Вот ведь хитрый лис.
На выходе меня уже ждут трое. Личная гвардия. Как я понял, теперь они будут ходить за мной по пятам. Вот она — цена безопасности.
Сую руку в карман…
Засранцы. Стащили мои зубочистки.
Глава 16. Маски Новой Эры
Интересно, почему неделя? Почему не два дня? Или не три? Я, конечно, не против, но больше, чем на день-два, не рассчитывал. Сдается мне, заместитель директора дал мне неделю неспроста.
Сергей и двое его подчиненных заводят меня в служебное помещение охраны. Осматриваюсь. Нормально у них тут. Прямо казармы по меркам Варгона.
— Надевай, — протягивает мне черную жилетку Сергей.
— Что это?
— Бронежилет скрытого ношения. Кевлар, усиленный предметной суммой. Майка есть под рубашкой? А то натрёт.
Киваю, снимаю рубаху, надеваю жилет. Тяжеловатый. Предвкушаю боль в пояснице.
— И что, поможет?
Сергей качает головой:
— Это зависит от нападающего. Но жилет напитал учитель Кайну. Даже силачам придется сильно постараться, чтобы найти того, кто сможет, — постукивает пальцем мне в грудь, — это пробить. Не забудь, что каждые три дня его надо будет перезаряжать. И каждый день он слабеет.
— Так может каждый день тогда?
— Эк ты какой. Кайну сегодня его зарядил и до конца дня на ногах стоять не сможет. Его заменяет другой учитель.
Вот значит как. Сначала «ласточка», теперь еще заранее заряженный бронежилет. Георгий Александрович точно знал, чем наш разговор закончится и подготовился. Поэтому срок в «неделю» тоже не от балды.
— Ясно. А на голову есть что-нибудь?
— А вот голову придется беречь самому.
Сергей смотрит на меня, мнется. Ему явно хочется что-то спросить, но он переводит взгляд на своих молчаливых напарников и, похоже, передумывает задавать вопросы.
— Ладно, пошли на занятие. Чего там у тебя сейчас?
Вспоминаю расписание:
— Утром была высшая математика… Но я ее пропустил.
Сергей морщится:
— Терпеть не могу математику. Но она нужна. Многие одаренные суммой разума пробуждаются, считая циферки и…
Перебиваю:
— У меня сейчас «История до Новой Смуты».
— Да уж. Среда у вас не очень интересная, да? Ну ничего. Это только на первом этаже так. Прощупывают вас всеми, так сказать, сферами. В чем вы хороши, в чем не очень. Дальше будет весе… Кх-м. Ладно, пошли.
Ставлю Сергею метку «болтун».
Сначала в класс заходит охрана. Ученики замолкают. Смотрят на них с недоумением, но те не обращают внимания. Заглядывают в шкафы, окна. Одного ученика полукультурно просят пересесть к окну, освободив мне место у дверей. Учитель не удивляется. Видимо, его предупредили.
— Все в порядке, — успокаивает учеников седовласый разваливающийся старичок со смуглой кожей и моноклем. — Сейчас уважаемые стражи порядка нас покинут. А, вот и виновник всех этих событий…
Захожу. Ну вот чего вы уставились? Сидите себе дальше. Нет, надо же меня всего разглядеть. Замечаю, что некоторые смотрят на меня с опаской и, я бы даже сказал, страхом. Но большинству просто любопытно. Толстяк, любитель попок, ерзает на месте. Ему словно неймётся. Лика корчит недовольную мордашку. Еще бы, в ее классе безобразие. Не тороплюсь, мстительно осматриваю своих одногруппников. Ага, мнетесь. Будете знать.
Охрана выходит, остается караулить снаружи до конца занятий. Молодцы какие. Надеюсь, мое новое семейство охраняют не хуже. Я звонил матери не так давно. Вроде все в порядке.
Иду на свое место — предпоследнее, у дверей. Очень удачное место. Далеко от окон и, если вдруг кто прорвется в класс, то не сразу заметят меня.
На глаза попадается милая девчушка на задней парте — прямо за мной. Охранники почему-то не стал пересаживать ее, хотя там место получше. Иду медленнее, присматриваюсь. Выглядит моложе остальных одногруппников. Не знаю, может так кажется из-за плоскости груди. Если она и есть, то размера первого, не больше. Она замечает меня, смотрит в глаза, быстро моргает своими голубыми большими глазами. Миленькая, ничего не скажешь. Два пышных белых хвоста очень игриво гармонируют с курносым носиком и полуоткрытым, словно в удивлении, ротиком. Одета в белое платье с черными кружевами и высоким воротником. Очень вычурное и одновременно простое. В толпе беляков такую невооруженным глазом не заметить. Но если подойти ближе, то можно в полной мере насладиться красотой этого не до конца распустившегося цветочка.
— Чего уставился? — неожиданно ругается этот маленький ангелочек, ставший демоненком.
Вздергиваю бровь.
— Кхе-кхе, Зеруса Аннета, прошу вас соблюдать тишину, — покашливает старик-учитель.
Понятно. Так об этой аристократке в моей группе говорил заместитель директора в первый день. Он еще тогда боялся, не скормлю ли я ей чего-нибудь. Платок, например.
Сажусь, откидываюсь, готовясь к унылому занятию. История мира меня может и интересует, но не сегодня.
Чувствую толчок в спину. Оборачиваюсь.
— Чего налегся? Подальше отодвинься, — зло шепчет девчушка.
— Хм…
— Чего ты хмыкаешь, а? Слышал, что я сказала?
— А ты симпатичная. Но… Сколько тебе лет?
— Т…ты… совсем? Знаешь, кто я такая? — шипит она.
Пожимаю плечами:
— Избалованная дочка аристократа?
Шеки девчушки покрываются розовыми пятнами. Какая наивная простота. И что тут забыло это дитятко?
— Ты что… мне хамишь?
— Нет. Просто спрашиваю. Кстати, ты почему так напряжена?
Дыхание… Ритм сердца… Розовые щечки. Я знаю таких дам. Встречал не раз. Всю жизнь они живут в золотых скорлупках. Каждый их шаг контролируется. А они растут, не могут себе ничего позволить. Ни лишней заварной ватрушки, ни общения со сверстниками, ни… ласки. Что же случилось, что ее забросили сюда? Да, она не беляк, и скорее всего здесь не в меньшей безопасности, чем дома, но… Для этой девственницы окружение простого люда в новинку. Не говоря уж о… такой близости с мальчиками, сидящими совсем рядом.
Краем глаза заглядываю под ее стол. Ерзает ножками в белых чулочках так, будто сидит на иглах. Понятно. У девушек так бывает в определенном возрасте.
Кладу ладонь на ручку девочки. Маленькая, мягкая, аккуратная. Аристократка резко отдергивает руку. Брови ее лезут на лоб, она хлопает ртом. Пытается что-то сказать, но видимо не находит слов. Я ухмыляюсь и разворачиваюсь к себе, еще наглее оперевшись на спинку стула.
Может, заполучить себе в любовницы аристократку? Почему нет. Главное сделать это аккуратно, разобраться кто ее родители. Наживать себе еще больше врагов в мои планы не входит.
За моей спиной шипит кто-то маленький и злой:
— Я… я знаю, что ты сделал. Убийца. Думаешь крутой стал, можешь так с аристократкой разговаривать?
Морщусь:
— Помолчи, аристократка. Если хочешь, поговорим после занятий. Можно где-нибудь… наедине.
Улыбаюсь звукам шипения змеи, которой наступили на хвост.
Такие дамы, как она, любят легкую грубость. Хоть они и корчат недовольные рожицы, но в душе у них буря эмоций. Никто с ними так не разговаривает. Либо разговаривают, но кротко, почтительно и испуганно. Разумеется, я не говорю про близких и родственников. Ее папаша вполне может оказаться бытовым тираном-идеалистом, раз отправил свою дочь сюда.
— Кхе-кхе. Киба? Зерусса Аннета? Вы мешаете уроку. Так на чем мы остановились… Кто напомнит?
Толстяк поднимает руку.
— Учитель Мохан, вы говорили про очки влияния. Почему нам никто о них не рассказывает? Это странно…
Многие ученики смотрят на толстяка с удивлением, кто-то с возмущением. Еще бы, этот Мохан точно не говорил ни о каких очках влияния. Он рассказывал об истории возникновения СССР и каком-то «Октябрьском перевороте».
В спину мне снова тычет пальчиком Аннета. Выдыхаю, оборачиваюсь. Ее лицо немного изменилось. Будто повзрослело:
— Ты правда убил того силача? И подложил его голову Элеоноре?
Прекрасно понимаю, что Аннета и Элеонора из одного клана. Пожимаю плечами:
— А тебе правда тринадцать?
— Мне восемнадцать! — чуть ли не кричит девочка. Ближайшие ученики с возмущением смотрят… почему-то на меня.
— Не я, — усмехаюсь.
Аннета подозрительно щурится:
— Врешь?
Отвечаю вопросом на вопрос:
— Что со стариком? Он что, забыл, о чем говорил секунду назад?
— У него начинается деменция. Ему девяносто два, но он друг зама, вот и не увольняют.
Вот. Я же говорил. Избалованным девочкам аристократкам просто не хватает немного грубости. Заговорила совсем другим языком.
Смотрю на старика. Деменция? Это по-местному «болезнь старости»? Альвы этим не страдают, но у некоторых людей в Варгоне такое случалось. Правда, доживали до такого возраста немногие. В основном зажиточные. Один раз я целый месяц подмешивал знатному старику в еду настой лютолистника, чтобы развить эту болезнь побыстрее. В результате его свергнул родной брат, более угодный Шэйле.
— Кхе-кхе. Понятно-понятно. Вам не говорят о них, потому что сами должны во всем разобраться. Это важно. Как сказал Ленин…
— Как нам их заработать?! — перебивает старика толстяк.
Я достаю телефон, захожу в приложение школы. Именно тут я узнал, что у меня тридцать пять очков влияния. И, собственно, тут есть расписание и все. Ни справок, ни объяснений как, что и почему.
— А, это… Если ты одаренный боевыми качествами, то можешь вызвать любого одаренного в яму. Ставки любые. Если одаренный разумом, то на битву умов. В школе есть специальные соревновательные программы для этого. Это как помните, Хрущев еще говорил…
— А как очки заработать непробужденным?
— Непробужденным? Каким непробужденным? — хлопает глазами старик.
— Э-э-э, — теряется толстяк. — Ну нам. Белякам.
— За себя говори! — возмущается Аннета.
Толстяк смотрит на нее, но сразу же отворачивается:
Старик содрогается. Спал что ли стоя?
— А, непробужденные… Можете хорошо учиться — за отметку «отлично» вы получаете пять очков влияния. Или можете вызывать на поединок одаренного. Любого. Но состязания за очки влияния между неодаренными запрещены.