— Да как вы смеете!..
— Мне уж говорили это не так давно, — прервал ее Джейсон. — На вашу реплику я отвечу так: я и в самом деле смею разговаривать подобным тоном. В случае, если наш разговор не состоится, он потеряет куда больше, чем я. Он — лишь один из моих клиентов, список которых постоянно растет. Так что я не нуждаюсь в нем, зато ему в силу сложившихся обстоятельств никак без меня не обойтись.
— Чем вы докажете это?
— Я не намерен ничего доказывать капралам, поскольку сам когда-то был майором. Неужели вы не знаете этого?
— Может, оставите столь оскорбительную манеру говорить?
— А может, закончим на этом беседу, в продолжении коей не вижу смысла. Через тридцать минут я перезвоню. Надеюсь, вы предложите мне тогда что-нибудь поинтереснее, скажем того человека. Обмануть меня вам не удастся: я сразу узнаю, он ли это или нет, как только задам ему один-два вопроса, на которые никто, кроме него, не сможет ответить. Чао, леди! — Борн положил трубку.
— Что вы делаете? — долетел до Джейсона через четыре стула взволнованный шепот Мак-Эллистера.
— Готовлю вам жаркий денечек на солнцепеке, уповая на то, что вы обзавелись уже лосьоном. А сейчас — сматываемся отсюда. Первым выхожу я, вы — через пять минут. Как выйдете на улицу, поверните направо. Мы сами подойдем к вам.
— Мы?!
— Ну да, мне хотелось бы, что вы встретились с одним человеком. Это мой старый… или новый приятель. Я думаю, вы поладите с ним, тем более что костюм на нем такой же шикарный, как и у вас.
— Старый приятель!.. Да вы что, ненормальный?
— Не кипятитесь зря, господин аналитик, и не забывайте о том, что мы должны делать вид, будто не знаем друг друга. Ну, а что касается вашего вопроса, то, осмелюсь заметить, с головой у меня все в порядке. Просто я завербовал одного человека, поскольку есть вещи, с которыми одному мне не справиться. И вспомните, пожалуйста, господин советник, вы же сами просили меня помогать вам, когда возникнет в этом необходимость.
Знакомство получилось коротким, без формальных, с упоминанием имен, Взаимных представлений, но по всему было видно, что коренастый, широкоплечий, хорошо одетый китаец произвел на Мак-Эллистера самое благоприятное впечатление.
— Вы — сотрудник одной из здешних фирм? — поинтересовался Эдвард, когда они переходили на другую сторону улицы, где стояла машина таинственного субъекта.
— В некотором смысле — да, сэр. Но тружусь я, однако, в своей собственной фирме. Выступаю в роли посыльного нескольких важных персон.
— Но как он вышел на вас?
— Извините, сэр, но думаю, вы поймете меня правильно: подобная информация носит сугубо конфиденциальный характер.
— О Боже! — пробормотал Мак-Эллистер, бросая взгляд на бывшего бойца из «Медузы».
— Доставь меня через двадцать минут к телефону, — попросил Джейсон, усевшись рядом с китайцем, тогда как ошарашенный происходящим советник устроился на заднем сиденье.
— Они по-прежнему будут посылать сообщения по цепочке? — обратился его знакомый к Борну. — С французом они не раз связывались так.
— А как он вел себя с ними? — ответил Борн вопросом на вопрос.
— Когда ему предлагали новое задание для наемного убийцы, сразу не соглашался. «Пусть попотеют сперва», — говаривал он… Кстати, а не перекусить ли нам?
— Неплохая идея! Есть здесь где-нибудь поблизости ресторанчик?
— На руа Меркадорес.
— Поесть нам и впрямь не мешало бы… А француз был прав, — он всегда бывал прав, — когда говорил: «Пусть попотеют сперва».
— Он вел себя исключительно порядочно по отношению ко мне, — произнес китаец.
— Перефразируя одного святого, в последний свой час он высветил ярко все благородство души своей.
— Не понял тебя.
— Тебе вовсе не обязательно понимать это. Суть же сказанного мною в том, что я вот жив, а он — нет, поскольку он так решил.
— Что именно решил он?
— Принять смерть, чтобы только спасти меня.
— Прямо как в Священном Писании у христиан: его нам читали монахини.
— Вряд ли, — усомнился Джейсон, которого позабавила эта мысль. — Если бы нам представился какой-то выход из того положения, в котором мы очутились, мы бы воспользовались им. Но такового не оказалось. И он решил тогда, что его смерть поможет мне уцелеть.
— Мне он нравился, — произнес курьер.
— Отправимся-ка лучше в ресторан!
Эдвард Мак-Эллистер с трудом сдерживал себя. Его злило то, что Борн не собирался разговаривать за столом о том, чего он так и не понял. Дважды пытался советник попросить Джейсона разъяснить ему, о какой цепочке шла речь и как он оценивает сложившуюся ситуацию, и дважды Джейсон останавливал его суровым, предостерегающим взглядом, в то время как связной отводил благодарно глаза в сторону. Кое-что китаец знал, а кое-что — не знал и знать не желал ради собственной безопасности.
— Отдых и еда, — молвил Борн, заканчивая последнее из своих «рандеву». — Француз не раз говорил, что они — то же оружие. И конечно же он был прав.
— Я полагаю, что в первом он нуждался куда больше, чем ты, — произнес курьер. — Как-никак, он был старше тебя.
— Он любил читать книги по военной истории и утверждал, что большинство битв было проиграно из-за усталости, а не от нехватки огневой мощи.
— Это все очень интересно, — проговорил рассерженно Мак-Эллистер, — но мы и так провели здесь не знаю сколько времени, тогда как, смею вас заверить, у нас найдется чем заняться.
— Не волнуйтесь зря, Эдвард, мы сделаем все, что надо, ничего не упустим. Ну а если вы тревожитесь, то подумайте о том, через что приходится проходить, учитывая все обстоятельства, вашему противнику. Француз часто нам говорил, что обнаженные нервы врага — наши лучшие союзники.
— Я начинаю уставать от вашего француза, — пробормотал Мак-Эллистер.
Джейсон, взглянув на советника, произнес тихо:
— Никогда больше не говорите того, что сказали сейчас. Вы не были там, где были мы. — Борн посмотрел на часы. — Прошло уже больше часа. Пора искать телефон. — И, повернувшись к связному, добавил: — Мне понадобится ваша помощь: вы будете вставлять в щель монеты, а я — набирать номер.
— Вы говорили, что перезвоните через тридцать минут, — выпалила женщина на другом конце линии.
— Я должен был заняться одним неотложным делом. У меня ведь немало клиентов, почему, замечу, я не очень-то волнуюсь из-за того, как вы там относитесь ко мне. Если я увижу, что разговор с вами — опять пустая трата времени, то переключусь на другие дела. Вам же, когда грянет гром, придется ответить за отказ связать меня с ним перед тем человеком.
— Что же все-таки случилось?
— Вы опять за свое, леди! Если бы вы дали мне сундук, в котором было бы столько денег, что и представить вам трудно, то я, возможно, и рассказал бы вам об этом, хотя не исключено, что вы и в этом случае ничего не узнали бы от меня. Мне нравится ощущать благосклонное отношение к себе со стороны сановных особ. Итак, в вашем распоряжении остается еще десять секунд, а затем я вешаю трубку.
— Пожалуйста, не делайте этого! Вы встретитесь с нашим человеком, который проведет вас в дом на Гуя-Химг, оборудованный наисовременнейшими средствами связи…
— А потом полдюжины ваших головорезов проломят мне череп и швырнут в комнату, где доктор накачает меня горючей смесью, и вы получите все ни за что ни про что! — Гнев Борна только частично был наигранным: присные Шена действительно вели себя как дилетанты. — Позвольте мне, в свою очередь, напомнить вам о таком наисовременнейшем средстве связи, как телефон. Так вот, я не думаю, что мне удалось бы позвонить из Макао в гуандунский гарнизон, не будь у вас шифраторов. Конечно, они были закуплены вами в Токио: если бы вы попробовали сделать их сами, то они скорее всего не работали бы. Воспользуйтесь же одним из них. Я позвоню вам еще раз, леди. Имейте при себе номер телефона. Того человека.
— Весьма любопытно, — произнес Мак-Эллистер, стоявший в нескольких футах от телефона-автомата, когда Джейсон кончил разговаривать, и бросил быстрый взгляд на китайца-связного, который уже снова уселся за столик. — Вы прибегли к кнуту, а я бы посулил ей морковку.
— То есть?
— Я бы подчеркнул особую значимость той информации, которую смог бы предоставить их боссу. Вы же, по существу, угрожали ей, словно вас уполномочил кто-то решать, уволить или нет ее с работы.
— Пощадите меня! — взмолился Борн, довольный тем, что, когда он зажигал сигарету, рука его не дрожала. — Что касается ваших назиданий, то я фактически применил и кнут и морковку. Мой тон, показавшийся вам угрожающим, свидетельствовал о том, что я вполне откровенен, страх же быть уволенной лишь подстегнет эту леди.
— Сразу видно, что вы всерьез решили мне помогать, — едва заметно улыбнулся государственный советник. — Благодарю вас.
Боец из «Медузы» взглянул оценивающе на чиновника из Вашингтона:
— Если этот окаянный план и впрямь сработает, не сдрейфите ли вы в последний момент, советник? Сможете ли вытащить пистолет и нажать на курок? Сами понимаете, если вы дрогнете, нам обоим не жить.
— Я не подведу вас, сделаю все, как надо, — заявил Борну Мак-Эллистер. — Ради Дальнего Востока. Ради всей земли нашей.
— И ради вашего места под солнцем. — Джейсон направился к столику. — Давайте выбираться отсюда. Мне не хотелось бы снова звонить по этому аппарату.
Безмятежное спокойствие, царившее в зоне, именуемой Горой Нефритовой Башни, не распространялось, однако, на виллу Шен Чу Янга, погруженную в тревожную атмосферу неопределенности. Суматошливость в обстановку привносилась не численностью участников тайного форума, — их было только пятеро, — а проявляемой ими бурной энергией. То и дело в зимний сад к министру прибегали его помощники, чтобы доложить о последних событиях. Иногда они робко предлагали советы, от которых тут же открещивались при первом же признаке недовольства в выражении лица их повелителя.
— Наши агенты подтвердили это сообщение, господин! — крикнул среднего возраста человек в военной форме, выскочив из внутреннего помещения. — Они говорили с журналистами. Все было так, как рассказывал киллер. Редакции газет получили фотографию убитого человека.