— Новый Джейсон Борн был просто находкой для Шена, — продолжил посол. — Наемный убийца, не связанный с политическими партиями и не имеющий по сути даже родины, как нельзя лучше подходил Шену для решения стоящих перед ним проблем, тем более что совершаемые самозванцем преступления не могли быть увязаны с Китаем.
— Но лже-Борн отправился все же в Пекин, — возразил Уэбб. — Там-то я и выследил его. Даже если принять во внимание тот факт, что убийцу вызвали туда, чтобы заманить меня в ловушку…
— Вас в ловушку? — изумился Хевиленд. — Так они знали о вас?
— Два дня назад я повстречался в аэропорту со своим двойником. Каждый из нас знал, с кем свела его судьба, да иначе и быть не могло. Самозванец не собирался скрывать от своего клиента, что я увидел его, поскольку в противном случае ему пришлось бы отвечать за то, что он не выполнил условий контракта.
— Так значит, это и в самом деле были вы! — воскликнул Мак-Эллистер. — Я так и думал!
— Знал это и Шен со своими подручными. Я мешал их игре, и поэтому меня необходимо было как можно быстрее убрать. Они не могли рисковать, позволяя мне собирать по крупицам сведения о них. И моментально приняли контрмеры.
— О Господи! — воскликнул Конклин. — Я читал в Вашингтоне о происшествии в Кай-Таке. Газеты еще высказывали предположение, будто все это — дело рук фанатиков правого толка, решивших не допустить сближения коммунистов с капиталистическим миром. Так выходит, и ты был там?
— Обе стороны вынуждены были хоть что-то сообщить мировой прессе, — произнес государственный советник. — Точно так же придется поступить, и нам, чтобы представить события сегодняшней ночи в желательном для нас свете…
— Я вот что думаю, — проговорил Дэвид, оставляя без внимания слова Мак-Эллистера. — Вызвав коммандос, чтобы загнать меня в западню, Шен тем самым ввел его в свое окружение: клиенту, как бы ни желал он оставаться в тени, практически невозможно отгородиться стеной от наемного убийцы.
— В таком случае он рассчитывал на то, что убийце недолго оставаться в живых, — заметил Хевиленд, взглянув на государственного советника. — По мнению Эдварда, полностью разделяемому и мною, после того как самозванец выполнил бы последний заключенный с ним контракт, что позволило бы ему узнать многое из того, что подлежало огласке, его немедленно убили бы, когда он явился бы за вознаграждением, полагая при этом наивно, что получит от клиента новое задание. Все было бы сработано чисто, никто ничего не узнал бы. Безусловно, события в Кай-Таке предрешили его судьбу.
— Он был недостаточно умен, чтобы понять это, — сказал Джейсон Борн. — Ему не хватало пространственного мышления.
— Прошу прощения? — произнес посол.
— Я это так, ничего, — ответил Уэбб, глядя на дипломата. — Из того, что вы порассказали мне тут, многое соответствует правде, а многое — нет. Гонконг может быть потерян, но не по тем причинам, о которых вы говорили.
— Вы должны все признать, что мы ничего не скрываем от вас и что нас глубоко волнует сегодняшняя ситуация. Ну а ко лжи пришлось нам прибегнуть исключительно для того, чтобы заполучить вас. — Хевиленд откинулся в кресле. — Как видите, я вполне откровенен с вами.
— Выродки! — промолвил тихо Уэбб с чувством неприязни.
— Мы действительно вели себя недостойно, — признал Хевиленд. — Но, как я уже упоминал, наличествовали смягчающие нашу вину обстоятельства, из коих главными были два: грозящая нам катастрофа и вы сами.
— То есть? — повернулась к послу Мари.
— Отвечая на ваш вопрос, миссис Уэбб, я хотел бы спросить мистера Уэбба, а согласился бы он сотрудничать с нами, если бы мы пришли к вам и изложили все как есть? Стал бы снова по собственному желанию Джейсоном Борном?
В наступившем вслед за этими словами безмолвии взоры всех присутствующих обратились к Дэвиду, сам же он уставился на лежавшую перед ним на столе папку.
— Нет, — вымолвил он наконец чуть слышно. — Я ведь не верю вам.
— Так мы и думали, — кивнул Хевиленд. — Однако мы полагали, что просто обязаны задействовать вас, завербовать. Вы способны совершить такое, что никому другому просто не под силу, и, подводя итоги проделанному вами на сегодняшний день, я лишь убеждаюсь в том, что мы не ошиблись в своей оценке. Плата за это была немалой, что правда, то правда, но мы считали… я считал… что у нас просто нет выбора. Все было против нас — и время, и реальная обстановка, как, впрочем, наблюдаем мы это и в данный момент…
— И наблюдали значительно раньше, — добавил Уэбб. — Коммандос, однако же, мертв.
— Коммандос? — наклонился вперед Мак-Эллистер.
— Ну да. Ваш наемный убийца… Самозванец… Так что то зло, которое причинили вы нам, ничего вам не дало.
— Не уверен, что это так, — возразил Хевиленд. — Все будет зависеть от того, что вы сможете сообщить нам. Весть о смерти на вилле вынесут завтра на первые страницы всех без исключения газет, — здесь уж мы бессильны что-либо изменить, — но Шен не должен узнать, кто именно погиб. Никаких снимков не делалось, да и тех, кто приехал, полиция держала по существу в нескольких сотнях ярдов от трупа. Данное обстоятельство позволяет нам влиять на характер освещения этого события средствами массовой информации, просто сообщая им то, что нет смысла скрывать.
— А как насчет тела? — поинтересовался Панов. — Должно же быть медицинское, обследование…
— Всем этим занимается МИ-6, — сказал посол. — Это пока еще английская территория, и связь между Лондоном, Вашингтоном и резиденцией губернатора может быть осуществлена в любой миг — быстро и безотказно. Лицо убийцы так изуродовано, что если бы даже кто-то взглянул на него, то описать бы его не смог. Тело сразу же, без всяких осмотров, было передано спецслужбам. Эта была идея Эдварда: он моментально сообразил, что делать.
— Но у нас еще остаются Дэвид и Мари, — не успокаивался психиатр. — Слишком многие видели и слышали их.
— Вовсе нет. Только не столь уж многочисленная группа военных моряков находилась от них достаточно близко, чтобы разглядеть их и слышать, что они говорили, — сказал Мак-Эллистер. — К тому же весь личный состав этого подразделения, включая двух убитых и семь раненых, будет отправлен самолетом в течение часа на Гавайи. Они уже покинули свои квартиры и сейчас находятся в аэропорту. Люди были в панике, никто ничего не понимал. У полиции и пожарных хватало работы, так что никого не было в саду. В общем, мы можем говорить все, что сочтем нужным.
— Похоже, говорить все, что вздумается, уже вошло у вас в привычку, — не удержался Уэбб.
— Вы слышали, что сказал посол, — произнес государственный советник, избегая взгляда Дэвида. — Мы не видели иного выхода.
— Будьте справедливы по отношению к себе, Эдвард! — взглянув на Уэбба, обратился Хевиленд к советнику. — Это я считал, что у нас нет выхода. Вы же тогда возражали мне резко.
— Я был не прав, — заявил решительно Мак-Эллистер, встретив взгляд посла. — Но сейчас не время обсуждать этот вопрос. Нам необходимо срочно решить, что и как мы будем говорить. В консульство без конца звонят из газет…
— В консульство? — бросил раздраженно Конклин. — Это что, ваше прикрытие?
— У нас не было времени, чтобы обставить аренду особняка надлежащим образом, не вызывая ни у кого подозрений, — ответил посол. — Мы старались держать все в строжайшей тайне и даже придумали внушающую доверие историю о том, кто и для чего снял усадьбу. Насколько мне известно, никто не задавал в связи с этим никаких вопросов, но в полицейском отчете должны быть названы и домовладелец и арендатор… Эдвард, как там парни с Гарден-роуд подошли к делу?
— Сказали лишь, что много им не ясно. Они ждут, что мы им сообщим, но время поджимает и их. Лучше бы нам самим подготовить какую-нибудь версию, чтобы не дать оснований для умственных спекуляций.
— Конечно, — согласился Хевиленд. — Я подозреваю, что у вас уже есть что-то.
— Дешевый трюк, но сработать может, если я правильно понял мистера Уэбба.
— О чем вы? — спросил Дэвид.
— Вы упомянули тут слово «коммандос» и, как предполагаю я, не просто так. Убийца что, и в самом деле был им?
— Да, когда-то. Он был офицером, но с головой его что-то стряслось. Короче, он являл собой законченный тип патологического убийцы.
— Вы узнали, кто он, как его имя?
Дэвид внимательно посмотрел на аналитика и вспомнил слова Эллкота-Прайса, произнесенные им в припадке откровения: «Предположим, что я проиграл и моя история стала достоянием гласности. Ты представляешь, сколько в таком случае антиобщественных элементов получат стимул к дальнейшим действиям? Сколько людей определенного склада пожелают занять мое место, как в свое время я занял твое? Этот чертов мир кишит Джейсонами Борнами! Скажи им только, куда бежать, и подай идею, и они собьются в стаю у старта, чтобы тут же рвануть вперед».
— Я так и не понял, кто он был, — ответил как ни в чем не бывало Уэбб.
— Но тем не менее вам известно все же, что он был коммандос?
— Совершенно верно.
— Именно коммандос, а не рейнджером[214], или «зеленым беретом»[215], или бойцом из отряда особого назначения?..
— Да.
— Следовательно, я вправе предположить, что он был англичанином.
— Вы не ошиблись.
— Тогда мы выдадим такую историю, что никто не разберется ни в чем! Вывернем все наизнанку: никакой он не англичанин и в армии никогда не служил.
— Это белый, американец, — произнес негромко Конклин, глядя на советника даже с некоей долей уважения. — Дайте ему вымышленное имя и напичкайте свой рассказ подробностями биографического характера из какого-нибудь закрытого досье. Лучше всего представить его падшим типом, психопатом с пунктиком. Этот лунатик, мол, с маниакальным упорством выискивал в этих краях свою жертву.
— Пожалуй, так и надо будет сделать, хотя, возможно, кое-что не мешало бы изменить, — сказал Мак-Эллистер, поворачиваясь неловко в кресле с таким видом, будто ему лень было вступать в полемику с видавшим виды агентом ЦРУ, если даже сам он и придерживался несколько иного мнения на этот счет. — С тем, что это белый и к тому же американец, я согласен. Несомненно, серьезные нарушения в психике обусловили неуемное стремление этого человека убивать себе подобных. В последний раз объектом его ненависти стал некий наемный убийца, очутившийся, как изволили вы заметить, «в этих краях», чтобы прикончить очередную свою жертву.