– Приди ко мне! Приди!
Слова полетели над водой, каждое из них проникало в волну, ловящую и распространяющую их.
Где они?
Я вытянул руки перед собой ладонями вверх, как Великий вожак во время праздника Лунного дня, и пропел громче, моля:
– Приди ко мне! Приди!
Я мог поклясться, что за мной наблюдала Луна. Её ясный чистый свет наполнил меня. Полный боли, тоски и любви, я пропел в третий раз:
– Приди ко мне…
Из-за волн послышался голос:
– Приди!
К обрыву неслась серебристая голова. МАМА! Ещё одна голова возникла позади, и вот уже остальные заскользили по гребням. Они пели вместе, их голоса звучали как один:
– Приди к нам! Приди!
Я прыгнул с обрыва, пронзая волны.
Никогда в жизни я не плыл так быстро! Я миновал первый камень, как – вжик! – мама выскочила и резко остановилась передо мной: голова назад, ласты вперёд. Блеснул сверкающий всплеск серебристых капель, и мои руки обхватили её. Теплота её шкуры. Нежное прикосновение усиков к моей щеке.
– Аран, – прошептала она. – Аран, сынок!
Остальные члены клана кружили вокруг нас, смеясь и выкрикивая моё имя. Я всех их обнял, но в первую очередь бабушку.
– Я не сомневалась, что ты будешь в порядке, – сказала она, уткнувшись носом в моё ухо.
Лир воскликнул:
– Как ты вырос! И как быстро плаваешь! Неужто это тот самый Аран, которого мы оставили?
«Нет, – хотел сказать я, – не тот самый». Я не успел ответить: вокруг меня закружилась Мист, Мойра легонько покусывала меня за ступни, а Кормак закручивался по спирали и затем сделал сальто назад.
Вдруг я увидел шелки и не поверил своим глазам: его белый мех сиял в лунном свете.
– Финн! – воскликнул я, мчась к нему. – Что?..
– Наши кланы теперь живут вместе! – сказал он с улыбкой.
– Но твой вождь…
– Я убедил его разрешить мне поплыть на встречу с тобой, потому что мы все надеялись… – он оборвал фразу и посмотрел на маму.
Вокруг меня собрался весь клан. В их глазах явственно читалось предвкушение чего-то необычного.
Мама ударила хвостом и подплыла ко мне.
– Я принесла её, – сказала она.
Теперь я заметил ленты, привязывающие что-то к её телу. Мой рот раскрылся, а сердце бешено заколотилось. Не может быть, что она говорит о…
Мама кивнула, её глаза были огромными и лучистыми:
– Подойди.
Я последовал за ней к выступающему камню. Мама взобралась на него, оставив хвост в воде.
– Помоги мне снять, – попросила она.
Лента и сумка были сделаны из кожи какого-то животного, а застёжки – из кости.
– Открой, – велела мама.
Мои руки дрожали, когда я полез внутрь сумки. Я прикоснулся к меху. Тюленьему.
Шкура.
Я достал её и разложил на камне, не веря своим глазам. Она была коричнево-серая.
Я затаил дыхание:
– Где?.. Как?..
– Мудрецы, – ответила мама. – Они оказались севернее, чем мы предполагали. У белых шелки есть легенда, повествующая о том, где они живут, но никто не путешествовал так далеко. Настолько далеко, что нам преградил дорогу лёд. Я едва не сошла с ума из-за того, что не могла вовремя вернуться за тобой!
– Это правда, – выдохнул Лир.
– Но главное – нашли же мудрецов! – сказала бабушка. – И твоя мама убедила их позволить принести тебе эту шкуру.
Мама носом подтолкнула меня вперёд.
– Расправь её, – предложила она.
Мои руки медленно расправляли подарок. Мех казался странным и тугим. Закруглённый изгиб головы. Ласты, висящие вяло, чёрные клыки, стучащие о камень.
Луна повисла практически над моей головой. В её свете видна была каждая шерстинка на шкуре.
Всё, что мне оставалось сделать, – это накинуть её на плечи…
– Откуда она взялась? – спросил я.
Тишина, а затем…
– От мёртвого шелки, – выпалила Мойра.
Я резко поднял голову.
Мама вздохнула – её обычная реакция на выходки Мойры.
– Слишком прямолинейно, – она повернулась ко мне. – Давным-давно один шелки умер в обличье человека. Осталась эта шкура. Мудрецы велели отдать её тебе в полнолуние. Ты знаешь, что с ней делать.
Я поднял шкуру. Отверстие под верхом шкуры раскрылось. Я растянул его шире – так, чтобы плечи были по мне…
– Ну же! – поторопила мама.
Я представлял себе этот момент иначе. Я представлял, что моя шкура будет гладкой и лёгкой, как бриз. А эта шкура была тяжёлая и тугая. Это казалось… неправильным.
– Ну? – спешила мама. – Скорее! Хочу увидеть тебя в ней.
Я запустил руку в ласт. И замер.
Моя рука…
Этой рукой я отбивался от морских львов. С помощью этих ног я плыл неделями. Благодаря этим ушам, глазам и инстинктам распознавал погоду, находил течения, искал еду и добывал всё, что мне нужно. Я выживал.
В этой коже.
Я держал шкуру перед собой – мама ждала, затаив дыхание, – а затем я сложил шкуру.
– Не могу, – произнёс я. – Она не моя.
– Не твоя?! – ошеломлённо воскликнула мама. – Конечно же твоя. Разве не за ней я отправилась на дальний-предальний север ради тебя? Разве мудрецы – те самые, что говорят с Луной, Аран, – разве они не велели принести её тебе?
Мама так рисковала ради этой шкуры, чтобы я мог влиться в клан, мог отправляться в дальние путешествия и был как все!
Я с трудом сглотнул и отправил шкуру назад в сумку.
– Это чужая шкура, – сказал я.
Мама закричала, скорбно и отчаянно:
– Но как тогда ты будешь шелки? Как ты будешь жить?
Это был тот самый вопрос, который я задавал себе всё время. Целая жизнь инородности, ощущения себя белой вороной… Но теперь в глубине души, в крови, я знал ответ.
– Значит, буду самим собой, – ответил я.
Сумку со шкурой смыло волнами…
Луна над головой казалась ближе, чем в Лунный день. Воздух искрился. Мою кожу покалывало.
Финн затаил дыхание:
– Смотрите!
Все в волнении отступили назад, глядя на мои руки.
Я поднял их перед собой и широко расставил пальцы. Между ними появились перепонки. Кончиком пальца я провёл по ним, почувствовав изгиб мягкой, почти прозрачной кожи.
А мои руки! Серебристый свет Луны мерцал на коже… а затем на мехе – чёрном и гладком.
Я быстро сел, опустив ноги в воду. Мои ноги соединялись всё крепче, будто срастаясь. От удивления я ударил ими и восхитился. Вода заплескалась, подброшенная не ногами, а хвостом. Мои руки тесно прижались к бокам. Мышцы плеч окрепли вокруг мощной шеи.
Но для меня это было не просто обрастание шкурой. Я ощущал глубоко внутри: часть меня нашла своё место.
Мой клан плескался вокруг меня, в их глазах светилась радость.
Послышался громкий возглас удивления, но он исходил не от клана.
Мы все повернулись и уставились на скалу.
Глава 59Я мог видеть всё
Нелли стояла на краю обрыва – с длинными ногами, с копной волос, с той же грацией – Нелли, мой друг.
– Аран! – крикнула она.
Я сразу же интуитивно почувствовал нашу связь, которая появилась с первой встречи, а теперь ощущалась даже сильнее.
В ногах моего друга прыгал буревестник.
– Я привести! – гордо повторял он. – Друг! Друг!
– Ты получил шкуру! – воскликнула Нелли.
Клан оцепенел. Атмосфера вокруг была настолько наэлектризована, что, казалось, в любой момент может ударить молния.
Глаза Мойры сузились.
– Человек, – только и произнесла она.
– Она видела твоё превращение, – пробормотал Кормак.
– Она разболтает, – сказала бабушка, и в её голосе чувствовался страх – а это было для меня самым невыносимым…
Их тела были напряжены от бурлящей внутри агрессии. Это значило защитное нападение.
Как у шелки в истории об Уэствудском причале.
Сказ всплыл в моей голове – красная вода… Но на этот раз руки, молотившие по воде, были худые и коричневые.
– Нелли! – крикнул я, пытаясь предупредить об опасности.
Мой голос только подтолкнул её ближе. Нелли балансировала на краю обрыва.
– Я так рада за тебя! – закричала она, вытягивая шею. – Не уплывай пока! Я должна рассказать тебе о Мэ… – она слишком сильно наклонилась. Её руки судорожно махали, пальцы хватались за воздух – девочка рухнула с обрыва.
Клан с напряжением наблюдал за её падением…
Времени на раздумья не было. Шлёп! Я замолотил воду ластами, ошеломив клан. Сильным ударом хвоста оттолкнулся. Казалось, будто я родился и жил в этой шкуре. Вся сила благодаря самостоятельной жизни была сосредоточена в моих плечах, спине, хвосте.
Я приплыл к Нелли как раз в тот момент, когда она коснулась воды и стала стремительно погружаться. Я нырнул в попытке остановить её. Там, на глубине, Нелли обхватила руками мою шею.
Взмах хвоста – и мы устремились на поверхность. Нелли отпустила меня, взбалтывая воду ногами. Я оставался рядом с ней. Клан образовал вокруг нас кольцо.
– Послушайте! – крикнул я.
На мгновение ноль реакции. Затем мама замахала хвостом. Плечи Лира расслабились.
Рядом со мной дрожала Нелли.
– Я отнесу Нелли к тем камням, – объявил я, – а затем расскажу всё, что произошло, пока вас не было.
Клан плыл рядом с нами, хмурясь. Нелли взобралась на камни и села, обнимая колени, чтобы согреться. Буревестник подлетел и расположился у её ног. Я наполовину взобрался на камень: мои плечи касались Нелли, хвост был опущен в волны. Я заговорил. Мои слова вырвались неудержимым потоком.
Я рассказал всем о том, как прибыл на остров Спиндл, как Мэгги не была готова к моему появлению и мне пришлось уговорить её оставить меня. Как порезал сеть, впервые встретил Нелли и услышал песню. Как спас Нелли от утопления, а она научила меня читать, чтобы я нашёл подсказки и смог спасти маму. Как она разгадала правду обо мне, стала моим помощником в поисках и не разболтала обо мне ни одному человеку.
– Я никогда не расскажу, – подтвердила Нелли. Она положила руку на сердце, как я когда-то показал ей. – Клянусь Луной.
Бабушка наблюдала, кивая.