— Стоп, — поднял я руку. — Давай без лжи.
Девушка рассматривала мое лицо не дольше пары секунд, а потом — пожала плечами.
— Я хотела провести с тобой время, поэтому поступила, как поступила. Да, это было немного неправильно, я осознаю, что это могло быть не в твоих интересах. Поэтому я попыталась загладить свою вину, принеся закуски. Но вместе с тем я не ставила под угрозу твою жизнь, — затараторила Амила, — и вообще…
Я поморщился и поднял ладонь.
— Вот об этом я хочу поговорить. В мире, откуда я пришел, некоторые люди больны — они по ночам могут превращаться в монстров, — не соврал — на форуме гуляли такие слухи. — И вообще, с ночью у нас связаны весьма нехорошие слухи и традиции. Так что ты поступила очень опрометчиво, когда утаила от меня такую информацию. Если бы я тоже был болен, люди в Школе могли начать умирать.
Она поставила поднос с едой на мой стол и растерянно захлопала глазами.
— Я не знала.
— Я не говорю, что это твоя вина. Я должен был сам узнать все о турнире, но я этого не сделал. В первую очередь это мой просчет. Но и ты промолчала.
Она слегка прикусила губу.
— Ты сердишься?
— Я разочарован.
— Тогда чем я могу загладить свою вину?
Я посмотрел на поднос, на котором стояли две кружки для напитков. Потом — на кровать. Понятное дело, что Амила все это спланировала, возможно еще пару недель назад. Но стоит ли и дальше избегать ее общества?
Выпроваживать ее сейчас будет попросту глупо и грубо.
— Знаешь, после турнира и взятия нового ранга я чувствую себя немного скованно, — потер я шею. — Может быть, ты знаешь какой-нибудь способ помочь мне расслабиться?
Девушка улыбнулась.
— Ну, я могла бы попробовать сделать тебе массаж. Я училась этому и думаю, что это поможет тебе почувствовать себя лучше.
— Это было бы здорово. Думаю, именно это мне сейчас и нужно.
— Тогда ложись.
Я растянулся на кровати. Рыжая подошла ближе и мягко положила руки мне на плечи. Ее прикосновения были уверенными и сильными, девушка действительно разминала мои мышцы, а не приукрашивала свои умения массажа.
Я чувствовал, как напряжение начинает исчезать. А спустя минуту закрыл глаза и позволил себе полностью расслабиться. То, что последует за массажем, не было для нас секретом.
А потом можно будет наконец заглянуть в Зал Испытаний. Благо, силенок я с прошлого раза поднабрался.
Глава 9
— Так приятно засыпать с тобой… — пробормотала Амила, закинув на меня ногу. А спустя минут семь уже вовсю сопела.
«Приятно засыпать», ага. Если бы.
Я вот уснуть не мог. Даже признаков сонливости не было, хотя сейчас уже вечер по времени Островов. Меня должна одолевать невероятная сонливость, с которой невозможно бороться, но я ничего не чувствую.
И это плохо. Выходит, я действительно нахожусь слишком далеко от мира Кошмаров. Не знаю, висит ли Школа в искусственно созданном пространстве, или находится в третьем мире, но об одном мне точно известно — пока я здесь, я не смогу попасть в свое основное тело. И уснуть я тоже не смогу.
А значит, лучше провести время с большей пользой, чем тупое лежание на кровати, где я время даже с помощью телефона убить не смогу, по причине его отсутствия.
Я аккуратно выскользнул из кровати, закинул в себя половину того, что лежало на тарелках, запил лимонадом и вышел из комнаты.
Вечером в Школе было тихо. Я прошел по пустым коридорам, спугнул самозабвенно целующуюся парочку и спустя пятнадцать долгих минут добрался до Зала Испытаний. Гораздо проще было бы выйти на остров и вернуться в Школу, сразу представив этот Зал, но я уже пробовал открывать двери, яро желая попасть на остров, но ничего не происходило.
На этот раз никто не пытался забрать у меня ни бинт, ни копье. Я замотал в бинт все ниже шеи, перехватил поудобнее древко копья. Все вокруг стало неважным, необязательным — возросшая сила облика шептала, что не стоит шевелиться, суетиться и идти к какой-то цели, если можно просто закрыть глаза и позволить себе отдых длинной в вечность.
Первый шаг оказался самым трудным: тело будто онемело, я едва заставил себя шагнуть, ломая шепот облика. А потом давление уменьшилось. А может, я просто начал к нему приспосабливаться.
Когда я дошел до портала, перед глазами, как и в первый раз, вспыхнул белый свет, и я очутился в крохотной комнате, напротив тоннеля, уходящего во тьму. Матово блестели черные стены.
Оглянувшись, я увидел дремлющего человека в грубой сутане — он сидел на простой деревянной скамье, привалившись спиной к камню. Изможденный, он больше похож на старческий труп.
В комнате нет, ни двери, ни окон. Единственный источник света — лампадка, висящая у стены. Я в каком-то монастыре?
— И в чем мое испытание? — спросил я монаха. Я не был уверен, что он ответит мне, или поймет меня. Я даже сомневался, что монах жив — с момента моего появления я не заметил, что он шевелится.
Как только я заговорил, веки монаха дрогнули, а потом тот медленно открыл глаза. Сутана монаха заскрипела, когда он вдохнул затхлый воздух.
— Испытуемый… — прохрипел человек в сутане сухим горлом. Он говорил на языке, который я прежде не слышал, но я прекрасно понимал слова. — Я долго ждал такого, как ты… Для испытания тебе нужно пройти через этот проход и выйти целым и невредимым с другой стороны.
— Звучит просто.
— Однако ты должен оставить артефакты в этой комнате и закрыть глаза, когда войдешь в тоннель.
— Понял, — коротко ответил я. — А если у меня есть навыки, которые не зависят от артефактов?
— Тогда ты не должен их использовать.
— Ясно.
Перед первым испытанием Гу говорил мне, что древний механизм подбирает для каждого противника по силам. Человек должен столкнуться с испытанием и проверить себя на прочность. Только я не мог понять, является ли монах противником или одним из противников. На месте какого-нибудь злодея поумнее самым логичным поступком было бы надеть маску ментора и сделать так, чтобы герой сам запрыгнул в мясорубку.
За минуту, что я здесь находился, монах вдохнул всего трижды — после каждой своей фразы. Либо ему попросту не нужно дышать (что уже тревожный звоночек), либо он упражняется в задержке дыхания. Причем постоянно.
— Давно вы ждете такого, как я?
Монах задумался.
— Давно. Может быть, сутки. Может, год. Здесь время течет иначе.
Камни на стенах выглядели старыми, без следа свежего раствора между булыжниками. Значит, монаха здесь не замуровывали. И единственным путем, которым он мог прийти, был тот самый коридор.
— Вы дышите?
— Что? — растерялся… растерялось существо.
— Я не вижу, чтобы вы дышали. Не чувствую запаха вашего пота. Сколько, говорите, вы просидели здесь?
В запавших глазах мелькнуло что-то недоброе. Но прежде, чем существо успело что-либо сделать, я сграбастал его за сутану. Ветхая ткань затрещала от моего прикосновения, пошла по швам, но разорваться не успела — я швырнул монаха в тоннель.
На пол упала только одежда. Монах пропал, а голодные тени стали лишь гуще.
Мне теперь не приходилось напитывать тело духовной энергией, чтобы стать сильнее и быстрее — усиление было постоянным. Поэтому я шагнул к стене и легонько ударил в каменный блок закутанной в бинт рукой.
По помещению пронесся легкий гул, но камень выстоял, рука тоже осталась в порядке. Тогда я ударил сильнее.
По камню зазмеились трещины. Лампадка на стене качнулась, огонек затрепетал, как от сквозняка. Я снял лампадку. Удерживая ее за цепочку левой рукой, стиснул зубы, ускорил циркуляцию Ци, и правой саданул по стене, вкладывая в удар духовную энергию.
В стену будто выстрелили из пушки! Каменный блок разлетелся на куски и мелкое крошево, комната наполнилась облаком пыли.
Я отступил назад, прикрывая лицо рукой. Когда пыль начала оседать, я увидел, что за разрушенной стеной открывается проход, ведущий в столь же темный коридор.
— Вот черт.
Значит, вокруг меня всюду ловушки, и идти по коридору все же придется?
Свет лампадки ничуть не рассеивал тьму, а когда я поднес его к выходу из комнаты, снова затрепетал и начал уменьшаться, как догорающий огонек свечи. На дыру за стеной он реагировал так же.
Тогда я повесил лампадку обратно на изогнутый гвоздик и окутался незаметностью. А потом — сделал шаг вперед в эту тьму, ощущая, как энергия продолжает бурлить в моих жилах.
Застоялый воздух в тоннеле шевельнулся, будто рядом трепыхнулось нечто злое и голодное — я почувствовал это новообретенными навыками. Замер на месте, напряженный и готовый бить на любой звук, но атаки не последовало.
А потом тьма рванулась в покинутую мной комнату и лампадка погасла. Единственный источник света, зеленые искры, срывающиеся с наконечника моего копья, не могли осветить даже древко копья или мою руку. В окружающей тьме даже мое усовершенствованное зрение не работало.
Я коснулся правой рукой ледяного камня. Я не знал, чего ожидать от зловещей тишины и бурлящих вокруг теней.
Рядом звякнуло.
Я на рефлексах пригнул голову, уклоняясь от стремительного и невидимого удара, который прошел над моей головой. Нападавшие плевали на «незаметность» и двигались на сверхскорости, как и я. Либо, что вернее, бинт попросту перестал ускорять меня — я не чувствовал сопротивления воздуха и инерции, сопровождающей движения. Артефакт попросту не работал в тоннеле.
Тишина прохода взорвалась стремительными действиями. Я услышал чей-то тихий топот, шорохи одежды, скрип крохотных камешков под чьими-то ногами. Звон металла и скрип кожи на рукояти, сжимаемой чужими ладонями.
Отлично. Кто бы не атаковал меня, у них есть тела, а значит, их можно убить.
Мое тело взорвалось в движениях. Наконечник копья полетел вперед и даже в кого-то попал: я почувствовал, как копье входит в чье-то тело, а потом услышал сдавленный хрип.
Выдернул копье из тела, прижался спиной к камню и широко взмахнул оружием, очерчивая полукруг. Наконечник снова ударил во что-то мягкое.