Я поднялся, болтая ногами в воде. Я проделал долгий путь к скалистому мысу. На другой стороне был утёс, где в прошлый раз стояла фея.
Я собирался возвращаться, как вдруг услышал песню, доносившуюся через волны.
Голос был чистый и сладкий. А мелодия! Через несколько нот она извивалась от света к тьме, напоминая перекаты волн. Она взывала ко мне, к моей крови, будто я знал её всю жизнь. Будто я возвратился домой.
Держа голову над водой, чтобы не упустить ни единой ноты, я оплыл мыс.
Это была фея. Кто же ещё? Она сидела, скрестив ноги, на вершине утёса, с закрытыми глазами, будто она черпала магию из недр земли. Сладкая печальная мелодия тянула меня ближе. Волны затихли, теперь я мог расслышать слова:
– Вставай, вставай, дитя моё,
О, как же крепок сон!
Поведать об отце готов,
Ведь он… он…
Она остановилась, а затем продолжила:
– Поведать об отце готов, ведь он…
Мелодия смолкала. Девочка раздражённо воскликнула:
– Да блин!
Волшебство песни улетучилось. Лесная фея так бы не выразилась. А то, как от недовольства напряглось её лицо, было похоже на… человеческое выражение. И эти шорты и майка на ней…
Она была человеком! От неожиданности я со всплеском отшатнулся.
Глаза девочки распахнулись, она вскочила на ноги, глядя прямо на меня.
Она была человеком и дважды видела меня! Девочка устроила мне засаду и приманивала к себе песней. Теперь она всем расскажет. Люди поймают и заберут меня, и я никогда не увижу маму и клан.
Течение несло меня к мысу. Девочка бежала вдоль утёса, пытаясь не потерять меня из виду. Я доверился своим органам чувств и нырнул, ногами направляя себя в темноту. Если она не сможет видеть меня, то не последует за мной. Я оплыл мыс и осторожно выплыл.
Надо мной кто-то ахнул. Девочка смотрела вниз с вершины утёса.
– Не уходи! – кричала она, подняв руки для прыжка в воду. – Подожди меня!
Я направился глубже и ускорился. Мгновение спустя, когда девочка пронзила гладь, вода задрожала. По мне прокатилась сила удара. Круг за кругом распространялись вибрации, девочка была в эпицентре. Я поплыл быстрее. Вода передавала в мою сторону ритм её гребков, будто нас невидимой нитью связала песня.
Я не мог позволить девочке доплыть со мной до дома Мэгги! Свернул и направился в открытое море, где волны были слишком большими, а течение слишком сильным для таких хилых гребков, как у неё.
Её курс тоже изменился.
Я плыл под водой, пока мои лёгкие не дали о себе знать. Оказавшись на достаточном расстоянии от суши, там, куда девочка не могла добраться, я всплыл на спаде волны и прислушался. Плескание прекратилось.
Я облегчённо вздохнул. Она, должно быть, сдалась.
Но почему я не слышу, как она плывёт к берегу?
Глава 30Камень
Поднимался ветер, волны вокруг вздымались всё выше. Оседлав вздымающийся гребень волны, я смотрел на берег. На полпути что-то выплыло на поверхность.
– Это рыба, – успокоил я себя.
Но тут подлетели две чайки и закружили над этим местом, оповещая об опасности.
В следующее мгновение я уже со всей мочи плыл к девочке, держась на гребнях волн, чтобы не потерять её из вида. Когда она погружалась в воду, звук плескания затихал, затем звучал с новой силой, отчаяннее и короче, а волны били, чайки кричали, и я не знал, успею ли добраться до неё вовремя.
Когда я доплыл до неё, она была под волнами. Я обхватил её запястье и потянул вверх. Когда её голова вырвалась на поверхность, девочка замолотила руками, обрызгивая моё лицо и руки, пытаясь ухватиться хоть за что-то, взобраться над водой. Она кашляла и жадно глотала воздух, а ещё так сильно пиналась, что мне пришлось оттолкнуть её.
– Успокойся! – крикнул я, пытаясь снова приблизиться. Но её охватила паника – она поцарапала мне руку и врезала кулаком по лицу. Я попятился и нырнул. Теперь я выплыл сзади неё, схватил её за плечо, перевернул на спину и поплыл.
Наконец она поняла, что я спасаю её. Тело расслабилось. Теперь я мог распределить её вес и плыть на боку. Чёрные волосы девочки извивались вокруг лица, как водоросли во время прилива.
До берега было слишком далеко. Впереди из воды выглядывал камень. Он был нашим единственным спасением. Я тащил девочку через сильную зыбь, едва удерживая её голову над водой. Вскоре я стал задыхаться, у меня заболели руки. Течение несло нас в сторону камня. Если бы оно пронесло нас мимо, не уверен, что у меня хватило бы сил повернуть и поплыть против него. Нас бросило ближе к разбивающимся о камень волнам. Я схватил девочку покрепче – сейчас нельзя было её упустить! – и, призвав всю свою силу, оттолкнулся…
Моя нога коснулась камня.
Девочка ухватилась за него, в ужасе кашляя.
Для двоих на камне едва хватало места. Я сел, опустив ноги в воду, и посмотрел на изгиб острова Спиндл, с трудом восстанавливая дыхание.
Теперь я мог оставить её. Я же дотащил её сюда, ведь так? Спас её, когда она точно бы утонула. Этого же достаточно?
Но вот её дыхание уже выровнялось, а я всё ещё был рядом.
Девочка сидела возле меня, прижимая колени к груди. Она сильно дрожала, всё тело трясло. Но она улыбалась. И её глаза – ясные, яркие, серые – тоже улыбались.
– Ты спас меня, – сказала она. – Спасибо!
К моему потрясению, я улыбнулся в ответ.
Я присмотрелся к девочке. В ней всё ещё чувствовалась насторожённость, которую я приметил ещё на утёсе. У неё был волевой подбородок, сильные и худые конечности, а стопы усыпаны мозолями, почти как у меня.
Она кивнула в сторону моего плеча. Там красовались три длинные красные царапины.
– Это я тебя так?
Я пожал плечами:
– Всё нормально. Это не твоя вина. Люди плохо плавают.
– Ты хорошо плаваешь. Когда я увидела тебя впервые, то спутала с тюленем. Но потом ты помахал, – она со всей силы потёрла плечи ладонями. – Ты такой раскрепощённый в воде!
– Совсем как ты на суше! – сказал я. – Будто ты в своей тарелке.
Весь мир с его опасностями и правилами испарился. Ветер разносил свою песню по волнам. Волны ударялись о камень то высоко и легко, то глубоко и мрачно, как голоса, сливающиеся в мелодии.
– Что за песню ты пела? – спросил я.
– На берегу? Ой, это одна из старинных баллад дедушки. Называется «Сьюл Скерри».
– Споёшь сейчас?
Она покачала головой:
– Я пою только в одиночестве.
Я кивнул на широкую полосу белогривых волн, отделявших нас от берега:
– Чем тебе не одиночество?!
В уголке её рта заиграла улыбка:
– Ну хорошо, только не смейся.
Она запела чистым, прекрасным голосом:
– В стране Норвегии жила
Младая дева да дитю пела:
«Где твой отец, не знаю я,
И из какой страны он родом».
Однажды красна дева на брегу
Уснула крепким сном,
И к ней явился серый шелки…
Я не услышал следующую строчку, потому что она пропела шелки, и моё сердце замерло. Неудивительно, что песня взывала ко мне! Она была о моём народе! Но песня была человеческая. Как они могли передать ритм волн, восторг и томление так верно?
Теперь девочка пела:
– Вставай, вставай, дитя моё,
О, как же крепок сон!
Поведать об отце готов,
Ведь он… он…
Её глаза расширились:
– О, я вспомнила!
…Он у ног твоих склонён.
Она остановилась.
– Ещё немного, – попросил я.
– Ну, я знаю ещё один куплет, – она выпрямилась:
– Я человек лишь на земле,
А в море – вёрткий я тюлень.
Мой дом – утёсы Сьюл Скерри,
Что на волну бросают тень[4].
Когда улетучились последние ноты, из-за облаков вырвалось солнце. Вдруг потеплело, девочка вытянула ноги и посмотрела на меня горящими глазами:
– Думаешь, они существуют?
Я ахнул:
– Кто «они»?
– Шелки.
Что будет, если я расскажу ей? Если я позволю вырваться наружу истории, правде, которую я держу в тайне уже целый месяц? Не успел я заговорить, как воздух сотрясли вибрации мотора.
В нашу сторону направлялась лодка. Мир обрушился на меня гигантской волной.
Я вскочил на ноги.
– Как только увидишь её – кричи, – сказал я. – Кричи и маши, чтобы тебя заметили!
– Увижу что?
Вибрация превратилась в отдалённый рёв. Девочка тоже подскочила, услышав.
Я посмотрел ей в глаза:
– Поклянись, что не расскажешь никому обо мне.
– Обещаю.
Этого было недостаточно. Я слишком многим рисковал ради неё в тот момент:
– Поклянись Луной!
Её лицо приняло серьёзное выражение:
– Клянусь Луной.
Лодка возникла на горизонте. Я поднял руки, приготовившись прыгнуть в воду.
– Стой! – окликнула она меня. – Как тебя зовут?
– Аран, – ответил я и нырнул.
Глава 31Что услышала Мэгги
Когда я вернулся, дома никого не было. Сумка для покупок Мэгги пропала. Женщина, видимо, пошла в магазин у гавани. Неважно, сколько рыбы я приносил, она всё равно шла туда, хоть с каждым разом выглядела всё более измождённой.
К тому моменту, когда я услышал, как она устало тащится к двери, тени изменили направление. Я вспомнил о своих царапинах и побежал надеть что-нибудь с длинными рукавами.
Я вошёл в кухню, когда она ставила сумку на стол.
– Никогда не догадаешься, что я увидела на пристани, – начала она. Её тело слабело, но голос оставался жизнерадостным. – Нечто странное, – она стала доставать из сумки консервы. – Я была в магазине Джейн, и вдруг туда вбегает Дарлин Митчелл. Хватает телефон, звонит старику Бобу Донахью и кричит в трубку: «Иди сюда, забери свою внучку! Гарри нашёл её посреди океана».