Говорят, что, когда у шелки появляется шкура, они не могут противостоять зову океана. Не сказав ни слова, она сунула малыша в руки старшего ребёнка, надела шкуру и уплыла.
В тот вечер Шон О’Кейси пришёл домой и увидел своих детей на берегу. Он проследил за их взглядом. Пятнисто-коричневый тюлень смотрел на берег, качаясь на волнах. Сбоку плыл большой серебристый тюлень.
«Возвращайся! – кричал Шон. – Вернись к детям, домой! После стольких лет ты так и не полюбила меня?»
Но шелки нырнула и исчезла в глубоком синем море.
В комнате воцарилось молчание; слышалось лишь потрескивание искрящегося огня.
– А дети? – спросил я, всё ещё находясь под впечатлением от истории.
«Морж» наклонился вперёд:
– О чём ты?
– Что случилось, когда у них появились шкуры? Раз мама вернулась в море, а Луна…
– Что ж, – сказал старик, – об этом история умалчивает.
С громким стуком он опустил свою трубку. В этот момент я почувствовал на себе его взгляд.
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы медленно встать.
– Что нам нужно будет найти для вас завтра? – поинтересовался я, стараясь сохранить безразличный тон.
Дедушка Нелли поднял жемчужину и стал катать её в ладони.
– Вот завтра и узнаете, – его голос звучал словно издалека.
Нелли вскочила и пошла со мной к двери, но мне нужно было побыть в одиночестве.
– Я сам найду дорогу домой, – сказал я. Прежде чем она возмутилась, я ушёл.
Я шёл через лес, но видел перед собой только лицо шелки, когда она не могла найти свою шкуру на пляже. Тот мужчина говорил, что любил её, но при этом держал её в доме как пленницу.
Совсем как мой отец.
У меня кружилась голова. Это была мамина история, только рассказанная с другой точки зрения. Всё было перевёрнуто, будто в зеркале Мэгги, где всё отражается наоборот.
Как странно видеть шелки глазами человека! А те дети, смотрящие, как их мама уплывает…
Совсем как моя мама уплывала от меня.
По спине пробежала дрожь. Я остановился и глубоко вдохнул, отгоняя это чувство. У меня нет повода тревожиться! Моя мама родила меня в море. Она вырастила меня с солью и лунным светом на коже, научила песням для обрядов. И я не ощущал холод, ведь так? Мне не нужна была пресная вода.
Я достал из кармана каменного шелки и шёл, сжав его в кулаке.
Нет, я не волновался. Мне было любопытно. Истории – это рассказы о местах, где пересекаются миры. Чем больше я слышал, тем больше хотел узнать. Теперь я ещё сильнее желал изучить книги. До возвращения мамы надо узнать как можно больше человеческих историй. Тогда я поделюсь своими открытиями с кланом.
Я вернулся домой. Мэгги, посеревшая, вымотанная, съёжилась в большом кресле. Она даже не сняла кофту.
– Где ты был, морской мальчик? – это всё, что она успела сказать, пока не закашлялась.
– Гулял. Я приготовлю кофе.
Я пошёл на кухню и включил горелку под чайником, пытаясь придумать, что сказать, если она станет задавать вопросы. Но когда я вернулся с кофе, её глаза были закрыты. Поставив аккуратно горячую кружку рядом с ней на стол, я на цыпочках пошёл к выходу.
– Меня хотят отправить на обследование, – прохрипела она.
Я повернулся:
– Отправить?
– В больницу на материке. Хотят, чтобы я там немного полежала. Не выпускали меня, так что пришлось сказать, что я подумаю над их предложением, – она потянулась к кружке. – Принеси календарь.
Я принёс – её пальцы прошлись по рядам.
– До возвращения твоей мамы осталось недолго. Я подожду её и тогда приму решение.
Её впалые щёки, усталые глаза…
– А вы… То есть… – я посмотрел в окно на деревья вдали. – А вас смогут вылечить?
Она подула на пар и неторопливо сделала глоток:
– Не знаю. Думаю, врачи и сами ни в чём не уверены… Я не очень доверяю им после того, что произошло с Томми.
Я чуть было не спросил, что с ним случилось, но в глубине души мне не хотелось знать подробности произошедшего с её сыном.
– Может быть, стоит поехать, – сказал я. – Я справлюсь сам.
Она покачала головой, слегка улыбнувшись:
– Ты и я – мы договорились. Я сдерживаю свои обещания. Мы останемся здесь, пока не вернётся твоя мама.
Глава 37«Пещера» в дереве
На следующий день я сам пришёл к дому «моржа». Я постучал, Нелли впустила меня внутрь.
– Посмотри, – сказала она, ведя меня к большому столу у окна.
Наши синие перья и раковины были разбросаны на нём. Рядом лежал наполовину разрисованный лист плотной бумаги. На картине был изображён шар, закрашенный серебристо-синим цветом. За ним три полоски – просто линии, но каким-то образом они отражали покой раковины. Пространство между жемчужиной и полосами было как живое, словно его наполняли перешёптывающиеся голоса. Я затаил дыхание.
– Хватит глазеть! – рявкнул «морж».
Мы с Нелли подпрыгнули и обернулись.
– Мне нужно нечто грубое, – сказал он. – Нечто грубое, что можно увидеть, и грубое, что можно почувствовать. Принесите столько разных видов, сколько найдёте. Ну же, чего ждёте? Идите!
На этот раз Нелли повела меня в глубь суши, туда, где мы ещё не были. Мы пробежали сквозь хвойный лес и через поляну, обогнули дом с шелушащейся красной краской. Он выглядел заброшенным, но Нелли всё равно держалась в стороне, чтобы нас не могли случайно увидеть люди. Мне даже не пришлось ей напоминать.
Местность становилась холмистой. Теперь мы поднимались по крутому холму, под ногами были камни и неухоженная трава.
– Вот! – с гордостью сказала Нелли на вершине холма.
Под нами расстилался остров Спиндл. Виднелась гавань с крошечными лодками, качающимися у пирса. Здания казались миниатюрными коробками. Самое большое из них, должно быть, магазин Джейн. Я удивился, как здесь мало домов. С пирса в темноте город казался больше. Единственная главная дорога, извиваясь, уходила в глубь суши. То там, то тут к одиноким домам ответвлялись ленточки грунтовой дороги.
Я мог бы стоять здесь очень долго, но Нелли показала на подножье холма:
– Видишь ручей? Нам туда.
Она стала спускаться. Я пошёл следом и, когда она раскинула руки в стороны и начала прыгать, повторял за ней, представляя, что мои руки – это крылья. Склон становился круче, в спину меня подталкивал бриз, мои стопы едва касались земли. Я никогда так быстро не перемещался по суше!
У подножья мы резко остановились, едва дыша, опершись руками о колени. Нелли посмотрела на меня сверкающими глазами и расплылась в улыбке. Я не мог ничего с собой поделать и широко улыбнулся в ответ. В тот миг с меня будто сняли какой-то груз. Казалось, я снова мог без устали бежать вечно.
Мы побродили вдоль ручья. Я и представить не мог, что бывают настолько упругие и ярко-зелёные растения. Над головами высились пихты, а земля была устлана папоротниками – их длинные листья нависали над плодородной чёрной землёй. Куда бы я ни смотрел, везде рос ярко-зелёный мох: на камнях, стволах деревьев, он обволакивал их, будто мягкая плотная шкура. Качающиеся ветки поглощали звук, заглушали наши шаги и даже дыхание. Где в таком месте мы найдём нечто грубое?
Нелли наклонилась с открытым рюкзаком. Я побежал вперёд через ручей, перескакивая с камня на камень. На другой стороне почва была ещё мягче. С каждым шагом я немного проваливался.
– Постой! – крикнула Нелли, направляясь в мою сторону. А затем мы играли в догонялки, бегая по лесу.
Во второй половине дня мы выбежали из леса на незнакомый мне участок берега. Солнце освещало по бокам земляничник, раскрашивая стебли в красный цвет.
– Где мы? – спросила Нелли.
Я показал на камни в проливе, куда я когда-то вытащил её, а затем на выступ суши, который вёл к Мэгги.
– Мы где-то посередине между твоим и моим домами, – ответил я.
Когда я опустил руку, увидел слегка выше линии прилива нечто выглядевшее как ярко-зелёный купол. Нелли проследила за моим взглядом, и мы побежали туда.
Низкое дерево, достающее лишь до плеча, склонилось к воде. Его длинные ветки свисали над широким камнем у ствола. Мы отодвинули ветки и залезли внутрь, очутившись в «пещере», сплетённой из листьев и огоньков света.
– Волшебство какое-то, – сказал я.
Нелли кивнула:
– Только лучше, потому что это реальность.
Места как раз хватило, чтобы мы вдвоём могли сесть и осмотреть находки. Листья папоротника и комочки жёлто-зелёного лишайника. Несколько камней с холма. Кусочки коры, которые, казалось, можно соединить, как пазл, в своеобразную картинку.
Нелли подняла лист папоротника и провела пальцем по краям, затем перевернула его. На обратной стороне расположились два ряда крошечных шишек.
– Это споры, – объяснила она. – Моя мама их изучает.
– Твоя мама? – я с трудом мог представить её с кем-то помимо дедушки.
Нелли кивнула:
– Она биолог, как и мой отец. Они работают в джунглях. Я хотела поехать, но мама сказала, что не сможет сосредоточиться на работе, если я буду без присмотра бегать среди змей и микробов. Папа собирался остаться, но потом дедушка сказал, что я могу пожить с ним. Мама была против, потому что тут нет школы… – она слегка улыбнулась, – но дедушка настоял. К тому же, заявил он, о растениях и животных здесь я узнаю не меньше, чем в школе. Это довольно хороший аргумент, потому что родители – учёные. И ещё он сказал, что я смогу читать его книги.
Я задержал дыхание. Читать. Значит, так они рассказывали ей песни?
Я начал было интересоваться:
– Как…
– Мама сказала, что у него плохое интернет-соединение, на что дедушка ответил: «Кому нужен интернет, когда есть море и небо?» Мама согласилась. И я могу пока пожить с дедушкой. Мама с папой присылают письма, а дедушка проверяет электронную почту всякий раз, когда отправляется в места с хорошим интернетом. Иногда, когда есть доступ к телефону, они звонят.