил, указывая на один из уличных ресторанов.
— Смотри! Дядька в том заведении приготовит для тебя лучшее блюдо в жизни, если ты принесешь ему лапу Скрама, что водится в Северном лесу! Он даст тебе карту с отметкой пещеры, где водится нужный монстр!
Я высвободил рукав и пошагал дальше.
Чем дальше я шел, тем больше было прохожих. На мгновение мне показалось, что я вернулся на Землю, и просто прогуливаюсь по улице на костюмированной вечеринке.
Я добрался до рыночной площади. Магазины, лавки выстроились вдоль широкой каменной дороги, по которой ходили торговцы-лоточники.
— Свежие фрукты! — зазывал мужчина с лотком зеленых шаров, формой напоминающих апельсины, цветом — кислые яблоки, а запахом — тухлое мясо. — Свежие фрукты!
Исследуя город, я дошел до конца базара и углубился в лабиринт улиц. Народу здесь было гораздо меньше, и выглядели они мрачными и внимательными. От них пахло перегаром и вонью немытых тел.
Стали попадаться пьяницы, спящие у стен. Райончик явно не благополучный.
Последней моей находкой стала драка. Я пошел на громкие крики и наткнулся на группу шумных мужчин в широком переулке.
— Бой между кобольдом и карликом! — орал зазывала. — Ставьте камни! Бой насмерть!
Горожане, толпившиеся вокруг бойцов, требовали крови и шлифованных камней, а два истощенных и напуганных существа кружили друг вокруг друга с самодельным оружием, привязанным к их рукам. Карлик был один в один с теми Нуар, элементалистами, с которыми я сдружился и вместе добывал золото в небесной шахте. Живого кобольда я увидел впервые.
Люди радовались каждой ране, каждому кровавому ручейку, ползущему по телам бойцов. Мне было неприятно смотреть, как эти люди радуются смертельной битве между существами гораздо меньше и слабее, чем они.
Я окутался незаметностью, а потом — коснулся плеча обеих существ, погружая в незаметность и их. Толпа разразилась испуганными возгласами.
— Бегите, — махнул я обоим существам, и они не стали упускать шанс: дернули в разные стороны. А я направился к Питомнику.
Масса впечатлений в первый же день, но положительных нет.
Местный Питомник выглядел пятиэтажным зданием, сложенным из больших каменных блоков. Перед зданием располагалась широкая площадь, сейчас забитая народом. Возле здания на каменной трибуне стоял крепкий старичок с белой гривой. Рядом со старичком лежал громадный леопард. В десятке шагов от него стояла большая группа юношей и молодых мужчин. Остальная толпа стояла дальше.
Я тронул плечо ближайшей женщины:
— Прошу прощения, а где нужно встать, чтобы пройти проверку?
— Так ты на тестирование⁈ — ахнула она. — Беги вон к тем ребятам! Быстрее, быстрее беги!
Не слишком торопясь, я пошел вперед, распихивая плечом тесную толпу и встал посреди группы человек в сто. Больше половины — дети и подростки лет четырнадцати. Молодых людей, подобных мне, было в разы меньше. Еще меньше было взрослых мужчин.
Перед нами стояли около десятка человек в однотипной форме — преподаватели Питомника. Директор стоял за их спинами, на большом деревянном подиуме.
Справа от директора стоял закованный в латы гигант. На нем были полные пластинчатые доспехи. У ног гиганта стоял боевой молот.
— Приветствую всех вас… — начал было свою речь директор, но тут мое внимание привлек завибрировавший браслет. А секунду спустя передо мной с тихим «ох» появилась Амила.
Я протянул руку и придержал девушку, у которой явно закружилась голова.
— Ты вовремя. Рад тебя видеть.
Девушка поморщилась, прижала пальцы к виску. Потом — огляделась.
— Артефакт-переводчик, — медленно сказала она на языке Клинга и ткнула она в кулон на шее. — Слушать. Много.
— Заткнись. Если тебя услышат, у нас всех будут неприятности, — прошипел подросток слева от Амилы.
Вся толпа кандидатов на поступление в Питомник сосредоточенно слушала директора, и только Амила что-то сказать во время этой нудной речи.
— Внешний мир несправедлив и опасен! — грохотал директор. — Однако в нашем Питомнике растут и учатся люди, которые потом меняют мир! Наших выпускников нанимают гильдии и купцы, им готовы предложить лучшую работу в любом городе! С нашим дипломом вы можете устроиться на любую работу!
— А можьетье и без него, — ехидно ответила Амила на ломаном клинговском. Причем к концу фразы ее акцент практически испарился.
— … вы будете награждены в зависимости от ваших усилий и результатов. После того, как вы получите своих питомцев, вас обеспечат едой, одеждой и крышей над головой. Худшим из вас будет выплачиваться по одному шлифованному камню каждый месяц. Тем, кто успевает по всем предметам, но имеет средние баллы, будет выплачено три шлифованных камня. А пятеро лучших получат в три раза больше, при этом у них будет доступ к лучшим ресурсам для нурса и лучшему обучению, которые может предложить мой Питомник.