Когда он взглянул на часы, предварительно выбросив рыбу, было уже пятнадцать минут десятого. Еще немного, и дозорные тайпана начнут занимать свои места.
Борну предстояло теперь выяснить, какова у банкира охрана. Он хотел бы, чтобы ложь, пущенная им в ход в разговоре со снайпером из заброшенного офиса напротив набережной, обернулась вдруг правдой: чтобы не они за ним наблюдали, а он бы — за ними. Он бы запомнил каждое лицо, распределение обязанностей среди членов этой шайки, скорость, с которой каждый охранник принимает решение в экстремальных условиях, имеющиеся в расположении противника средства связи и, главное, выявил слабые места в службе безопасности тайпана. Дэвид понимал, что Джейсон Борн берет над ним верх, и в этом был свой смысл. Записка банкира начиналась словами «жена за жену». В этой короткой фразе следовало бы заменить одно лишь слово, чтобы она читалась «тайпан за жену».
Борн свернул в улочку слева и прошел несколько сот футов, прикидываясь, будто разыгрывавшиеся вокруг жанровые сценки ничего нового для него не представляют: ведь жителю Города-крепости все это было бы привычно. То же, что наблюдал он, было весьма неприглядно. На затемненной лестнице женщина, стоя на коленях, выполняла то, за что ей платили. Возвышавшийся над нею мужчина держал деньги в руке, простертой над ее головой. Молодая парочка, явно наглотавшись наркотиков, умоляла о чем-то мужчину в дорогой черной кожаной куртке. Маленький мальчик, куривший сигарету с марихуаной, мочился на каменную стену. Нищий без ног катил грохоча на своей доске с колесиками по булыжникам, выкрикивая «Подайте! Подайте!». А на другой, но столь же тускло освещенной лестнице сутенер в приличном костюме угрожал одной из своих проституток обезобразить ей лицо, если она не заработает еще денег.
Дэвид Уэбб подумал, уж не в «Диснейленде» ли он. Борн же между тем внимательнейшим образом изучал улицу, словно в будущем здесь разразятся сражения.
Девять двадцать четыре. Солдаты занимают боевые позиции. Сидевшие в Дэвиде два человека вновь стали решать, кто из них и когда вступит в схватку с врагом.
Вот и шлюха банкира отправилась на свой пост. Светло-красная блузка расстегнута, едва прикрывая маленькие груди, традиционный разрез на черной юбке достигал бедра. Выглядела она карикатурно. И не случайно, «белый человек» не должен был ошибиться. А для этого следовало подчеркнуть и без того очевидное. Что же касается утонченности, то это вовсе не то, к чему надо стремиться.
Мужчина, стоявший в нескольких ярдах от нее, что-то говорил по портативной рации. Потом, подойдя к женщине, он потрепал ее по голове и направился к лестнице в конце улицы. Борн остановился с равнодушным видом и, повернувшись к стене, прислушался к шагам — торопливым и нервным. Чуть позже мимо прошел еще один китаец — маленького росточка и средних лет субъект в темном деловом костюме, галстуке и туфлях, начищенных до блеска. Судя по беспокойному и брезгливому выражению его физиономии, он не был жителем Города-крепости. Не обратив внимания на проститутку, человек взглянул на часы и заспешил. Внешний вид его и манеры обличали в нем должностное лицо при исполнении обязанностей, в которых он не находил ничего приятного. Скорее всего, то бы служащий компании, педантичный, дисциплинированный, рассчитывающий исключительно на собственные силы, ибо только на них он и мог положиться. Неужто это и есть тайпан?
Джейсон изучил беспорядочный ряд лестниц, по одной из которых и спустился вниз этот человек. Поскольку шаги зазвучали совсем недавно, незнакомец должен был воспользоваться или третьей лестницей по левую сторону улицы, или четвертой — по правую: обе они располагались не более чем в шестидесяти — семидесяти футах от Борна. В одной из квартир, попасть в которую можно было только по лестнице, тайпан уже ждал своего гостя. Борну оставалось лишь выяснить, какая из лестниц вела туда и на каком этаже размещалась квартира. Тайпана необходимо было чем-то поразить и, более того, повергнуть в шоковое состояние. Чтобы он понял, с кем имеет дело и во что это обойдется ему.
Джейсон снова двинулся в путь, теперь уже пьяной походкой. В голову ему пришли слова старой народной песни на мандаринском наречии.
— Мо ли хуа ченг чжан юэ виу е![51] — негромко запел он, приближаясь к проститутке. И затем произнес весело, хотя и заплетающимся языком, на китайском: — У меня есть деньги, а у тебя, красавица, есть то, что нужно мне. Куда пойдем?
— Никуда, алкаш поганый! Вали прочь!
— Подайте! — завизжал безногий нищий, стуча колесами тележки по булыжнику улицы, и, накренив тело, повернул к стене. — Подайте!
— Чжау![52] — завопила женщина. — Убирайся отсюда, покуда я не сбила никчемное твое тело с этой доски, Ло Ми! Сколько раз говорила я тебе, чтобы ты не лез в мои дела!
— Неужто у тебя и впрямь дело с этим дешевым пьянчужкой? Я предложил бы тебе кое-что получше!
— Какие у меня с ним дела, дорогуша! Он просто привязался. Я жду кой-кого другого.
— Тогда я отрежу ему ноги! — закричал выглядевший довольно карикатурно скандалист, доставая откуда-то со своей доски огромный нож.
— Что ты, черт возьми, делаешь? — заорал Борн по-английски и пнул ногой нищего в грудь.
Эти полчеловека вместе с доской отлетели к противоположной стене.
— На свете еще существуют законы! — закричал нищий. — Ты напал на калеку! Ты грабишь немощного!
— Можешь подавать на меня в суд, — сказал Джейсон и, когда нищий с грохотом покатил на своей тележке вниз по улице, повернулся к женщине.
Та уставилась на него в изумлении:
— Ты говоришь… по-английски?
— Да. Как, впрочем, и ты, — ответил Борн.
— Хоть ты и говоришь по-китайски, но, выходит, ты не китаец?
— В душе, наверное, я все же китаец. Это тебя я ищу.
— Так ты — тот самый человек?
— Верно.
— Я отведу тебя к тайпану.
— Не надо. Скажи лишь, по какой лестнице и на какой этаж подняться.
— Мне были даны иные указания.
— А потом тайпан передумал. Ты спрашивала у кого-нибудь, не изменил ли он своего решения?
— Все поручения он дает нам через своего доверенного человека.
— Через маленького «чжунгожэня» в темном костюме?
— Да. Это он здесь всем распоряжается. И платит нам от имени тайпана.
— И кому же конкретно он платит?
— Об этом спроси его самого.
— Тайпана очень интересует этот вопрос. — Борн залез в карман и вытащил пачку сложенных банкнот. — Он велел мне выдать тебе дополнительное вознаграждение, если ты выразишь готовность сотрудничать со мной. Хозяин хотел бы выяснить, не обманывает ли его этот доверенный.
Прислонившись спиной к стене, женщина глядела попеременно то на деньги, но на лицо Борна.
— Если ты обманываешь меня…
— К чему мне лгать? Ты же сама знаешь, что тайпан пожелал встретиться со мною. Разве не велели тебе провести меня к нему? И это он сказал мне, чтобы я вырядился вот в эту одежду, разыскал тебя, прикинувшись пьяным, понаблюдал за его человеком. Откуда еще мог бы я узнать о тебе, как не от него?
— Ты же был наверху, на рынке. И мог там с кем-то встретиться.
— Я не был там. Пошел прямо сюда, вниз. — Джейсон вынул из пачки несколько банкнот. — Мы оба работаем на тайпана. Он хочет, чтобы ты взяла деньги и исчезла, но наверх на улицу ты не должна идти.
Он протянул деньги.
— Тайпан такой добрый! — проронила проститутка, потянувшись за деньгами.
— По какой же лестнице мне подниматься? — спросил Борн, отодвигая деньги. — И на какой этаж? Я ведь не знаю, где тайпан.
— Иди вон туда, — ответила женщина, указывая на дальнюю стену. — Третья отсюда лестница, второй этаж. А теперь давай деньги.
— Кому платит доверенный? Говори быстрее!
— На рынке у него ведьма, продающая змей, старый вор, торгующий цепочками под золото, поступающими сюда с севера, и мужик, готовящий в грязном котле тухлую рыбу и вонючее мясо.
— И это — все?
— Нет. А про меня-то ты что, забыл? Ну а теперь действительно все.
— Тайпан, думаю, прав: его и в самом деле обманывают. За все, что ты сообщила мне, он отблагодарит тебя. — Борн отделил от пачки еще одну купюру. — Но я хотел бы знать обо всем побольше. Сколько еще, кроме того парня с рацией, работает на доверенного?
— Трое, тоже с рациями, — проговорила проститутка, протягивая руку к деньгам, с которых глаз не сводила.
— Бери деньги и уходи. Иди этой дорогой и наверх не поднимайся.
Женщина схватила банкноты и, стуча высокими каблуками, побежала по улице. Вскоре ее фигура исчезла в полумраке тускло освещенной улицы. Борн наблюдал за ней, пока она не скрылась из виду, потом повернулся и быстро пошел по грязному закоулку в сторону лестницы, по которой только что спустился вниз. Приблизившись к ней, он вновь ссутулил спину и стал подниматься вверх, на улицу.
Впереди его ждала встреча с тремя охранниками и правой рукой тайпана. Он знал, что делать и что провернуть все следовало как можно быстрее.
Было уже девять тридцать шесть. Итак, «тайпан за жену»!
Первый охранник, которого Борн увидел, втолковывал что-то торговцу рыбой. Говорил он взволнованно, резко, то и дело подкрепляя слова энергичными жестами. Продавец же лишь молча кивал. Но о чем шла речь — этого не было слышно из-за шума толпы.
Выбрав крепко сложенного мужчину, стоявшего рядом с охранником, Борн с силой толкнул ничего не подозревающего зеваку на одного из людей подручного тайпана и отскочил. А еще через мгновение, задавшись целью вывести молниеносным ударом охранника из строя, он отшвырнул в сторону потерявшего равновесие незадачливого стража, врезал костяшками пальцев ему в горло и, придерживая его одной рукой, чтобы тот не упал, другой саданул что есть мочи по шее. Затем, извиняясь по-китайски перед толпой за своего пьяного друга, поволок по тротуару впавшего в беспамятство охранника и, затащив его в пустой, полуразрушенный ларек, разбил рацию.