— Признаюсь, если вам интересно, что Кэтрин Стейплс заявила мне, по существу, то же самое.
— Это лишь подтверждает мое мнение.
— И еще мне хотелось бы, чтобы вы знали: убили ее только потому, что она встала на нашу сторону. Ей не нравилось это, но, как она сказала нам, ей стало ясно, что у нее просто нет иного выбора.
— Еще одна ваша марионетка?
— Нет. Она была женщиной неординарной, умудренной опытом и потому поняла, с чем мы имеем дело. Я скорблю об этой утрате и о том, какую смерть она приняла, более, чем вы можете вообразить.
— Вы скорбите, сэр, о ней лично или просто об одном из винтиков, задействованных вами во благо бесценной операции?
— Как вы смеете говорить такое? — произнес холодно Хевиленд, поднявшись с кресла и глядя в упор на разведчика. — Не поздновато ли вы начали морализировать, мистер Конклин? Ваши просчеты в вопросах, как кого обмануть и как с кем ладить, были слишком очевидны. Если бы ваша воля исполнилась, то не было бы уже ни Дэвида Уэбба, ни Джейсона Борна. Вы подставили бывшего своего друга как никто другой. И вы же разработали операцию по его ликвидации и едва не достигли успеха.
— Я дорого заплатил за свою ошибку. Видит Бог, очень дорого!
— Подозреваю, что и сейчас продолжаете платить: иначе вас не было бы в Гонконге, — медленно покачав головой, произнес посол, но уже без прежних льдинок в голосе. — Опустите свой меч, мистер Конклин, и я сделаю то же. Кэтрин Стейплс действительно поняла что к чему, и, поскольку за ее гибелью что-то скрывается, нам надо бы разобраться, кто и зачем учинил это кровопролитие.
— Неизвестно только, с чего начинать.
— Мы вам кое-что подскажем, расскажем кое о чем… Как прежде рассказали Кэтрин Стейплс.
— Может, в таком случае мне и не стоит вас слушать?
— Вы должны меня выслушать: выбора у вас нет.
— Думаю, вы-то сами никого никогда не слушали, только вычисляли. Бедняжка Стейплс была убита лишь потому, что кто-то счел, будто она слишком много знает. Короче, кто-то из вашего же окружения или внедрившийся в вашу среду увидел, как она встречалась с кем-то из вас или с вами обоими. Соответствующие лица связались с Канадой, и приказ был отдан. А вы даже не потрудились приставить к ней охрану.
— А вы что, боитесь за свою жизнь?
— Ежечасно, — признался разведчик. — Однако сейчас я беспокоюсь не только за себя.
— Но и за Уэбба?
Конклин молча посмотрел дипломату в лицо.
— Да, если то, что я предполагаю, правда, — произнес он спокойно. — Нет ничего, что бы я мог сделать для Дельты лучше, чем сделал бы он сам. Но если бы в силу каких-то обстоятельств у него были связаны руки, я знаю, с какой просьбой обратился бы он ко мне: Дэвид попросил бы меня защитить Мари. И я поступлю лучше всего, если буду бороться против вас вместо того, чтобы выслушивать ваши россказни.
— И как же предполагаете вы бороться со мной?
— Единственно доступным мне путем. Низко и грязно. Я распущу слух в темных коридорах Вашингтона, что сейчас, оказавшись так далеко от родины, вы потеряли былую хватку, а может, даже и чокнулись, учитывая ваш возраст. Мне рассказали кое-что Мари и Мо Панов…
— Моррис Панов? — проговорил заинтригованно Хевиленд. — Психиатр, курировавший Уэбба?
— Своей смекалкой вы заслужили еще одну сигару. И позвольте мне сообщить вам кое-что, что обогатило бы ваши знания. Я единственный, с кем разговаривал Дэвид непосредственно перед тем, как вылететь сюда. Все, что я узнал от него, да еще убийство сотрудника международного отдела канадского консульства, могло бы заинтересовать кого угодно, если бы кто-то изложил весь этот материал в письменном виде, — само собой для внутреннего пользования.
— Если бы вы поступили так, то поставили бы под угрозу срыва буквально все, над чем мы работали.
— А это уже ваши трудности!
— Опять-таки у меня нет выбора, — ледяным тоном заключил посол. — Как только вы начнете разворачивать свою кампанию против нас, я приму ответные меры. И тогда уж живым вам отсюда не выбраться.
— О Боже! — прошептал из своего угла Мак-Эллистер.
— Ничего глупее не могли придумать? — бросил Конклин, глядя прямо в глаза Хевиленду. — Вы даже не знаете, что и у кого я оставил. И что произойдет, если я не свяжусь через какое-то время с определенными людьми, и так далее… Вы явно недооцениваете меня!
— Мы предполагали, что вы могли прибегнуть к подобного рода тактике, — промолвил дипломат, отходя от разведчика, словно не желая иметь с ним дела, и возвращаясь в кресло. — Так вот, позвольте мне напомнить вам в связи с этим о том, что за вами тянется кое-какой хвост, мистер Конклин. Мягко выражаясь и в то же время довольно точно, вы известны как хронический алкоголик. В ожидании вашей близкой отставки и в признательность за ваши достижения в далеком прошлом к вам не были применены дисциплинарные меры, но поручения вам перестали давать. Вас просто терпели как бесполезный осколок прошлого, который ожидает подножный корм, хотя вы и слыли пьяницей, чьи параноидальные вспышки гнева были предметом сплетен среди сотрудников. Оснований для подобных суждений было более чем достаточно. Чего стоят крайняя категоричность ваших высказываний и непоследовательность поступков! — Посол откинулся в кресле. Его левая рука покоилась на подлокотнике, длинные пальцы правой руки поглаживали подбородок. — Таких, как вы, мистер Конклин, жалеют, а не осуждают. И драматическим завершением вашего жизненного пути может стать самоубийство…
— Хевиленд! — воскликнул пораженный Мак-Эллистер.
— Не переживайте, господин советник, — обратился к нему дипломат. — Мистер Конклин и я — мы оба знаем, что откуда берется. Нам обоим приходилось заниматься одним и тем же делом.
— Кое-какая разница между нами все-таки есть, — возразил Конклин, не уклоняясь от взгляда Хевиленда. — Я никогда не получал удовольствия от этих игр.
— Думаете, я получал?
Зазвонил телефон. Хевиленд, резко повернувшись, схватил трубку.
— Да? — Посол, уставясь в темное окно, хмуро слушал. — Если я не потрясен, майор, то только потому, что узнал об этом несколько минут назад… Нет, не от полиции, а от человека, с которым вам надо бы увидеться. Сегодня же. Скажем, через два часа. Пойдет?.. Да, он сейчас здесь. — Хевиленд взглянул на Конклина. — Поговаривают, что кое в чем он большинство из нас заткнет за пояс. Его служебное досье полностью подтверждает это… Да, это он… Хорошо, передам ему… Что?.. Что вы сказали? — Дипломат снова взглянул в окно, и лицо его приняло еще более хмурое выражение. — Значит, они успели скрыться, так ведь?.. Итак, через два часа, майор.
Хевиленд опустил трубку, положил локти на стол и, сплетя пальцы рук, глубоко вздохнул. Усталый старый человек собирался с мыслями, прежде чем заговорить.
— Это Лин Вензу, — заявил Конклин, чем удивил и Хевиленда и Мак-Эллистера. — Сотрудник английской разведки, а если точнее — особого отдела МИ-6. Он китаец, образование получил в Англии, считается одним из лучших специалистов, работающих на территории Гонконга. Только комплекция подводит его: сразу же бросается в глаза.
— Откуда вам все это известно? — шагнул Мак-Эллистер к разведчику.
— От маленькой птички с хохолком, — ответил Конклин.
— От красноголового кардинала[175], я думаю, — поддержал игру дипломат.
— Да, больше неоткуда, — согласился Алекс.
— В общем, все ясно. — Хевиленд расцепил пальцы. — Лин тоже знает, кто вы.
— Естественно: он входит в коулунскую команду.
— Он просил меня поздравить вас, передать, что ваш олимпиец обставил их. Он исчез.
— Парень не промах!
— Лин знает, где его искать, но не хочет терять время.
— Еще лучше. Но потеря есть потеря. Он сообщил вам что-то еще, и, поскольку я ознакомился с вашей столь лестной оценкой моего прошлого, не соизволите ли поделиться со мной и этим?
— Так вы прислушаетесь ко мне?
— Прислушаюсь ли я к вам или предпочту, чтобы меня вынесли в ящике? Или в ящиках, если меня разрежут на части? Как видите, выбор не богат.
— Совершенно верно, — подтвердил дипломат. — В случае чего мне придется пройти и через это, вы знаете.
— Я знаю то, что и вы знаете, Herr General.
— Звучит оскорбительно.
— И тем не менее подобное обращение к вам вполне уместно. Так что же сказал вам майор?
— Некий террорист Тонг из Макао позвонил в южнокитайское информационное агентство и взял на себя ответственность за убийства. Правда, при этом он заявил, что женщина оказалась случайной жертвой, объектом же террористического акта являлся водитель. Человек, работавший шофером, был в действительности одним из тех местных жителей, которые служили в здешнем отделении ненавистной террористу английской разведки, и в этом качестве две недели назад он застрелил одного из их лидеров на морской границе в Ванхае. Информация, касающаяся водителя, достоверна. На этого человека была возложена обязанность охранять Кэтрин Стейплс.
— Врет террорист из Макао! — завопил Конклин. — Это она была мишенью!
— Лин говорит, что расследовать подобные заявления — пустая трата времени.
— Значит, он что-то знает?
— Относительно чего? О том, что в наши ряды был кто-то внедрен?
— А что же еще?! — рявкнул раздраженно сотрудник ЦРУ.
— Лен Вензу — гордый «чжунгожэнь» с блестящим умом. Не любит провалов ни в каком виде, особенно сейчас. Подозреваю, он предпримет розыск собственными силами… Сядьте, Конклин, нам есть о чем поговорить.
— Я не верю ни во что это! — крикнул Мак-Эллистер своим глухим грудным голосом. — Разглагольствуете тут об убийствах, мишенях, операциях по ликвидации… О подстроенных самоубийствах… Причем потенциальная жертва рассуждает спокойно о собственной смерти!.. Глядя со стороны, можно подумать, что обсуждается индекс Доу-Джонса или ресторанное меню! Да что вы за люди такие?
— Я уже объяснял вам, господин советник, мы — люди, выполняющие то, что другие не хотят, не могут или просто не будут делать в силу еще каких-то причин, — мягко заметил Хевиленд. — Никакой мистики, никаких сатанинских университетов, где бы нас обучали, никакого принуждения к насильственным действиям. Мы заняты подобного рода делами только потому, что кому-то надо заполнять вакансии, не пользующиеся особо большим спросом. Все — дело случая, полагаю я. Имеете ли вы вкус к такой работе или нет, что окончательно выясняется лишь со временем, вы в любом случае будете тянуть свою лямку, потому что кому-то все равно надо всем этим заниматься. Согласны, мистер Конклин?