Подумав немного, решаюсь рискнуть:
— Слушай, Акане, а что имел в виду Филзели под словом «третий». Что значит третий?
— Киба-кун, называй меня Акане-семпай. И ты же понимаешь, что даже если бы я знала, то все равно не сказала бы? Не лезь слишком глубоко. В нашем клане это очень… кикен-на… Ой, то есть «опасно». Забыла слово.
— Жаль, — со вздохом развожу я руками. — А я уж хотел признаться, что я пришелец-захватчик из другого мира, поэтому знаю столько всего…
— Бака, — с грустной улыбкой толкает меня в плечо Акане и с заговорческой улыбкой спрашивает: — А если честно? Ты правда над котейками издевался?
Понимающе киваю:
— Что, Акане-семпай, отец велел тебе меня разговорить?
Акане тяжело вздыхает, обиженно на меня смотрит.
Уже через десять минут мы сидим на кожаных диванах роскошного лимузина Джунсиначи c эмблемой школы. На моем плече новая сумка со школьными принадлежностями и пятью флаконами «Созерцания-1». Подарок от Хидана. Концентрированный Исталский стимулятор суммы. Прибавляет десять-пятнадцать процентов к вероятности пробуждения суммы. Пить раз в неделю пока сумма не пробудится. Один флакончик этой зеленой бурды сегодня оценивается в сто двадцать тысяч рублей, ну или в американском эквиваленте — тысячу долларов.
Память услужливо сравнивает эту сумму с зарплатой матери. Ее ставка — сорок тысяч рублей. С подработками она иногда приносит чуть меньше пятидесяти. И это еще считается хорошими деньгами.
Пальцы в заштопанных носках непроизвольно шевелятся, словно им стало неудобно.
Зелья, конечно, неплохой аванс за мою услугу, но этого мало. А «консультантом» меня не торопятся нанимать, хотя по глазам видел, как Хидан в этом заинтересован. Но он сказал, что раз у меня терки с Новой Силой, сначала нужно с ними все решить. Он благоразумно считает, что мой конфликт с ними может решиться непредсказуемо. А «работники» клана Джунсиначи не должны быть с этим напрямую связаны.
Но помочь «из теней» Хидан все же обещал. Дал номер телефона «особого помощника» и сказал, что тот исполнит пару моих особых просьб. Разумеется, в рамках благоразумного.
На самом деле, я понимал, что Хидан помогает не совсем из-за долга крови. Многие кланы недолюбливают силачей. Они слишком быстро развиваются и наглеют. И если сейчас они просто путаются под ногами Новусов, то как скоро они начнут надоедать и всем остальным? Поэтому если я смогу поиметь сейчас силачей, то неплохо улучшу свое положение во всей этой клановой каше.
Ладно, хватит об этом думать. Надо немного расслабиться.
Сэма с нами нет — он уехал на отдельном транспорте. Акане явно грустит. В первый раз у меня не было времени осмотреться, но сейчас я в приподнятом настроении рассматриваю роскошный салон. Замечаю какую-то панель с кнопками. Нарисована картинка бокала. Недолго думая, нажимаю.
Сбоку отодвигается бар с разными напитками. Ничего не узнаю. Для меня это просто разноцветные жидкости в вычурных бутылках.
Акане с любопытством смотрит на меня, а я не нее.
Начинаю разговор первым:
— Непростой школьный транспорт… Выпьем?
— Это наша машина, а не школьная. И… эм-м-м, Киба-кун, время шесть утра. Как ты себе это представляешь?
В Варгоне я употреблял алкоголь только тогда, когда это было необходимо. С влиятельными людьми, прикидываясь кем-то другим. Да-да, почти так же, как тот Филзели. Только без сдирания кожи.
Вот только Альвы не пьянеют. Хотя чувствуют похмелье. Не описать словами, как я ненавидел притворяться человеческим графом, любителем выпить на светских балах.
Поэтому чисто из практического любопытства, мне интересно на что похоже настоящее человеческое опьянение. И сейчас у меня есть возможность проверить это качественными и дорогими напитками, а не «пивасиком за тридцать два рубля». Главное не переусердствовать и не доводить до… возможных последствий.
Под изучающим взглядом Акане беру каждую из бутылок, открываю, нюхаю, удовлетворенно киваю.
— Ты в этом разбираешься? — с нотками подозрения спрашивает Акане.
Я втягиваю запах кедровых и мускатных орехов.
— Конечно… нет.
И это истинная правда. Первый раз вижу такой крепкий алкоголь. Не говоря уж про аромат. В Варгоне все проще. Эль, вино, пиво. И их разновидности.
— Киба-кун, алкоголь разрушает клетки мозга.
— Правда? — удивляюсь я, наливая себе в бокал «John Walker & Son’s, Private Collection» — Зачем же тогда это пить?
— Эм… ты продолжаешь себе наливать, Киба-кун. Напоминаю, что в школе это запрещено.
Хмыкаю:
— Убивать друг друга значит можно, а выпить нет?
— Ну-у-у…
— Хочешь? — протягиваю бокал. — Тут для меня многовато.
Акане раздувает щечки:
— Нет, Киба-кун, не хочу. Я дочь влиятельного политика клана Джунсиначи. Что обо мне подумают?
Пожимаю плечами:
— А тебе не плевать, что о тебе подумают? Главное, что ты сама о себе думаешь.
Делаю маленький глоток. Неимоверным усилием сдерживаюсь, чтобы не выплюнуть адскую смесь. В горле пожар. Ощущение, что я только что себя отравил. Нет, такого жидкого огня я в Варгоне точно не пробовал.
Видимо на моем лице отражается определенная степень страдания, потому что Акане улыбается во все лицо. Немного подумав, она выхватывает у меня бокал и делает приличный такой глоток, даже не поморщившись.
18 октября 2022 года.
Вторник.
Время: 07:43
Мы выходим из автомобиля в приподнятом настроение. Оказывается, нам обоим хватило для этого лишь по глотку. Но зато я понял, что такое «веселое алкогольное отравление». Но ничего из разряда такого, чего нельзя добиться и без него. Примерно так я сказал Акане, за что получил титул «зануда». А ведь кичилась своим происхождениям. Правда тут говорят — в тихом омуте черти водятся.
Школьный двор встречает меня галдежом и криками. Редкие группы элиты все также держатся особняком. Сотни беляков стараются их обходить и не повышать голос.
Осматриваюсь, не вижу силачей. Ну и славно — сейчас не до них. Заходим в школу вместе с Акане. Многие на нас смотрят. На меня оценивающе, на Акане с любопытством. Думаю, многие уже пришли к каким-нибудь неправильным выводам. Ведь вчера мы уехали втроем с Сэмом, а сегодня он приезжает в школу один, мрачнее тучи. А чуть позже подкатываем мы с Аканей на фирменном авто Джунсиначи. Более того, дочь посла Джунсиначи странно улыбается, а милые бледные щечки подозрительно розоватые.
— Киба-кун, до скорого, — официально кивает Акане и покидает меня сразу же на входе школы.
Сегодняшнее занятие называется «Практическое изучение свойств суммы». О какой практике говорится, если все мы непробужденные, я не понял, но видимо это означает, что мы должны иметь представление как сумма работает на практике.
Я прекрасно помню свое расписание, иду в то же обшарпанное крыло. Дохожу до кабинета 133. Он еще закрыт, а моя группа толчется у дверей, ожидая начала занятия. Встречаюсь с десятком заинтересованных глаз.
Так, к заместителю директора я уже не успеваю. После занятий надо ему будет рассказать о ситуации с Элеонорой. Он прекрасно знает, что она со мной разговаривала и уверен, что догадывается о чем. И мне просто нужно к нему заглянуть и «отметиться». Так сказать, проявить свою «активную лояльность».
Дверь кабинета открывается, в проеме появляется пухлый мужичок с сальными волосами и очками-полумесяцами. Одет в немного помятый пиджачок. Подмышки мокрые, хотя смердит от него одеколоном хоть глаз выколи.
— Тринадцать-б? — осматривает он нас.
— Да, учитель, — отвечает староста Лика.
Мужчинка вздыхает, выходит.
— Следуйте за мной, студенты.
Звенит звонок. Коридоры пустеют, а мы всей гурьбой следуем за толстяком. В ширину он примерно такой же, как и в длину. Не ожидал, что такой что-то знает о «практике». Хотя весь его вид говорит о «практическом происхождении жировых отложений».
Мы идем через всю школу на задний двор. Выходим из здания, доходим до маленькой коморки. Толстяк нажимает на кнопку в двери, набирает какой-то код на панели. Дверь открывается. Ага, лифт. И очень просторный. Как небольшая комната. Мы все умудряемся утрамбоваться. Ученики зажимают меня со всех сторон. К левому плечу прижимается Лика.
Ученики морщатся, когда в лифт заходит толстяк. Во имя Шэйлы, ему точно нужно сменить парфюм.
Лика шепчет мне на ухо:
— Константин, как дела?
Смотрю на нее.
— Неплохо. А что?
— Я староста. Должна спрашивать. Особенно у таких, как ты. Ой, не обижайся, я ничего не имела такого… — захлопала глазами Лика. — Да… Вот… И не забудь, что завтра тебе к школьному психологу после занятий. Георгий Александрович велел мне проследить, чтобы ты не прогуливал. Не прогуляешь?
— Нет. Зачем мне прогуливать?
— Я тебя провожу.
— Или я тебя, — усмехаюсь.
— А? В смысле?
Дверь открывается, и мы выходим…
Некоторые ученики присвистывают. Другие выдыхают. Треть усмехается над удивленными.
Это что? Арена? Прямо под школой? Хотя нет. Я бы назвал это подземным полигоном. Или большим тренировочным сектором. Только выглядит все не средневеково, как я привык. А в современном стиле. Что-то вроде стадиона, который я видел в Интернете. Только вместо травы — плитка. А сидячих мест нет. Только пространство выше уровнем, где можно стоять.
На большой квадратной арене вижу манекены, мишени, мешки с песком. Стойки с холодным оружием. Огромные шкафы с кодовыми замками. По центру арены стоят человек десять, судя по виду, старшекурсников. Они замечают нас, перестают переговариваться. Смотрят.
Толстяк разворачивается к нам лицом:
— Привет… э-э-э… ученики. Меня зовут Герман Афанасьевич. Вот. Я ваш учитель. Ну вы уже поняли.
Из учеников кто-то хмыкает, но учитель не обращает на него внимания, продолжает:
— Вчера вам мисс Элеонора рассказала о сумме. Ну то есть, вы теперь о ней знаете. В теории. Но как она работает, нет. Вот. А это очень важно. Ваш мозг, — Герман Афанасьевич тыкает пальцем себя в висок, — должен понимать, как пробудиться. Вот. В нашей школе были случаи, когда неодаренные пробуждались просто, наблюдая за… за тем, как работают их направленности. Вот. Но это… редкость. Не рассчитывайте. Вот. Пройдемте-пройдемте. Девушечки, осторожно, тут ступенечки…