— Ты просишь меня покончить с тем, с чем тебе невмоготу жить.
— Оставь все это, Борн! Не знаю, как у тебя, но у меня случаются заскоки, и я хочу, чтобы они были! Не желаю жить без них!
— Так чего же тогда ты просишь меня освободить тебя от них?
— Прекрати, козел!
— Вот и опять ты выдал себя.
— Хватит! — Убийца вскочил с кресла. Джейсон сделал два шага вперед и врезал пленнику правой ногой по ребрам. Эллкот-Прайс, вскрикнув от боли, свалился обратно в кресло.
— Я не убью тебя, майор, — тихо произнес Борн, — но сделаю так, что тебе самому захочется умереть.
— Исполни мое последнее желание, — прохрипел убийца, держась за грудь связанными руками. — Несмотря на то, что я охотился за тобой… Я готов принять мгновенную смерть от пули, лишь бы не попасть в гонконгский гарнизон. Там меня повесят поздней ночью, когда никого не будет вокруг, и сделают это просто для того, чтобы соблюсти формальность. Завяжут вокруг шеи толстую веревку и заставят меня встать на табурет. Я не хочу этого!
Дельта знал, когда менять направление.
— Я тебе уже говорил, — произнес он холодно. — Возможно, тебя ожидает иная судьба. Тем более что с англичанами в Гонконге ты никак не связан.
— Так ты действуешь не от них?
— Нет. Ты сам это выдумал, хотя я никогда не говорил ничего подобного.
— Врешь ты все!
— Значит, ты не так умен, как я предполагал, хотя и в этом отношении я не строил относительно тебя особых иллюзий.
— Я знаю: ведь я не могу мыслить пространственно!
— Что правда, то правда.
— Выходит, ты из тех, кого американцы называют охотниками за правительственными премиями… Выслеживаешь находящихся в розыске преступников, действуя при этом на свой страх и риск…
— В каком-то отношении ты прав. И я думаю, что тот, кто послал меня за тобой, возможно, захочет нанять тебя, а не убить.
— О Боже!..
— В случае успешного выполнения данного мне поручения меня ожидает большая награда. Очень большая!
— Так вот чем ты занимаешься!
— Нет, это у меня единственное задание подобного рода. Обещанное мне вознаграждение столь велико, что я не могу от него отказаться. А теперь ложись на кровать.
— Что?
— То, что слышал.
— Мне нужно в сортир.
— В таком случае позволь мне как хозяину оказать тебе гостеприимство, — молвил Джейсон, подходя к двери ванной комнаты и открывая ее. — Хотя это и не относится к моим любимым развлечениям, я все же понаблюдаю за тобой.
Удовлетворив свои естественные потребности под дулом направленного на него пистолета, самозванец вернулся в маленькую обшарпанную комнатенку в дешевой гостинице неподалеку от Монгкока.
— Заваливайся! — приказал Борн, указывая стволом пистолета на кровать. — Ложись ничком и раздвинь ноги.
— Красавчику за конторкой внизу понравился бы такой разговор.
— Ты сможешь позвонить ему потом, если у тебя появится свободное время. А сейчас давай, лицом вниз. И побыстрее!
— Вечно ты спешишь…
— И куда больше, чем ты себе можешь представить.
Джейсон поставил рюкзак на кровать. Пока убийца укладывался на грязное покрывало, Борн вытащил из сумки нейлоновую веревку. Через девяносто секунд шея коммандос была привязана у изголовья кровати, а ноги прикручены к противоположной ее стороне. Сняв затем наволочку с подушки, Борн закрепил ее на голове майора таким образом, что она закрывал только глаза и уши, оставляя открытыми рот и нос.
Внезапно голова убийцы, чьи возможности даже просто пошевелиться были крайне ограничены, начала вздергиваться судорожно, а рот спазматически открываться и закрываться. Бывшему майору Эллкоту-Прайсу явно приходилось туго. Но Джейсон смотрел на него без сострадания.
В номерах убогого отеля, который удалось найти Борну, не было такого дающего определенный комфорт предмета, как телефон. Связь с постояльцем поддерживалась из внешнего мира исключительно с помощью стука в дверь, который могли произвести и нагрянувшая в гостиницу полиция, и предусмотрительный клерк, желающий предупредить клиента, что если тот намерен задержаться в номере еще на час, то обязан заплатить как за полный день проживания.
Джейсон бесшумно проскользнул в дверь и направился к телефону-автомату в дальнем конце коридора. Воссоздав в памяти телефонный номер, он, моля Господа Бога о том, чтобы долгожданный момент наконец наступил, вставил монетку в щель аппарата. Дыхание его участилось, кровь бросилась в голову.
— «Змея», — бросил он в телефонную трубку, подчеркивая своей интонацией особую значимость этого слова. — «Змея»!.. «Змея»!..
— Цюин, цюин[206], — прозвучал скороговоркой безучастный голос, говоривший по-китайски на противоположном конце провода. — У нас возникли помехи на обслуживаемых нами линиях связи, но в ближайшее время неисправность будет устранена. Вы слышите автоответчик… Цюин…
Джейсон положил трубку на место. Тысячи обрывочных мыслей столкнулись у него в мозгу осколками разбитого зеркала. Он быстро зашагал назад по темному коридору. Когда Борн проходил мимо проститутки, считавшей деньги, она улыбнулась ему и поднесла руки к блузе. Джейсон, продолжая свой путь, отрицательно покачал головой. Вернувшись в номер, подождал пятнадцать минут, молча стоя у окна и слушая гортанные звуки, вылетавшие изо рта его пленника. Затем снова тихо вышел в коридор и, опустив монетку в автомат, еще раз набрал тот же номер.
— Цюин…
Борн швырнул трубку. Руки у него дрожали, на скулах заиграли желваки. Думая о своем распростертом в номере «товаре», который ему предстояло обменять на жену, он поднял трубку в третий раз и набрал «О».
— Оператор, — заговорил Джейсон по-китайски, — это срочно! Мне крайне необходимо дозвониться туда… — Он сообщил телефонистке номер. Его голос звучал громче, чем ему хотелось бы: он с трудом держал себя в руках, чтобы не впасть в панику. — Автоответчик сказал мне, что на линии неполадки, но у меня неотложное дело…
— Минутку, пожалуйста, я попытаюсь вам помочь.
Последовала тишина. С каждой секундой усиливалась тяжесть у Борна в груди, в которую словно кто-то бил изнутри, как в литавры. Кровь пульсировала в висках, во рту пересохло, горло мучительно жгло.
— Линия временно не работает, сэр, — послышался другой женский голос.
— Линия? Та линия, которая мне нужна?
— Да, сэр.
— Неисправна только эта линия, а не все?
— Я проверила лишь тот номер, который вы сообщили оператору. Об остальных номерах я не знаю. Если вас интересуют какие-то еще номера, я с удовольствием их проверю.
— Автоответчик сказал, что помехи возникли на всех линиях, вы же свободно разговариваете со мной, так что в любом случае хотя бы одна линия, да в порядке! Следует ли мне понимать вас так, что вам попросту неизвестно состояние остальных линий?
— Что?
— Я хотел бы знать, работают ли остальные телефоны! У вас есть компьютеры. Они сразу же выявляют, где и что не в порядке. Я уже говорил другому оператору, что мне надо срочно позвонить по тому номеру.
— Если вам нездоровится, я тотчас вызову «скорую помощь». Сообщите мне, пожалуйста, свой адрес и…
— Я прошу вас сказать мне лишь одно: не работает только нужная мне линия или же точно так обстоит дело со многими другими номерами! Мне необходимо это знать!
— Чтобы получить такую информацию, потребуется какое-то время. Сейчас уже десятый час, ремонтные группы работают не в полном составе…
— Но, черт побери, могут же они сообщить вам, во всем районе нарушена телефонная связь или нет!
— Извините, сэр, но мне платят не за то, чтобы со мной разговаривали подобным тоном.
— Простите, я не хотел вас обидеть… Вы что-то упомянули про адрес? Ах да, адрес… Пожалуйста, скажите мне, по какому адресу находится тот номер, который я вам назвал.
— Адрес не указан, сэр.
— Но должен же он быть в вашем списке!
— Лично у меня его нет, сэр. Законы о соблюдении конфиденциальности в Гонконге необычайно строги. На экране моего монитора высвечиваются только три слова: «Адрес не указан».
— Я повторяю: это для меня вопрос жизни и смерти!
— Если так, позвольте мне связаться с больницей… О сэр, подождите, пожалуйста!.. Вы были правы, сэр, относительно неполадок в телефонной сети… Только что на моем экране три последние цифры вашего номера начали вдруг произвольно меняться местами. Видимо, это ремонтная станция пытается устранить помехи.
— Где находится этот телефон?
— Поскольку указанный вами номер начинается с цифры «пять», мы имеем дело с островом Гонконг.
— Ну а точнее? Где именно на острове может он располагаться?
— По цифрам телефонного номера невозможно определить ни улицу, ни тем более дом или квартиру, где установлен аппарат. Боюсь, я не в силах более ничем вам помочь. Разве что вызову «скорую помощь», если вы сообщите мне свой адрес.
— Мой адрес? — повторил сбитый с толку, вконец измученный Джейсон, отгоняя прочь страх. — Нет, я не думаю, что в этом есть особая нужда.
Эдвард Ньюингтон Мак-Эллистер сидел наклонившись над столом, когда женщина опустила трубку на рычаг. Она явно была взволнована, ее восточного типа лицо побледнело от напряженного разговора. Господин советник положил на место трубку второго аппарата, стоявшего на другом конце стола. В правой руке он держал карандаш, перед ним лежал раскрытый блокнот с вписанным в него адресом.
— Вы вели себя превосходно! — сказал он, похлопав женщину по руке. — У нас есть то, что нужно. Мы поймали его! Вам удалось задержать его довольно долго — дольше, чем он допустил бы в старые времена, — и мы напали на его след. По крайней мере, нам известно здание, из которого он звонил, и для нас этого вполне достаточно. Телефон установлен в гостинице.
— Он прекрасно владеет китайским. Хотя и говорит на северном диалекте, но учитывает при этом особенности кантонского наречия — языка, распространенного в Гуанчжоу. Судя по всему, он не повери