Почему-то опять вспоминаю свой сегодняшний сон.
Ко мне являлась Шиила. Первый раз в этом мире я так отчетливо ее увидел. Ее бледный идеальный лик, легкую накидку из паутины на груди и плечах, тончайшую талию, уходящую в паучье тело, покрытое черным хитинном. Моя Шиила предупреждала меня, что ей грозит опасность, и я должен поторопиться.
После этого я проснулся в холодном поту и с чувством уверенности, что должен помочь своей богине. Первый раз мне стало не по себе от забытого ощущения непонимания, что мне делать. Как помочь? Я попал в этот мир. Умер в том.
Я должен поторопиться…
Я должен узнать, как я здесь очутился. Если раньше я думал, что мое перерождение лишь глупая случайность или чей-то заговор против меня, то сейчас придаю этому намного большее значение. Может ли быть, что мое появление тут — это замысел Шиилы? Связано ли это с предательством Великого Магистра?
Я должен стать сильнее. Должен узнать больше. Должен понять, как помочь богине теней. Она сказала, что я должен поторопиться…
Мое умение владеть шелковыми нитями… Я словно родился с ними. Это не просто так. Шелк — то же самое, что и паутина. Не хочу романтизировать это, но видимо придется признать, что не просто так именно шелк дается мне проще остальных материй. И это не все. Сумма разума новой направленности, которая усиливает мои умения ночами. Я уже пробовал манипулировать нитью в полночь. Совершенно иное ощущение суммы. Нить реагирует мгновенно, она крепче, а кунай летает во все стороны так, что его тяжело заметить невооруженным глазом. Ночами я намного мощнее. Также было и в Варгоне… В тенях…
Это не совпадение.
Мне нужно стать сильнее, раскрыть свою магию разума. Чувствую, что такое усиление лишь малая часть этой направленности. Там все глубже.
И у меня нет столько лет, чтобы качать по единичке свой кувшин.
Мне нужны пазлы.
Я должен избавиться от кувшина. Должен понять, что происходит, почему я сюда попал и, самое главное, помочь своей богине. Не понимая как. Не понимая чем…
Шиила — богиня страха и любви. Ее человеческая часть безупречна в своем женском воплощении и олицетворяет любовь с созиданием и зовется она Шэйла. И я ее Первый Хранитель. Ее нижняя часть олицетворят месть, страх и решительность, и зовется она паучиха Шиила — мать теней. И я ее тень.
Ради того, чтобы сохранить в мире любовь, Двуликая Богиня жестока и непоколебима. Будет истреблять все, что этому препятствует. Богиня меньшего зла. Реальная, логичная, единственно верная в своих решениях. Без нее умрет и идея. Смысл всего.
— Ты что-то совсем загрузился, — пристально смотрит на меня Кевин.
— Думаю, что за помещение нам нашла Лика. Куда она нас позвала? Тут первый этаж, да еще и так далеко от проходной? Меня это не устраивает.
Кевин пожимает плечами:
— А ты что ожидал? Директорский кабинет на пятом этаже?
Хм.
Хм.
Кевин хмурится:
— Мне не нравится твоя улыбка, Константин.
А что, если пробраться в кабинет директора и немного там поковыряться? В конце концов, даже у Джунов получилось пробраться в класс к Элеоноре с отрубленной головой. Неужели я хуже них?
Мой азарт немного утихает, когда я вспоминаю, как мастерски ниндзя Джунов сливаются с тенями и чуть ли не испаряются на глазах.
— Да я тут подумал…
Я не успеваю озвучить, что я думаю. Потому что до дрожи неприятный визг Лики бьет нам с Кевином по ушам.
Глава 18. Палки и колёса
Бежим с Кевином по коридору. Поворачиваем за угол. Видим в конце коридора кровь. Много крови. Лика вся в крови…
Кевин замирает на месте, останавливается. Меня же такие картины давно в ступор не вводят. Лика еще жива. Двое утырков в формах беляков прижимают ее к стене и душат. Все трое в крови. Волосы Лики алые, липкие, запутанные. Капилляры в глазах лопнули. Где, Шиила побери, стражи, когда они нужны? Почему такое происходит посреди белого дня?
— Кевин! — кричу я за спину.
Слышу, как мой заместитель выходит из ступора и бежит за мной. Беляки оборачиваются. На их лицах белые овальные маски с прорезями для глаз и со странным рисунком. Не могу разглядеть…
Лику отпускают. Она сдавленно кашляет, оседает на пол. Беляки переглядываются и… убегают.
ВЖИИИИИИХХХ!!!
Кунай мгновенно вылетает из рукава, летит им в спины. Но… слишком далеко. Удлинить нить настолько не получается, и она рвется, истончившись. Метательные ножи со звоном падают на пол.
Останавливаюсь у Лики. Вдыхаю химический запах. Краска. Не кровь. Ублюдки измазали ее в красной краске. Кевин пробегает мимо, спешит за обидчиками девушки.
— Стоять! — приказываю я.
Останавливается.
— Мы можем их догнать!
— Сомневаюсь. А вот попасть в ловушку — запросто.
— Что с ней, — нагибается над шокированной Ликой Кевин. — Это что?.. Краска?
— Да.
Кевин аккуратно убирает слипшиеся волосы с лица Лики:
— Все хорошо, Лик. Они ушли. Где больно?
Наконец она находит в себе силы посмотреть на него, потом на меня. В глазах проступают слезы. Замечаю красные подтеки на ее шее. И это не краска. Они что, правда ее убить хотели?
Выискиваю взглядом камеры. Вижу, как минимум, две. Но я не слышу, чтобы сюда спешили стражи.
Сую зубочистку в рот, сажусь на краску в позу лотоса, прямо рядом с Ликой. Кевин несколько раз моргает, недоуменно смотрит на меня. Лика поворачивает голову, но я уже не обращаю на них внимания и даже не слышу, что они говорят.
Техника дыхания неофита храма. Если попробовать перевести ее название на язык этого мира, то получится что-то вроде «штиль в ночи». Подходит только для Альва Варгона. Но я уже убедился, что при должной осторожности можно реализовать некоторые умения в телах людей с Земли.
Тишина…
Покой…
Дыхание…
Сердце бьется медленнее.
«Штиль в ночи» запечатлевает отрывок последних пяти минут жизни в сознании так, будто это видео, которое можно перематывать раз за разом. Важное условие — техникой нужно воспользоваться сразу. Иначе сотни произошедших мелочей забудутся.
Одна за другой картинка плывет в моем воображении. Вижу, слышу…
Первое. Здесь слепое пятно. Камеры есть, но смотрят немного в разные стороны. Нападающие поджидали ее и знали, что она придет сюда. Кто-то им рассказал.
Второе. Рисунок на маске. То, что я не успел разглядеть сразу, теперь вижу отчетливо. Можно было спросить Лику, но не факт, что она в состоянии шока что-то поняла. Потому что рисунок довольно абстрактный. Пять запутанных в хвостах грызунов разбегаются в разные стороны, не в силах освободиться. По-другому мне это уродство не описать. Но не это важно. Что значит эта символика? Почему беляки в этих масках? И были ли это настоящие беляки?
Третье. Я запоминаю детали. Цвет обуви, брюки на размер больше, сутулость одного беляка, их движения и топот при беге. Я знаю их рост и примерный вес. Этого одновременно много и мало. Но точно поможет сузить круг подозреваемых.
Четвертое. Камеры в коридорах я давно погуглил. Они точно записывают звук. И очень вряд ли, что Лику не слышали. Значит, есть вероятность, что стражи заодно с нападающими.
Открываю глаза. Кто-то теребит меня за плечо.
— Живой! Эй, что за шуточки! — слышу взволнованный голос Кевина. — Ты сдурел, Киба?
— Спокойно. Я думал. Когда я так делаю, мне не надо мешать.
Лика хлюпает носом, смотрит на меня. Поднимаюсь, отлипая задницей от красной краски. Джинсы теперь только на выброс. Но это место мне показалось удачнее всего. Магистр всегда говорил, что не бывает неудачного места для медитации, если к нему тянет. Бред, но вроде работает.
— Что они говорили? — спрашиваю девушку.
— Ни… ни… чего. Просто, сразу… напали. Мне так страшно, Константин. Зря мы все это затеяли. Зря. Это слишком для меня… Слишком для нас всех, — бубнит словно умалишенная. — Лучше пойти к Патрику и извиниться… сказать, что мы все поняли… А вдруг они так сделают с мамой… папой…
Мы с Кевином переглядываемся. Кевин помогает подняться Лике, говорит:
— Они этого и добиваются, пойми. Убивать бы тебя не стали. Просто напугали.
Лика аккуратно щупает себе шею:
— Что… что-то… не похоже было.
Я кладу руку на плечо Лики, киваю Кевину на камеры на удалении:
— Приведите себя в порядок.
Не хочу, чтобы была запись Лики в такой виде. Кто знает, куда она может попасть.
Кевин понимающе кивает, снимает с себя рубаху, показывая рифленые мышцы, накидывает на Лику. Та выжимает краску из волос, завязывает в пучок. Через пять минут выглядит намного лучше. По крайней мере, в этом ее убеждает Кевин. Я же предпочитаю промолчать.
По дороге в женскую душевую Лика рассказывает, что собиралась встретиться с завхозом школы для согласования клубного помещения. И как раз шла к нему в кабинет, позвав нас за компанию, что ее и спасло. Она не дошла, натолкнувшись на этих двоих.
Я задаю девушке важные вопросы:
— Кто знал об этой встрече еще?
Качает головой:
— Никто.
— Ты кому-то рассказала, что занимаешься организацией клуба?
— Не. Только документы все оформила и вот несла для завхоза. Потом еще заместитель директора после него должен согласовать. И все…
Идем молча. Я думаю. Кевин тоже погружен в себя, приобнимая Лику за плечи. Хорошо хоть сейчас идут занятия, и свидетелей нашего фиаско не оказалось.
Итак. Первое. Кто-то слишком информирован о наших действиях. Я специально отправил Лику, чтобы не привлекать лишнего внимания. Второе. Патрика не смутило ни то, что она девушка, ни то, что неодаренная. Опять стереотипы из Варгона меня подвели. Никто на Земле не стесняется реализовываться на слабаках. Даже аристократы кичатся, задрав подбородки от гордости, что могут натравить на хрупкую девку наемных убийц.
Больше таких ошибок я не совершу. Кевин говорит вполголоса:
— Крысы на их масках. Константин, ты видел?
Киваю.
— Там пять крыс, связанных в хвостах. Такой феномен в природе называют Крысиным Королем. Никто не знает, как они запутываются.