Унтер-офицер закатил глаза, как Лёлик в "Бриллиантовой руке" при объявлении демонстрации мини-бикини шестьдесят девять. А ведь мужика вскоре убьют, подумалось землянину, как и его подчинённых — троих ветеранов-перестарков, под стать своему командиру.
— Обязательно там остановимся, — Егоров увидел, как на пороге избы мытаря появилась какая-то крупная женщина и почему-то недовольно, уткнув руки в бока, посмотрела на Парна, — Кстати, десятник, сейчас видели неподалёку крупный военный лагерь. Там сотни три, не меньше…
— Знаю, — отмахнулся отаец, — Вчера ещё нам поведали. Торговцы из Мальва. Только они побольше их численность определили. Ну, да это всё одно мало для поимки банды Лепестка. Отправлять на такое дело кавалеристов? — десятник в сомнении помял подбородок, — Они хороши перед правителями красоваться, а здесь в лесах… ну, не знаю.
— Считаешь, люстцы здесь, чтобы разбойников ловить?
— А чего им ещё в нашей глуши делать? — пожал плечами начальник дозора.
Игорь знал чего, но доводить свои мысли до отайца не стал. Не его это дело.
Сразу от таможни дорога вновь ныряла в лес. Егоров с напарником проехали около пятиста метров, как землянин приметил небольшую тропку, уводившую с пути в небольшой разрыв в чащобнике, и молча свернул туда, услышав за собой невнятное бормотание Парна.
Почти сразу им пришлось спешиться — низко растущие ветви не позволяли проехать даже пригнувшись. По тропинке они двигались минут сорок, пока не вышли к небольшому болотцу.
— Лошадкам будет что попить, — попаданец огляделся и посчитал, что это место подойдёт для временной стоянки, — А для тебя в бурдюках найдётся. Устраивайся здесь.
— Игорь, может мне всё же с тобой?
— Нет. Я один. И быстро. Займись нашими конями пока.
Стянув с крупа свой лошади на землю баул, Игорь извлёк специально по его заказу пошитые в Чиноре мягкие сапоги с короткими — чуть выше щиколоток — голенищами и переобулся. Переодеваться не стал, решив, что и так сойдёт. Довольно сильно хлопнул снимающего седло соратника по плечу — Парн от неожиданности вздрогнул — и двинулся в сторону люстской границы.
Сначала попаданец шёл, пробираясь через густые заросли подлеска, затем, когда начался сосняк, перешёл на лёгкий бег. Двигался Егоров легко, совершенно не уставая. Ему вспомнился вдруг период его жизни в Сонных дебрях, даже показалось, что он сейчас услышит окрик Кольта. Воспоминания о названном братишке тут же вызвали мысли и о других друзьях, которыми Игорь обзавёлся в новом мире. Пришлось землянину принудительно заставить себя выкинуть всё лишнее из головы. При выполнении боевой задачи сумбур в мыслях — плохой помощник.
Естественно, ни о каком обозначении границы на местности и речи не шло — межевые знаки, таможенные и пограничные посты ставились только на дорогах, и то, не всегда, и далеко не везде. Однако, шаги попаданец считал и примерные моменты, когда он вновь оказался в Люсте, а чуть позже приблизился достаточно близко к вражескому лагерю, смог определить достаточно точно.
— Не скучаешь, Зерник?
Скрываясь в густых зарослях, из которых хорошо просматривалась вся южная и половина центральной частей лагеря, Егоров увидел, как к стоявшему от его укрытия метрах в тридцати молодому пехотинцу, выставленному в охранение, подошли два кавалериста, один из которых и поинтересовался ходом несения службы часового.
— Парни, я же обещал, что вечером…
Завершить свою фразу парень не успел, согнувшись от сильного удара кулаком в живот, который нанёс второй кавалерист.
"Капец, блин, и тут есть дедовщина? Лойм почему-то об этом совсем ни слова не говорил," — удивился бывший спецназовец.
— Сначала ты обещал, что утром, теперь вот вечером, — первый, взяв постового за плечо, разогнул и вдруг тоже ударил, только, в отличие от своего товарища, нацелившись в грудь, сбив пехотинца с ног, — Вставай, крыса. Проиграл — отдай. Не заставляй за тобой бегать. Слинк — ты же дружишь со Слинком? — говорит, что хоть денег-то у тебя и в самом деле нет, а вот золотое колечко имеется. Врёт? — подойдя к упавшему, кавалерист приподнял для удара ногу, но пинать не спешил, — Должок верни, Зерник. Прямо сейчас.
"Не, не дедовщина, — понял Игорь, — Финансовые разборки по результатам азартных игр".
Валявшийся на земле воин как-то вдруг почти совсем по детски всхлипнул, поёрзал спиной и протянул вверх руку, из которой кавалерист что-то забрал. По всей видимости, то самое упомянутое украшение.
— Это мне мама…
— Да хоть дедушка, — заржал вояка, забравший кольцо, — Денег нет — не играй.
"Золотые слова, — мысленно согласился с кавалеристом попаданец, — Только, я бы посоветовал вообще с азартными развлечениями не связываться".
— Не вздумай своему или нашему десятнику нажаловаться, придурок, — пригрозил второй, — После палок по жопе мы станем ещё злее, и как бы тебе тогда вообще случайно шею не свернуть.
Кавалеристы ушли, часовой — на Земле лицо неприкосновенное, а здесь побитое из-за денежного долга — продолжил нести службу, разведчик лэн Карос затаился в ожидании подходящего момента.
Караульному пехотинцу было уже больше семнадцати — насколько смог разглядеть попаданец — и, тем не менее, лишившись материнского кольца или от обиды, после ухода двоих воспитателей, он заплакал, вытирая слёзы рукавом великоватой доспешной куртки.
"Наберут детей в армию и не кормят", — вздохнул Егоров, вспомнив сентецию из страны родных берёзок и осинок. Он устроился поудобней и стал ждать наступления темноты, которое должно было случиться уже через пару с небольшим часов.
Попаданец посчитал, что времени, которое у него будет до восхода первой из лун, ему вполне достаточно, чтобы подкрасться к штабным шатрам и получить интересующие его сведения. Сейчас зима, и стемнеет рано — никто сразу спать не станет, в том числе и отцы-командиры. Непременно будут ходить по освещаемому кострами лагерю, и наверняка кто-нибудь из начальства окажется у Егорова в зоне прямой видимости.
Но всё случилось раньше, чем Игорь предполагал. Уже через полчаса после ухода пары кавалеристов, и минут через двадцать после того, как у парня-часового высохли слёзы, на пост в сопровождении первого лейтенанта, двух десятников и обычного солдата явился сам командир пехотной сотни, решивший лично проверить несение службы караулом.
Егорову оставалось только похвалить про себя капитана, и за ответственное отношение к делам службы, и за предоставленную ливорскому шпиону возможность узнать всё необходимое без лишней задержки.
Формируя заклинание Раскрытие Замыслов попаданец вновь ощутил удовольствие близкое к наслаждению от протекания по его телу магических потоков. Ещё в Пелоне он как-то поинтересовался у Тании, не грозит ли ему стать магическим наркоманом. Но подруга только посмеялась, заверив, что вскоре такой приятный эффект почти полностью сойдёт на нет. Пока, вот, у Игоря ещё не прошёл.
Землянин не знал, радоваться ему или огорчаться тому факту, что его подозрения насчёт злонамеренных планов герцога Люстского полностью подтвердились. Наверное, всё же лучше было бы, если бы он ошибся. Однако, и тужить землянин не собирался.
Узнав заодно и множество подробностей организации предстоящей засады на Латану, Егоров пустился в обратный путь.
— А ты кто?! Откуда здесь взялся?!
Вылезшие из какого-то оврага пятеро вояк увидели попаданца чуть позже, чем он их, но возможности спрятаться или отступить у Игоря уже не оказалось.
Вина поднявшегося сильного ветра, создававшего шум от раскачивающихся под его потоками вершин деревьев, в сложившейся ситуации была минимальна. Главной причиной того, что бывший спецназовец так поздно обнаружил идущих ему навстречу солдат, явилось то, что те сами невольно обеспечили свою незаметность, когда спускались к ручью, весело журчащему на дне овражка — Игорь и сам там попил свежей воды всего три часа тому назад.
— Сначала вы объяснитесь, какого Хаоса шляетесь так далеко от лагеря?! Кто позволил оставить расположение? Самовольно?! — нагло наехал на вояк попаданец.
То, что встреченные им бойцы возвращаются отнюдь не с задания, он мгновенно вычислил по тому, что среди них не было унтер-офицера, зато разделанная и подвешенная к палке туша подсвинка имелась, как обвисли и два не ощипанных домашних гуся со свёрнутыми шеями в руке одного из самовольщиков. Даже первая реакция вояк на незнакомца оказалась Игорю хорошо знакома — когда-то и он с друзьями также растерянно переглядывался, наткнувшись возле бригадного забора при возвращении в казарму на комендатский патруль.
— Почему это мы первыми должны тебе рассказывать? — вылезший из оврага последним первый отмер после молчания, возникшего из-за наглости незнакомца.
Егоров только тут сообразил, что сейчас он выглялит не сильно импозантней этих пехотных разгильдяев. Отличающие лэна и дворянина драгоценности землянин оставил Парну. Даже защитный амулет пришлось снять, чтобы какой-нибудь люстский иск-маг не обнаружил незваного гостя, явившегося в лагерь.
Теперь, правда, это значения уже не имело. Не видевшие никакой опасности в приближающемся к ним парне, вояки даже не удосужились извлечь из ножен оружие. И это явилось их смертельной ошибкой.
Попаданцу не составляло никакого труда убежать, только оставлять свидетелей своего пребывания вблизи лагеря он не собирался, поэтому пятерым пехотинцам отныне предстояло числиться без вести пропавшими дезертирами.
— Потому что я послан узнать, куда вы подевались, раздолбаи, — скучным голосом сообщил землянин.
Сбоку на поясе у бывшего спецназовца висели ножи, и, когда Игорь оказался от самовольщиков в десятке шагов, то они полетели в люстцев, стоявших по краям. Этот приём парного одновременного метания ножей Егоров на отлично отработал ещё к концу своей срочной службы, так что, он не стал даже смотреть результат — два гарантированных трупа.
— Гад! — крикнул один из троих оставшихся противников, бросая своих гусей и пытаясь успеть выхватить меч.