— Конец связи.
Беспилотники появились спустя минут пятнадцать. Я приготовился обыскивать кучу квартир, начиная со стороны балкона, где исчез людоед, но планы поменял дежурный.
— Кошелев, подлетай с левой стороны. Видишь балкон с синим полотенцем на веревке? Давай туда, через тепловизор виден тепловой след.
Я сразу же опустил летающий меч ниже, к указанному месту, прыгнул на балкон и отозвал меч.
Балконная дверь была заперта, но напитав Ци кинжал, я легко разрезал язычок замка.
Приоткрыв дверь, на мгновение замер. В квартире было тихо, темно и пахло кровью.
Комната, где я оказался, была детской спальней — маленькая кроватка, столик, игрушки. И тянущийся от балкона к межкомнатной двери кровавый след.
Взяв в правую руку кинжал, я зажал между пальцев правой три кинжала с орсами и осторожно выскользнул в прихожую, оттуда в коридор. Несмотря на неприметность, тихо, аккуратно, следя за каждым движением, двинулся из квартиры по следу из капель крови.
На лестнице след оборвался — либо рана зажила, — вот не удивлюсь, если он еще и регенерировать умеет, — либо людоед успел перетянуть ее какой-нибудь тряпкой.
Не успел я понять, куда идти дальше, как сзади зажужжал беспилотник, залетевший следом за мной через балкон. Рация зашипела и голос тихо скомандовал:
— Вниз.
Здесь я уже сам заметил испачканную кровью дверную ручку, вот только дрон завис рядом с соседней дверью. Хорошая подсказка. Жаль, что помощь от оператора сводит на нет шум, издаваемый дроном. Пусть машинка, указав мне на квартиру, скрылась, ее наверняка услышали.
Входная дверь выглядит довольно массивной, такую даже тараном не вынести. Благо, есть верный нож.
На всякий случай встал у стены сбоку от двери, и провел кинжалом между дверью и косяком, перерезая всевозможные запоры и язычки замков. После этого осторожно взялся за ручку, и…
От удара изнутри квартиры дверь слетела с петель! Ладонь, которой я держался за ручку, пронзило болью, но усиленный эволюциями организм выдержал, а вот ручка отлетела. Обычному человеку поломало бы запястье или предплечье.
Из квартиры следом за дверью вылетел Кошмар.
Мое восприятие взвинчено до предела, так что я успел увидеть в деталях рассмотреть людоеда. Побелевшая кожа, сожженная молниями почерневшая одежда. Надеюсь, что его «непробиваемость» изрядно истощилась.
Рвусь вперед, до свиста в ушах — от перегрузки темнеет в глазах. Инерция волочет меня вперед и я вкладываю всю скорость в один удар напитанным Ци кинжалом, пытаясь воткнуть наконечник в горло монстра.
Тварь отшвыривает от силы удара, но лезвие чистое — не пробил. Рукоятка при ударе затрещала, лезвие слегка изогнулось, но выдержало. Жаль будет потерять оружие, но иного способа прикончить тварь, чем ударить ее посильнее, у меня сейчас нет.
Вопит предчувствие угрозы. Едва приземлившись на ноги, людоед прыгает в мою сторону, выставив перед собой руки. Шагаю в сторону, прижимаясь к стене и пропускаю тело мимо себя. Тварь меня не видит, слепо бьет воздух, но я уже оценил, насколько могут быть сильны его удары — попаду под один, и мне переломает кости.
В следующий миг меня отшвырнуло в сторону, а я даже не заметил, откуда мне прилетел удар. Полет закончился на лестнице — я приземлился спиной на ступеньки. Замер, не в силах вдохнуть — спину перехватило жуткой болью.
Неподвижные глаза уставились на место, где я лежу.
Я застыл, пытаясь перетерпеть первую, самую сильную волну боли, а Кошмар оскалил окровавленные клыки и тихо зарычал и повернул голову в сторону, обводя коридор холодным и пустым взглядом.
Я осторожно отвел в сторону руку с кинжалами, готовясь метнуть их в мерзость, но за мгновение до броска оттолкнулся от перил, уходя от кинувшейся на меня туши. Уклониться полностью не смог — меня дернуло за ногу, вместе с рывком шла острая вспышка боли.
Привалившись к стене между этажами, уставился на расплывающееся красное пятно на брюках — тварь задела ногу когтями. Боли не было, казалось, кожа вокруг раны онемела.
Не сводя взгляда с уродца, кое-как поднялся на ноги и проглотил пару орсов.
Так я его не пробью. Нужно попробовать что-нибудь другое.
Использую вместе с техникой неприметности еще и познание. Поддерживать одновременно обе техники сложно, на ранге основы я бы не справился.
Мое внимание привлекает клинок, напитанный Ци доверху.
Я давно выучил, как в артефакте собирается и используется при ударе духовная энергия, но сейчас я смотрю глубже — за пределы привычного обычному человеку понимания, в самую суть вещи. Закрываю глаза, чтобы обычное зрение меня не отвлекало, и позволяю своему сознанию слиться с клинком, ощущая его холодную сталь как продолжение собственной души. Грубо говоря, он в самом деле продолжение моей души — в нем течет моя Ци. Я давно познаю его. Я начал пользоваться им раньше, чем у меня появилась эта техника. Я знаю его баланс, знаю, сколько он вмещает Ци, знаю, как она течет, что режет без труда, а что — с трудом. Но этого мало.
Внутри клинка скрыт целый мир, невидимый для обычного глаза. Я чувствую, как энергия течет по его лезвию. Я ее
Познаю.
И погружаюсь еще глубже, в самую сердцевину металла. Здесь, в этой точке абсолютной тишины и покоя я вижу сплетение десятков нитей энергии. Нити переплетаются, образуя сложный рунный узор, который я
Познаю.
Все тайны клинка становятся открыты передо мной. Каждая мельчайшая деталь ясна: от структуры металла до самой природы его духовной энергии. Я понимаю, как можно усилить его мощь, как направить поток энергии так, чтобы он стал неодолимой волной.
Я не останавливаюсь на этом. С каждым мгновением мое понимание углубляется. Я осознаю, что клинок — это не просто оружие, а артефакт с зарождающейся душой. Он не живое существо со своей волей и характером, но когда-нибудь, лет через сто постоянных битв, вполне может стать таким.
И теперь я знаю, как сделать так, чтобы мы стали единым целым на поле боя, чтобы каждый удар был не просто механическим движением и попыткой прорвать щиты противника, а выражением нашей гармонии.
Вместо того, чтобы напитывать кинжал до предела и пробивать кожу людоеда острием, я направляю Ци равномерным потоком, концентрируя и усиливая действие рун. А потом — проношусь мимо противника, широким ударом полосуя шею людоеда.
Клинок не пробивает потрепанную кожу, истощенную молниями, пулями, но он будто на миг ныряет за грань, где этой защиты нет. И уже оттуда наносит удар.
Людоед отшатывается, накрывает ладонью рану, откуда хлещет кровища. Сонная артерия перерезана, регенерации у него нет. Осталось выждать, пока тварь истечет кровью.
Но людоед не мог уйти просто так. Не знаю, каким образом он обнаружил меня — может, с помощью чувства опасности, а может, бил наудачу. Мясоед прыгнул ко мне и ударил, а я загородился рукой, а потом — ответил, напитав артефакт Ци правильно.
В горло. В сердце. И напоследок — в подбородок.
Потом отшагнул от конвульсивно дергающегося тела и тупо посмотрел на искалеченную руку. Кожа сорвана, торчат осколки костей и мясо.
В ушах неприятно зашумело. Перед глазами всё плыло, ноги подгибались, на тело вновь накатывала неприятная слабость.
По раненной руке медленно поднимался холод.
Я присел, уперся спиной в бетонную холодную стену. Метрах в пяти валялось судорожно подергивающееся тело людоеда.
Мои пальцы крупно дрожали, и я не мог ухватить и достать нож с семенем орса. Пришлось подключать бинт — белая ткань обмоталась вокруг рукояти и швырнула метательный нож в сторону людоеда.
Бросок вышел не самым лучшим — лезвие зазвенело, скользя по полу коридора, но все-таки докатилось до лужи крови. Кинжал шевельнулся, в семени проклюнулся тонкий отросток.
Сейчас я не продержался бы даже против какой-нибудь вшивой кошмарной крысы, настолько был истощен. Я и в сознании держался-то чудом, ужасно хотелось спать, а перед глазами плавали фиолетовые круги.
Я вытащил из рюкзака аптечку и затянул жгут на руке. Следовало сделать это в первую очередь, но я сейчас несколько не в себе.
Сбоку зажужжало и из-за угла вылетел дрон, глядя на меня темным объективом.
— Держись, Кошелев, — прошипела рация. — Вытащим тебя. Группа уже на подходе.
Пока группа добиралась, я решил заняться медитацией — единственное, на что сейчас был способен.
Я закрыл глаза и сосредоточенно принялся приводить энергетику в порядок. Выправлял потоки Ци, стягивал энергию к ране. Проглотил бы орс, но сегодня я уже выгреб из шкатулки все пилюли.
Только сейчас задумался о том, что я прошел в шаге от смерти, чудом увернувшись от костлявой руки. Однажды мне не повезет, смерть окажется быстрее и умру я где-нибудь в пустом коридоре, незаметно для других, вдали от шумных битв, подвигов и славы. И сожрут меня какие-нибудь крысы, если прежде не появится любопытный искатель и не вытащит тело к обочине, откуда заберет труповозка.
Но если подумать, я для того и сражаюсь, чтобы выживать. Возможно, я все еще жив потому, что бросаюсь в битву с могучими противниками, получаю опыт схваток с сильнейшими и постоянно развиваюсь. Остановка в этом марафоне меня убьет. Я мог уже кучу раз умереть где-нибудь на островах и мой скелет до сих пор бы кочевал бы на куске летающего камня, но я сражаюсь и живу. Причем у меня еще не потрачен шанс в виде второго тела.
Орс сформировался. Я поднялся, кряхтя, как старик, сграбастал истекающую силой пилюлю и положил в шкатулку.
Дрон крутился поблизости и явно заснял все произошедшее, однако я счел, что забрать силу, которой владел мясник, будет лучше, чем упустить ее. Не сомневаюсь, что орс, который формировался над телом ведьмы, забрали сразу же, как увидели.
По лестнице загрохотали ботинки. Первыми на этаж зашли солдаты с автоматами, после них — военные с носилками.
Один из них, видимо, медик, осмотрел мою руку, посветил в глаза фонариком и напоследок вколол что-то в ногу.