– Ну же, лентяй, – подначивала она, – за работу!
В притворном страдании я запрокинул голову. На вершине небольшой скалы виднелся буревестник. Птица кивнула в знак приветствия.
Это был тот самый буревестник, которому я помог у Мэгги!
Я хотел познакомить его с Нелли. Я встал и по-птичьи крикнул:
– Куда тебя несёт ветер?
Буревестник наклонил голову в сторону Нелли.
– Она хороший, – сказал я. – Друг.
Буревестник спустился и сел на мою вытянутую руку.
Нелли ахнула, её карандаш выпал из рук. Но не подпрыгнула, не вскрикнула, не сделала ничего такого, что могло бы спугнуть буревестника. Мой друг всё понимала.
Буревестник наклонил голову и пробормотал:
– Я найти стая. Хорошо.
Птица выглядела упитанной и здоровой, перья были гладкими.
– Ты один? – спросил я.
– Стая рядом. Я искать тебя. Спасибо, – буревестник уткнулся клювом в моё ухо.
– О! – мягко сказала Нелли. – Ты разговариваешь с ним!
Я расплылся в улыбке:
– Элементарные фразы на птичьем. Хочешь попробовать?
Нелли изумлённо закивала. Я подозвал её к себе. Она отложила часы и блокнот и пошла к моему камню; вода доставала до бёдер. Я объяснил буревестнику, что происходит, и он уселся между нами.
– Какую фразу ты хочешь выучить? – спросил я у Нелли.
– Хм… твоё имя.
Я назвал своё имя по-птичьи. Буревестник пробормотал его, кивая в знак того, что рад узнать моё имя. Затем попыталась Нелли, но она не понимала, какие звуки имели значение. Она произносила их, как больной гусь. Мы с буревестником засмеялись.
– Прекратите! – сказала Нелли, тоже заливаясь смехом. – Ещё раз.
Я повторил:
– Аран.
Буревестник повторил:
– Аран.
У Нелли вышло:
– Омар ртом.
Буревестник так хихикал, что потерял равновесие и замахал крыльями, чтобы не упасть.
– Хватит! – просила Нелли, смеясь. – Повторите!
– Аран, – произнёс буревестник.
Нелли сосредоточенно нахмурила брови:
– Кальмаром.
– Аран, – повторил буревестник.
– Ар-том, – сказала Нелли. – Ар-ом. Аран!
– Получилось! – воскликнул я.
Нелли захлопала в ладоши над головой.
– Хорошо, хорошо, – радовался буревестник. – Больше говорить.
Я достал из кармана каменного шелки, которого никто раньше не видел.
Нелли затаила дыхание, а затем потянулась и провела пальцем по гладкой каменной спине.
– Красиво, – восхитилась она.
– Шелки, – сказал я по-птичьи.
– Шелки, – повторил буревестник с подбадривающим видом.
– Щель мрака, – сказала Нелли.
Но с каждым словом девочка училась быстрее, отличая трели от чириканья, узнавая важность высоты звука. Нелли практически освоила фразу «Куда тебя несёт ветер?», но тут буревестник запрыгнул мне на плечо, уткнулся в щёку и сказал:
– Я лететь. Видеть стая.
Я перевёл для Нелли.
– Пожалуйста, поблагодари его, – попросила она.
Мы смотрели вслед улетающему буревестнику.
Нелли удовлетворённо вздохнула:
– Сегодня самый лучший день.
Как обычно, я почувствовал приближение лодки. На этот раз Нелли тоже почувствовала. Лодка возникла на горизонте, медленно прокладывая путь к пристани Спиндл.
– Ну вот, упустили возможность достичь лучших результатов, – посетовала Нелли.
– Завтра наверстаем. – Мы вышли на берег, под ногами каталась галька. – Постараюсь легко побить четыре с половиной.
Мы взбежали по тропинке, затем замедлили темп и шли мимо деревьев, пока наши пути не разделились.
– До свидания! – попрощался я по-птичьи.
– Что ты сказал?
– Омар ртом!
Мы махали друг другу на прощание, а смех соединял нас невидимой дорожкой искрящегося света.
Я выбрал длинную дорогу до Мэгги, наслаждаясь солнечным днём, и радостью встречи с буревестником, и попытками Нелли заговорить по-птичьи, и катал по ладони каменного шелки.
– Щель мрака, – вспомнил я, смеясь.
Я не заметил, как вышел из-за деревьев и начал идти по песку к двери Мэгги: в ушах звучало хихиканье буревестника, а перед глазами стояло сосредоточенное лицо Нелли…
Вдруг на моё плечо легла огромная ладонь.
– Томми? – спросил глубокий голос, дрогнув. – Томми, это ты?
Глава 47Джек
Руки повернули меня. Я уставился в очень загорелое щетинистое лицо. Почувствовался запах сигарет и пота и чего-то приторно-сладкого в дыхании человека. Мужчина притянул меня ближе, его глаза едва фокусировались.
– Томми? – повторил он менее уверенно.
Моё сердце выпрыгивало из груди. Джек не должен был так рано вернуться! Я принудил себя стоять на месте.
Теперь Джек увидел меня. Его брови насупились.
– Кто ты? – строго спросил он. – Что ты делаешь в моём доме? В одежде Томми? – он крепче вцепился в плечо. – Что ты делаешь с его тюленем?
Он тряс меня за плечи, пока из меня не посыпались слова.
– Я… я… я живу здесь, – заикался я. – Моя мама ищет место для нас, это секрет, развод…
– Мэгги рассказала бы мне, – прорычал он.
Но я не мог остановиться, теперь версия Мэгги смешалась с историей мамы:
– …и мой папа не должен знать, я племянник Мэгги, моя мама…
– А вот это ложь. У неё нет племянника, – мужчина отпустил моё плечо, но схватил за запястье. – Отдай мне.
Мой каменный шелки, мой подарок Луны!..
Вдруг в двери появилась Мэгги.
– Аран! – крикнула она. – Отдай ему!
Для неё это было слишком. Мэгги затряслась, пытаясь усмирить кашель, а затем скрутилась от боли. Мы с Джеком смотрели, застыв на месте.
– Ну же, – сказала она между приступами кашля, – отдай ему тюленя.
Я раскрыл кулак. Каменный шелки лежал на ладони. Глядя на меня, Джек выхватил его, и статуэтка исчезла в его руках.
Я тёр запястье, а Мэгги наливала Джеку кофе. Они сидели за кухонным столом. Мужчина достал из кармана узкую бутылку и налил что-то в кружку. Жидкость пахла приторно-сладко.
– С возвращением, – сказала Мэгги. – Я не ожидала, что ты вернёшься на несколько недель раньше.
Голова Джека поникла, и он уставился в кружку:
– Да этот идиот капитан решил сократить команду. Прибыли ему мало! Даже половины зарплаты не выплатил. – Он достал кожаный кошелёк и бросил на стол.
Но Мэгги с грустью смотрела на бутылку:
– Опять, Джек?
Муж сердито глянул на неё, его руки крепче вцепились в кружку.
– Вопрос в другом, Мэгги, – он поднял голову и наклонился вперёд, словно готовясь к драке. – Чё этот пацан здесь делает, в моём доме, в комнате моего сына? На нём одежда Томми! Что ты, чёрт возьми, от меня скрываешь, Мэгги? – Теперь он орал, и Мэгги съёжилась. – Я ушёл на работу – и что, меня будто больше не существует?! Кто этот пацан и что он делает в моём доме? – Джек хлопнул ладонями по столу, будто хотел подняться. Затем он склонился над Мэгги.
– Я пойду, – сказал я, медленно продвигаясь к двери.
– Стоять на месте! – закричал Джек. – Пока мне не объяснят, что здесь происходит…
По какой-то причине Мэгги не рассказала ему о том, что мама приходила в полночь. Она закрутила историю с множеством ложных подробностей: как встретила мою маму в магазине, что-то про схожие имена и неработающий номер телефона. Но последняя часть была чистой правдой.
– Она должна была уже вернуться, – сказала Мэгги. – Наверное, у неё неприятности.
Джек затряс головой:
– Нас это не касается. Позвони социальным службам. Зачем мы платим налоги? Пусть отправляется в приёмную семью.
У меня скрутило живот. Придётся уплывать так скоро!
Большие ладони Джека обхватили кружку. Притворно мягко он сказал:
– Ты больна, Мэгги. Забота о пацанёнке только ухудшит твоё здоровье. Да у нас и средств на ещё один рот нет.
Я ожидал, что она согласится. Мэгги вертела руками туда-сюда, туда-сюда. Она подняла на него взгляд:
– Мне… мне нравится, что он рядом, Джек.
От мягкости не осталось и следа. Лицо Джека омрачилось. Он встал, с грохотом задвинув стул под стол. Распахнул ящик и достал кольцо, звеневшее металлическими подвесками.
– Пойду выпью с Гарри, – сказал мужчина.
– Не садись за руль, – предостерегла Мэгги.
Джек захлопнул ящик и вышел. Грузовик уносился, оставляя за собой песчаную бурю.
Мэгги прерывисто и быстро дышала со странным хрипом. Я помог ей сесть в большое кресло у камина. Её голова упала на выцветшую обивку. На коленях неподвижно лежали перекрученные руки – высушенные корни опрокинувшегося дерева.
Когда женщина наконец заговорила, голос звучал будто бы издалека:
– Боже, Аран. Что ты делал с тюленем Томми?
Мэгги словно дала мне пощёчину. Каменный шелки не мог принадлежать Томми. Он был моим символом храбрости. Моим подарком Луны.
– Джек выиграл его в карты на Аляске. Говорил, он чего-то стоит, судя по ставкам. Носил его как талисман. Тогда всё было хорошо. Джек усердно работал, почти не пил. Капитаны всегда брали его в команду.
Я не хотел слушать, отвернулся, но женщина продолжала:
– Джек подарил его Томми на пятилетие. Ты бы видел, как загорелись у мальчишки глаза! Сын всегда играл с ним, строил ему жилища. Спал, положив тюленя под подушку. Джек спустя месяцы возвращался домой на лодке, и Томми бежал к нему с тюленем в руках, – она глубоко вздохнула. – Боже, как Джек любил сына!
Её голос понизился:
– Джек отправился ловить лосося, а у Томми началась лихорадка. Мальчик весь горел. Что бы я ни делала, температура не сбивалась. Он вертелся, корчился от боли, а потом перестал меня узнавать. Я так перепугалась! Вынесла Томми к машине и поехала к пристани. Лодка, «скорая»… Я сидела у койки в больнице, в холодной белой комнате. Пыталась связаться с лодкой Джека. Держала Томми за руку. Лицо врача…
Лицо Мэгги побелело. Осталось только горе, остальные эмоции исчезли.
– После похорон Джек целыми днями искал этого тюленя в доме, будто он мог возвратить Томми, – Мэгги посмотрела на меня, качая головой. – А теперь игрушка оказалась в твоей руке…