– Я не плескаюсь! – крикнул я. – К тому же это неважно, потому что я превращусь. И ради этого я здесь!
– Говорят… – он резко замолчал. По его лицу, словно пена прибоя, пробежало сострадание.
В тот момент я хотел уйти, убежать прочь через скалы куда глаза глядят. И в то же время я не мог ничем себе помочь.
– Что… – слова путались, – что говорят?
Он ответил так тихо, что мне пришлось напрячь уши, чтобы услышать его:
– Не все превращаются, знаешь ли.
Во мне что-то сломалось. Моя рука взлетела, и я оттолкнул его на шаг.
– Я получу свою шкуру!
– Если твоя человеческая часть сильнее, то нет. Некоторые из вас не превращаются. Они навсегда остаются такими…
В этот раз я толкнул его так сильно, что он упал. Я взгромоздился на него, сжав кулак для удара. Он перебросил меня, оказавшись сверху, и прижал мои руки к земле, пытаясь удержать их. Я рванулся и, высвободившись, опрокинул его на спину на камни. Креветки и кальмары разбежались. Мы вскочили на ноги и, чуть пригнувшись, замахнулись друг на друга…
Возникшая между нами рука схватила Финна.
– Что я тебе говорил? – Это был Бреан. Его лицо потемнело от гнева. – Он принесёт только неприятности.
Моя грудь вздымалась:
– Но мы не хотели…
– Да ещё и в Лунный день, – продолжал он, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Его широкая рука легла на плечо Финна, уводя того прочь.
Глава 18Пещера шкур
Я ждал, ждал и ждал… Звёздное небо поблёкло и стало серым. Последняя звезда исчезла. Из впадины доносилась мелодия, наполненная болью потери и расставания: Взывающая воспевала закат Луны в море.
Красная полоса прорезала небо на востоке, и заревела раковина. Я вскочил на ноги. Пещера шкур открывалась!
Шелки вокруг меня неохотно зашевелились, словно не хотели, чтобы эта ночь заканчивалась. Я пронёсся мимо них к лестнице и полетел, перепрыгивая через две ступеньки. Я достиг пещеры в тот момент, когда стражники отодвинули валун, и встал первым. Рядом никого не было.
Я стоял у входа, протянув руки, чтобы получить свою шкуру.
– Имя? – гаркнул огромный серый страж.
– Аран, – сказал я так громко и чётко, как только мог.
Он ненадолго пропал. Моё сердце билось так, словно вот-вот взорвётся.
Страж вернулся, но с пустыми руками. Я вглядывался в темноту позади него. Мою шкуру принесёт кто-то другой?
– Я её пока не нашёл, – объяснил страж. – Наверное, лежит под чьей-то шкурой. Такое бывает. Приходи попозже.
Я стоял в недоумении, пока кто-то не похлопал меня по плечу, заставив оглянуться. Позади выстроилась очередь. Неохотно я отодвинулся на полшага, но проходившие мимо толкали меня, и я отошёл в сторону, присев на склоне. Мужчины и женщины, молодые и старые, высокие и низкорослые – шелки один за другим подходили ко входу в пещеру и уносили свои шкуры.
Они спускались к полосе прибоя, влезали в шкуры. Затем наступал миг превращения, когда шкура как бы срастается с телом. Берег заполнялся тюленьим стадом: серые шкуры, коричневые, пятнистые и жемчужно-белые…
Белыми были шелки из клана Финна.
Стражи теперь уже должны были найти мою шкуру. Я побежал в конец очереди и занял место. Я крутил головой по сторонам, чтобы видеть, сколько ещё ждать. У входа в пещеру, вытянув руки, стоял Финн. Через мгновение, прижимая их к груди, он уже держал сияющую белую шкуру.
Когда он шёл мимо меня в сторону берега, я наклонился и сказал:
– Финн, подожди меня!
Мне хотелось добавить: «Тогда я докажу, что могу превращаться. Тогда мы сможем поиграть под водой».
Но следом шёл вожак Финна, который жестом велел ему не останавливаться.
И всё же Финн наклонил голову в мою сторону и прошептал:
– Пока, Аран! – а затем добавил: – Удачи!
Я нетерпеливо переминался с ноги на ногу, отчаянно желая получить свою шкуру вовремя, чтобы Финн увидел, как я её натягиваю. Мимо пронеслась Мойра, держа под мышкой свою шкуру. Она плюхнулась в воду, словно не могла ждать ни секунды. Очередь продвигалась вперёд.
На этот раз, когда я достиг пещеры, страж тут же узнал меня.
– Теперь я точно её найду, – сказал он. – Аран, верно?
– Верно.
Прошло достаточно много времени. Но затем он опять вернулся без шкуры.
– Ты уверен, что оставлял её под этим именем? – уточнил он.
Оставлял? Я не мог объяснять ему подробности в присутствии скопившейся позади очереди. Глаза огромного стража впились в меня.
– Это моё имя, – сказал я. – Она должна быть там.
– Дай нам чуть больше времени, – попросил страж. – Мы ещё ни разу не теряли ни одной шкуры. – Он кивком попросил меня отойти в сторону.
Небо уже почти совсем просветлело, когда я снова занял место в конце очереди. Мама подошла ко мне, держа под мышкой свою пятнисто-серую шкуру.
– Прости, что я так долго, – извинилась она.
Во главе очереди я увидел Лира, который протянул руки за своей блестящей чёрной шкурой.
– Я подожду с тобой.
Мама улыбнулась, но было что-то не так в уголках её губ. Внутри у меня всё сжалось. Мама должна была верить больше всех. Я видел её лицо: она молилась не менее усердно, чем я. Но сомнение протянуло к ней свои холодные щупальца. Внезапно я почувствовал, что не могу стоять рядом с ней.
– Уходи! – резко сказал я.
Её глаза округлились от удивления.
– Я хочу ждать в одиночестве.
– Что ж… хорошо, – она медленно пошла к берегу, оглядываясь на меня через плечо.
Позади никого не было. Я был последним в очереди.
Когда я подошёл к пещере в третий раз, на волнах играли лучи солнца. Серый страж увидел меня и кивнул.
– Я посмотрю ещё раз, – сказал он.
Я слышал, как он уползал в темноту: шлёп-шлёп. Его долго не было. Когда он появился, с ним были два других стража.
– Беспрецедентный случай, – сказал серый страж. – Мы всё осмотрели. Какого цвета, говоришь, твоя шкура?
Я помолчал, а затем прошептал:
– Я не знаю.
– Что-что? Я не расслышал. Говори громче! Что ты сказал? Говоришь, коричневая?
– Я не знаю! – в этот раз получилось так громко, что стражи дёрнули головами.
– Не знаешь? – рявкнул серый страж. – Что значит – не знаешь?
Чёрный шелки наклонился и что-то прошептал, и физиономия серого изменилась. Его глаза – глаза этого огромного шелки, выбранного стражем за силу и отвагу, – наполнились слезами.
Земля стала уходить из-под ног.
– Я получу её сегодня, – настаивал я. – Я молился о ней. Она должна быть там. Проверьте ещё раз, пожалуйста!
Он покачал головой:
– Мне очень жаль.
Троица выползла наружу. Позади них зияла пещера, тёмная и пустая.
– Мы должны закрыть её, – объявил чёрный страж. – Быть может, в следующем году…
Они упёрлись плечами в валун и закрыли им вход в пещеру.
Глава 19Что на самом деле имеет значение
Я поплёлся к берегу. Бухта практически опустела. Последние шелки уползали в сторону прибоя, и остался только мой клан. Все, кроме мамы, вернулись в тюленье обличье.
Кормак агрессивно наклонился в сторону остальных. Его голос перекрывал шум волн:
– А я вам говорю, что вы не думаете об опасностях. Удача не может сопутствовать нам вечно. Я разговаривал с белыми шелки и…
Бабушка обернулась.
– Аран! – воскликнула она, подползая ко мне. Когда бабушка остановилась, в её глазах стоял немой вопрос. Тот же самый вопрос, что читался в глазах всего клана.
Я покачал головой. Их головы поникли, и это зацепило меня, словно упрёк.
Немного погодя Лир сказал:
– Всему своё время.
Мама подошла ближе – ах, эти её огромные глаза, полные боли…
Я развернулся на вылетевшей из-под ног гальке и бросился бежать. Мгновением позже я услышал позади шаги маминых ног. Я побежал ещё быстрее. Под ногами были твёрдые камни и клочья водорослей. Я перелез через скалу в конце бухты и то ли прыгнул, то ли упал с другой стороны.
– Уна! – крикнула бабушка. – Оставь его. Ему нужно время.
Тяжёлым, медленным шагом мама побрела к остальным.
Теперь, когда они не могли меня видеть, мои ноги подкосились. Я упал на колени и, сгорбившись, положил голову на свои кулаки, холодные и твёрдые, как камень.
– Ты не превращаешься, чтобы пойти искать его? – Лир даже не понизил голос. Видимо, они думали, что я убежал достаточно далеко и не слышал их.
Мама не ответила, но послышалось шуршание гальки – это она взяла шкуру, затем хлопок – она расправляла её, и звуки, свидетельствующие о том, что шкура надета. Наконец, она вздохнула с такой болью и скорбью, что мир сделался серым.
– Что ты собираешься делать? – спросила бабушка.
Мама ответила задумчиво:
– Поплыву вместе с ним. Он точно начнёт искать меня ближе к ночи.
– Когда прекратит ныть? – спросила Мойра.
Тишина затянулась. Я чувствовал, как Мойра оглядывается по сторонам, пытаясь понять, что сделала не так. Наконец она сказала:
– Я имела в виду, что если он не превратится, то ему придётся привыкать к этому. Вот и всё.
Грубый скрежет гальки, рык мамы, оскаливающей пасть…
– Хватит! – сказал Лир. – Поразмыслим об этом позже.
Я ещё сильнее вжался в скалы.
– Нет, Лир, – сказал Кормак. – Нам нужно решить это сейчас. Мы все надеемся, что Аран превратится, но есть кое-что поважнее. Это вопрос нашего выживания. Севернее вода более чистая, и можно месяцами плавать, не встречая людей. Белые шелки хотят, чтобы мы пошли с ними, но Аран не может…
– Хватит! – повторил Лир громче.
Но Кормак не слушал его:
– Белые шелки считают его угрозой. И честно говоря, даже если бы он смог доплыть так далеко…
Рёв Лира пробрал меня до костей.
В оглушительной тишине он прорычал приказ:
– Кормак, ты уходишь. Сейчас же. Мойра. Мист. Идите с ним. Отправляйтесь на остров с двумя соснами. Все остальные присоединятся к вам позже.
Всплеск, и они исчезли.