— Забыл, как я тебя точно также приводил в чувство?! — беззлобно рявкнул орк. — Забыл, как тебя выворачивало после клеймения?
— Не забыл, — хмуро ответил тот, расстегивая блузку. На безволосой груди красовалось целых три грубых татуировки. Мужик шагнул на свет, гордо показывая мне рисунки, и до меня дошло, что это никакие не тату! На впалой груди, налезая друг на друга шрамами, красовались клейма, словно на домашней скотине! Вспомнив про свое, я отчаянно попытался дотянуться до него руками, но лишь зацепил свежие шрамы, отчаянно заболевшие при прикосновении.
— Нравится? — усмехнулся Розалий. — Я много хозяек перевидывал. Поверь, госпожа Твердыня и ее подручная Бесстрашная еще не самые суровые. Слово с делом у них не расходится, так что не вздумай их прогневать, северянин. А если ты воспитан по-другому, то лучше вскрой себе вены сразу. Это дикие земли, тут каждая Хозяйка сама себе царица!
— Хватит пугать ребенка! — вступился орк. — Не слушай пришлого, пацан. Я-то местный, родился и вырос здесь. Госпожа бывает резкой, но разозлить ее трудно. Я сам ее на руках качал, когда она была еще малышкой! А Бесстрашная таскала ей молоко из диких коров! Сейчас она, конечно, многое позабыла, но правит справедливо! Не будь ее, кто знает, как бы мы пережили Нашествие!
Мужик скривился, но спорить не стал, отойдя к своей койке. Вообще, как я успел заметить, несмотря на тесноту, помещение было заставлено довольно богато. На полу лежали шкуры животных, хватало грубо сколоченной мебели и, собственно, никто из мужиков не жаловался на горькую участь.
— Так кто же ты, парень? — уселся передо мной орк. — Не хочешь, не говори, конечно. Но врать не советую. Все равно все расскажешь госпоже. Она владеет особой магией.
Я думал всего несколько мгновений. Рассказывать окружающим свою истинную суть не было никакого смысла. Не поверят или назовут психом. Поэтому, я выбрал самый лучший вариант.
— Ничего не помню, — глядя в глаза орку, ответил я. — Шел, шел, упал, очнулся — шишка на голове. Тут помню, тут не помню. В памяти только собственное имя — Ричард.
— Береги голову, Ричи! — сочувственно кивнул орк. — Береги! Твое тело отныне принадлежит госпоже и ее подруге, но голова только твоя.
Поднявшись, он отошел к сундуку, из которого принялся доставать различные шмотки. Наконец, удовлетворенно ухнув, он показал мне цветастое с кружевами платье примерно моего размера.
— Снимай свои доспехи, Ричард, — сказал он, подходя ближе. — Здесь они тебе больше не понадобятся. Не переживай, они будут лежать в твоем сундуке и никто их не тронет, как и твою палку с кристаллом.
— Мой посох! — спохватился я. — Где он?!
— Вот тут, — хлопнув по длинному комоду, расположенному возле свободной кровати, показал орк. — Сюда и складируй броню.
— Зачарованная проклятыми эльфами, небось? — внезапно подал голос старикашка. — Помню, гнали мы их вместе с зверолюдьми до самого Перевала!
— Чего ты помнишь, старый хрыч? — насмешливо спросил Розалий. — Да ты под стол пешком бегал, когда Война закончилась!
— Да как ты смеешь, сопляк! — распереживался тот, брызгая слюной. — Прошло всего пийсят весен! Я, конечно, пацан был, как этот салага, но уже сбивал на лету тетерева из лука! Всю Войну прошел и видел столько, сколько тебе и не снилось! Самого Аватара видел, издалека правда.
— Не налегай, Розалий, откуда тебе знать-то, — устало поддержал старика орк. — Одуванчик, хоть и отцвел, но когда госпожа его поймала, был в самом расцвете сил.
— Какой к Хаосу одуванчик?! — прошипел старик, кашляя. — Меня зовут Галл! Галл Непобедимый! Я помню те времена, когда мы правили женщинами, а не наоборот! Что с нами стало?! Как низко пали те, кого я называл братьями…
— Ты сам знаешь причину, брат, — подошел к нему меднокожий гигант. — Проклятье. Вырождение. Мор. Называй, как хочешь.
Я насторожился. Томоки рассказывала мне про то, что проклятье распространилось и на материк людей. Похоже, что слухи не врали. Чем еще объяснить происходящее? Но если кошки превозносили оставшихся самцов, то тут, похоже, все было с точностью наоборот. Женщины загнали мужчин в резервации, создав из них гарем. Но как тогда объяснить пиратов? И упоминания о Северянах? Горцах? Столько вопросов…
Орк оставил старика бурчать над воспоминаниями и снова подошел ко мне, протягивая платье.
— Молю тебя, парень, не гневи госпожу, — примиряюще промолвил он. — Сымай броню, да одевайся скорее. Всем достанется, если она разозлится. Времени мало, скоро вернется с охоты. Она приказала привести тебя первым, так что никуда не денешься.
Выбора действительно не оставалось, а жить хотелось, тем более, в памяти еще были свежи воспоминания о дикой боли. Клеймо уже не болело, регенерация все-таки действовала, но повторять не хотелось. Я попытался пригасить лечение так, чтобы исчезла боль, но остались шрамы. Скинув доспехи и паучий костюм, я аккуратно сложил их в сундуке, оглядываясь по сторонам. Но никто даже не посмотрел в мою сторону, видимо, остальным действительно было абсолютно пофиг на мои железки. Наступив на горло собственной гордости, я накинул платье, которое словно шили на меня, и выпрямился перед Васильком.
— Хорош! — цокнув языком, кивнул тот. — Зело хорош! Госпожа будет довольна.
Дверь внезапно заскрипела, и я нервно дернулся в ту сторону. Но вместо мускулистых бодибилдерш в комнату робко зашла миниатюрная девушка, почти девочка, тащившая корзину из которой одуряюще бил в ноздри аромат жареного мяса. Но не это привлекло мое внимание, а уши и куцый обрубок хвоста девушки. Она была зверолюдкой! Первой, увиденной мной зверодевушкой в этих краях! Та, боязливо приблизившись к мужикам, принялась выставлять тарелки на тумбочки, и накладывать еду. Каждый раз, подходя к каждому из них, девушка вздрагивала от страха, но те обращали на нее столько же внимания, сколько мы на таракана в углу комнаты. Бегает и ладно. Но все изменилось, когда девушка подошла к толстяку. Учуяв аромат еды, или услышав скрип двери, тот проснулся. Теперь он сидел на кровати и плотоядно смотрел на приближавшуюся девушку. Как только она подошла ближе и поставила на пол корзинку с едой, тот схватил ее за уши, и однозначным жестом пригнул ее голову между своих толстых ног. Я не мог спокойно смотреть на это, но стоило мне только дернуться, как я ощутил на своем плече тяжесть мускулистой лапищи орка.
— Не знаю, из каких краев ты прибыл и что искал в диких землях, Ричард, — пробасил он, сжимая мое плечо так, что я чуть не вскрикнул от боли, — но очень уж странно реагируешь на то, что уже давно вросло в наши обычаи. Я понимаю, ты потерял память. Но ты не мог потерять разум! Уже более полвека мы живем, непрерывно борясь за выживание с гномами, эльвами, оборотнями и исчадиями Хаоса! Эта зверянка не более чем пленная рабыня, захваченная нашими воинами в победоносном рейде! Или напомнить тебе, как они обращаются с нашими пленниками? — прошипел он, приближая ко мне свою отвратительную морду, в один миг, потеряв все благодушие.
Я тут же отрицательно покачал головой, но отвернулся, не в силах выносить подобного зрелища. А толстяк не стеснялся окружающих, издавая стоны и отпуская мерзкие словечки рабыне. Сзади доносились чмокающие звуки и радостные стоны.
— Соси лучше, тварь! — пыхтел он. — Что с тобой сегодня? Покажи мне как сосет настоящая зверянка! Во-о-от! Отлично! Получай!
Я услышал облегченный вздох и скрип кровати. Обернувшись, я увидел, как девушка, вытирая рот и пальцы, продолжает накладывать еду. Потом она пошла обслуживать остальных. Хорошо, что никто больше в комнате не захотел пользоваться «услугами» кошки.
Когда очередь дошла до меня, я постарался дотронуться до ее тонких лапок, стараясь сделать это как можно незаметнее от орка. Между нами словно проскочила некая искра! Дотронувшись до меня, девушку забила дрожь. Она по-другому, иначе, взглянула в мое лицо и уронила деревянную тарелку.
— В чем дело? — недовольно повернулся к нам Василек, который, очевидно, был главным в комнате. Любимой женой, так сказать. — Мошка, ты еще здесь? Ричи, не отвлекайся на нее. В другой раз расслабишься. Тебе надо сохранить силы для госпожи.
Гигант, очевидно, принял мое прикосновение за похоть. Девушка, молча подняв утварь, быстро положила мне пищу и выбежала из комнаты, бросив на меня еще один взгляд, в котором смешалось сразу несколько чувств: надежда, восторг, изумление и жалость. Все-таки, метки, подаренные мне Духами, все еще действовали. Это не могло не радовать. Зверодевушка ощутила то, что должно было меня оберегать и защищать в кругу ее соплеменников.
Но я был в чужом краю, а зверолюди здесь были на положении негров в Америке 19 века. Я быстро перекусил, почти не чувствуя вкуса, хотя еда была приготовлена на удивление умело, и принялся ждать возвращения девушки. Но судьба распорядилась иначе.
Вторично закрипела дверь и в проем, нагнувшись, прошла знакомая орчиха. Оглядевшись, она нашла меня взглядом и махнула лапищей.
— Иди сюда, пацан! — рыкнула она, глядя на меня, как на желанную добычу. — Не заставляй госпожу ждать!
— Иди, Рич, — хмуро кивнул Василек. — Крепись, да пребудет с тобой Единый!
Делать было нечего, сопротивляться бессмысленно, и я вышел наружу. Орчиха пропустила меня вперед и я вдруг ощутил, как ее рука забирается под подол платья, сжав мои ягодицы.
— Сохрани силы и на меня тоже, малец, — дыхнув перегаром, прорычала великанша. И тут ее пальцы коснулись незащищенного трусами участка кожи. Краем глаза я заметил, как великанша странно замерла. а взглянув на ее лицо изумился еще больше. Орчиха стояла как истукан, смотря в никуда. Но через пару секунд встряхнулась и посмотрела на меня очень странным взглядом, в котором смешалась животная страсть и материнские чувства. Отпустив задницу, она молча придала мне ускорения мощным шлепком.
Смирись, Рич, смирись. Кто ты без магии и со своими слабыми навыками рукопашного боя? Никто. Тебя раздавят в лепешку. Смирись до поры до времени.