– Даже не думай плавать, – сказала она. – Будь тут, как только она придёт.
Будто бы я куда-то ушёл! Я кивнул и спустился.
Периодически было слышно, как открывается дверь. Мэгги, видимо, посматривала на дорогу. Она не знала, что мама появится со стороны моря.
Я бросал камни в воду, а солнце медленно ползло по небу. Полуденный зной. Изменение моей тени. Свет заходящего солнца. Я позвал чайку, надеясь узнать хорошие вести, но она была слишком высоко и не слышала меня. Может, если я заберусь повыше, то смогу видеть дальше? Я снова взобрался на вершину скалы и сел.
Мэгги открыла дверь и крикнула:
– Ужинать будешь?
Я отрицательно покачал головой.
Солнце, огненно-оранжевый шар, садилось. Небо порозовело, затем приобрело фиолетовый оттенок, а потом посерело. Наконец, стала восходить Луна. Я затаил дыхание. Никогда не видел ничего прекраснее той Луны.
Я полез в карман и достал каменного шелки. Мне безумно хотелось взять его с собой, но в тюленьем обличье невозможно ничего носить с собой. Я в последний раз погладил изгиб его спины. Затем спрятал шелки в пещере, направив его мордочку в сторону моря, чтобы он мог наблюдать за тем, как я уплываю.
Чем выше взбиралась Луна, тем сложнее становилось ждать. Мама могла появиться в любой момент. Я не дождусь, когда она доберётся до суши. Как только увижу её, сразу поплыву к ней, и мы будем кружиться в волнах – её сверкающие глаза, лёгкое касание усиками! Мы выйдем на берег, и она достанет мою шкуру из плетёной сумки…
Дверь снова открылась, ко мне подошла Мэгги. Она расправила на земле плед и села. Мы сидели бок о бок и наблюдали за лунным светом, стелившимся по волнам как большая серебристая дорога.
Через несколько минут Мэгги протянула мне кулак.
– Вот, – сказала она с ухмылкой. – Не забудь своё пиратское золото.
Она положила в мою ладонь звенящие монетки.
Это была шутка, напоминание о нашем знакомстве. Каким диким я, должно быть, ей казался с широко раскрытыми глазами, мокрый, как собака, из-за бури! Как мало мне было известно о мире людей: впервые увидел диван, ковёр, кровать. Думал, что золото настоящее.
– Целое состояние, – подыграл я.
Я улыбнулся, и она засмеялась, а потом мы оба так сильно хохотали, что держались за бока. Нас вернуло к реальности лёгкое покашливание Мэгги.
Я вернул ей монетки.
– Золото покроет расходы на меня, – сказал я. Это были те самые слова, которые я произнёс два полнолуния назад, отдавая монеты. А теперь, всматриваясь вдаль на волны, я добавил: – Хотелось бы, чтобы я мог дать вам настоящее золото.
Мэгги задумчиво улыбнулась:
– Ох, морской мальчик, настоящее золото – это ты.
Луна всё поднималась. Появились звёзды. Мэгги уже давно обмотала плед вокруг плеч. Она задрожала.
– Аран, – сказала она, – для лодки уже поздно. Пойдём в дом.
– Она придёт.
Мэгги вздохнула:
– Ну хорошо, не забудь попрощаться перед отъездом.
Она встала и положила руку мне на плечо, а затем вернулась в дом. За ней закрылась дверь.
Луна приближалась к центру неба. Это было идеальное время для маминого появления. Меня распирало от волнения. Я всматривался в волны до боли в глазах. Луна была прямо над моей головой…
А потом она стала опускаться.
Порыв ветра с севера прошёлся по волнам, разделив лунную дорожку на части. Над головой пронеслась летучая мышь. Волны всё бились и бились о камни. А я всё ещё смотрел, как Луна опускается в море…
Я пытался сдерживать волнение, но оно усиливалось, надежда улетучивалась.
Где мама?
Она сказала, что вернётся ко второму полнолунию. Мама всегда сдерживала обещания. Она будет здесь, она должна быть здесь. Если только…
Слова песни Нелли запульсировали у меня в голове: «Ты выйдешь замуж за стрелка, стрелок умел – то знаю я. Он первым выстрелом убьёт…»
В животе забурлило. Оружие. Гарри говорил, что его оружие заряжено. Я представил оружие, направленное на серую голову в воде, а затем передо мной завертелись сцены с водоворотом, затягивающим меня в пучину, металлическими клетками, ледяными стенами, разинутыми челюстями косатки…
Я вскочил на ноги, жадно дыша. Где мама?
Напрягая зрение, я всматривался в волны. Луна исчезала – превратилась в полукруг, следом – в маленький кусочек, а затем исчезла совсем, обрезанная острым лезвием горизонта.
Я содрогнулся. Мама приплыла бы, если бы смогла. Она, наверное, лежит где-то раненая, больная или в ловушке. Она в опасности! А я здесь, застрял на этом дурацком острове в дурацком длинноногом обличье.
Я сжал руки в кулаки. Мама нуждалась во мне.
Крик ворона возвестил о рассвете. Я оглянулся на дом. За окном, скрючившись в кресле, спала Мэгги. Она, видимо, придвинула кресло к окну, чтобы поглядывать на меня. Её руки распластались на коленях на белом листе. Календарь. С последней ночью Луны, четырьмя рядами пустых квадратиков и одним кроваво-красным, напоминавшим о дне, когда Джек вернётся домой.
Глава 40Говори
Я ползал в кустах перед домом Нелли. Но моей целью была не встреча с ней.
Неделями я тратил время впустую. Играл. Ждал, когда мама принесёт шкуру, а сам не делал ничего, только прятался. Будто всё, что мне нужно было делать, – это оставаться в безопасности.
Безопасность меня больше не устраивала.
Ручка двери повернулась, и Нелли высунула голову и посмотрела на тропинку, с нетерпением и надеждой во взгляде отыскивая меня. Я задержал дыхание, пока она не зашла внутрь.
Через мгновение она вышла с большой плоской коробкой. Это, наверное, картина. «Морж» поковылял за ней, тяжело опираясь на две трости. Когда он поднял руку, чтобы закрыть дверь, то наклонился набок.
Нелли настороженно наблюдала.
– Дедушка, я могу отнести её сама, – заверила она. – Ты что, мне не доверяешь?
– Нелли, со мной всё хорошо, – сказал он с бодрой улыбкой. – Пошли.
Но когда она поскакала вперёд, старик поморщился от боли.
Топ-шарк, топ-шарк – благодаря тростям они ещё не скоро скроются из вида.
Спустя какое-то время шаги затихли. Я тихо и не спеша подкрался к двери. Но как только повернул ручку, не смог больше сдерживать себя. Ворвался внутрь, взбежал, перескакивая через ступеньки, вверх по лестнице и распахнул дверь в комнату с книгами.
Я затормозил, присматриваясь. У меня перехватило дыхание.
Книги заполняли стену от пола до потолка, ряд за рядом, корешок к корешку. От их волшебства воздух будто бы сверкал. Здесь, должно быть, сотни книг, каждая со своей песней или сказом. А одна из них – возможно, та, что мне нужна. Даже если это только ключи к разгадке, их может быть достаточно.
Идею мне подсказала песня Нелли. В ней детёныш был в длинноногом обличье и поздно превратился. Его мама, возможно, видела, как это произошло. Люди могут знать. Однако в той песне не описывался сам момент превращения. Но, возможно, в другой песне рассказывалось, как он получил шкуру, какие слова произнёс или какой ритуал совершил. И эта песня может быть в одной из книг.
Мой подбородок решительно выдвинулся. Я не стану впустую растрачивать свою жизнь на этом острове. Получу шкуру, уплыву и найду маму, а с благословения Луны спасу её. Я шагнул к полкам.
Книги в стеклянном шкафу были под запретом. Это значило, что у них больше могущества. Я открыл стеклянную дверь и присел на корточки, прислушиваясь к тихой мелодии, шёпоту голосов.
Ничего.
У меня не было времени на изучение каждой книги. Как выбрать? Многие были одеты в ткань, но некоторые – в кожу. Одна из них была в крапинку, как шкура: светло-коричневые и тёмные пятна. На корешке – что-то похожее на позвонки.
Я вытащил её и крепко прижал к себе, молясь без слов. Открыл её.
Чёрные значки были глубоко вжаты в плотную бумагу цвета гальки. Они маршировали прямыми рядами. Так упорядоченно. Так дисциплинированно. Так тихо…
Нелли говорила, что книги читают. Что это значит? Неужели есть специальный способ держать книгу, чтобы она начала говорить?
Я закрыл книгу и открыл её снова. Прижал к уху.
В «пещере» Нелли смотрела на книгу сверху вниз, и я не слышал, как книга пела. Неужели голос такой тихий, что его не было слышно за голосом Нелли? Или книга каким-то образом передавала слова прямо в голову? Как Нелли просила её начать?
– Прошу, говори! – вежливо попросил я.
Может быть, история активизируется прикосновением? Я пролистнул несколько страниц. Затем остановился на одной и пробежался по строчкам пальцем. Некоторые значки стояли сами по себе, другие кучковались.
– Говори! – умолял я её громче.
Значки стали кружиться перед глазами. Книга пыталась скрыть их от меня? Я прижал их пальцем, но они продолжали двигаться. У меня было не много времени в запасе. Мне нужен быстрый ответ.
Я швырнул книгу на пол и схватил другую. Она также молчала – это какой-то заговор книг! Они самодовольно стояли на полках, набрав в рот воды. Эту книгу я тоже отбросил и выхватил другую, а за ней ещё одну. Они валялись на полу, дразня меня. Ответы на вопросы о моём превращении были прямо передо мной, но с таким же успехом они могли быть на дне океана.
Я схватил самую большую книгу на полке и сильно потряс, вынуждая начать рассказ:
– ГОВОРИ!
Дверь распахнулась и ударилась о стену.
Я развернулся, Нелли влетела в комнату. При виде разбросанных на полу книг, трясущихся в моих руках страниц её глаза сверкнули.
– Что ты делаешь? – закричала она. – Как ты сюда попал? Ты портишь дедушкины книги!
Моё лицо пылало. Злость и отчаяние комком стояли в горле. Я сжал челюсти, пытаясь сдержать в себе эти отвратительные чувства.
– Когда он вернётся… – ладони Нелли сжались в кулаки. – Почему ты не обратился ко мне? Почему…
– Они молчат!
Нелли замерла от потрясения.
– Книги, – сказал я. – Они разговаривают с тобой. Они поют тебе песни и делятся секретами – всё, что ты захочешь. Я просил их, но они не сказали мне ни одного, даже глупого, слова!