– Спасибо, Караг, – прошелестела Лу у меня за спиной в очереди, – я рада, что ты дал отпор волкам. Они слишком долго считали себя самыми крутыми в школе. Они презирают других оборотней, а за этим презрением скрывается одна только слабость и ничтожество.
– Да, я тоже рад…
Меня бросило в жар, я, очевидно, стал пунцовым. Как непривычно в одночасье стать героем.
Лу вздохнула:
– Только не думай, что мне нравятся пумы. Вы опасны, хотите вы того или нет.
На это я не нашёл что ответить. Сказать «Олени всё равно невкусные»? Или «Вообще-то пумы ручные и пушистые»? Придётся как-то её убедить, что я не опасен.
Я решил, что начать, пожалуй, стоит с того, чтобы убедить в этом её папеньку, мистера Элвуда. Мне стало дурно от одной только мысли о предстоящем уроке превращения у этого пижона.
– Хоть бы он тебя больше не мучил, – пожелала Холли, обеими руками загребая орехи из миски на столе в столовой.
– Лучше не напоминай, – промычал Брэндон, смахивая муху с носа. – Караг должен быть настроен позитивно!
– Пф, что за бред! – фыркнула рыжая.
– Позитивное мышление, – настаивал Брэндон, – это когда ты думаешь о том, что у тебя хорошо получается, что ты умеешь. Вообще-то помогает.
– Я могу думать о том, как победил Джефри, – вслух размышлял я.
– Да толку-то! – не унималась Холли и, понизив голос, добавила: – Слушай, если честно – Джефри сделал бы из тебя фарш, если бы один бизон вовремя не рухнул с дерева.
– Неправда! – обиделся я. – Я бы и сам справился. В любом случае спасибо, Брэндон.
– Да ладно, – смутился тот.
Как и на прошлом уроке превращения, мы собрались во внутреннем дворе, в саду, и сели в круг на траве. У меня по-прежнему болело всё тело, и учитель навевал на меня тоску. «Необходимо включить позитивное мышление, – уговаривал я себя. – Ты же победил волков, неужели тебя может напугать какой-то один оленишка?!»
Тут этот «оленишка» и явился – на двух ногах и в безупречном костюме.
– Доброе утро всем, – провозгласил Айсидор Элвуд, обводя класс строгим взглядом, а меня опять пронзил как стрелой. – Сегодня, пожалуй, опять начнём с нашего нового ученика.
Вот мучитель! Когда уже он от меня отстанет?!
Но до превращения у меня в тот день так и не дошло.
Дверь в сад отворилась, на пороге появился Тео в человеческом облике и с каким-то предметом в руках. Оказалось, что это телефон.
Во дела! Обычно никто не прерывает уроки, и уж тем более завхоз.
– Что такое, Тео? – нахмурился Элвуд.
– Телефонный разговор, – проворчал Тео.
– Но у нас урок! Скажите, я перезвоню.
Но Тео только помотал головой:
– Карага просят к телефону. Мисс Кристалл велела, чтобы он ответил.
Мистер Элвуд застыл с открытым ртом. Ой, фу, вот незадача – а зубы-то у него какие жёлтые!
– Меня к телефону? – изумился я.
Тео кивнул и поманил меня в здание.
С трясущимися коленями я побрёл за Тео. Класс с любопытством провожал меня глазами.
Кто бы мог мне звонить, да ещё посреди урока? Дональд или Анна железобетонно дождались бы обеда. Разве что случилось что-то важное… У меня по спине побежали мурашки…
В коридоре Тео всучил мне телефон и оставил меня одного.
– Да, алло? – сказал я в трубку.
На том конце раздался тихий смех.
– Звучишь совсем не по-геройски, – произнёс мужской голос, который я тут же узнал.
Эндрю Миллинг. Почему он звонит на школьный телефон, а не на мой мобильный? Чтобы вся школа знала о его покровительстве?
– А как звучат по-геройски? – спросил я.
– Самоуверенно. И голос не дрожит.
Я собрался объяснить, что боялся услышать дурные вести, но вместо этого пробормотал:
– Я не герой.
– Это ты так думаешь. А я считаю, это чертовский успех – расправиться с волками.
– Они не нападали больше двух.
– Скромность не всегда добродетель, Караг! – вдруг резко заявил Миллинг. – Держись за свой успех.
– Ладно, – со смешанным чувством согласился я.
Откуда он, интересно, узнал о ночной дуэли? Допустим, некоторые педагоги слышали о ней – но кто из них напрямую общается с Миллингом? Мне обещали не докладывать о дуэли директрисе, но не Миллингу. Или это кто-то из учеников? Но кто из них может знаться с таким, как Миллинг? С оборотнем горного льва!
– Как бы то ни было, я очень доволен твоими успехами в школе, Караг, – снова заговорил Миллинг в трубке.
– Спасибо, сэр.
Ой, ошибка!
– Просто Эндрю, – тут же поправили меня на том конце. – Предлагаю встретиться завтра вечером в семь в моём ресторане, в «Сьерра-Лодж». Надо кое-что обсудить.
Таким тоном отдают приказы, а не приглашают на ужин. Выбора у меня не было.
– Как я туда попаду, Эндрю?
– Если школа не предоставит тебе водителя с автомобилем, я пришлю за тобой своих людей. Ну, до завтра.
Я растерянно выключил телефон. Рядом со мной возник мистер Элвуд.
– И кто это был? – Айсидор потребовал телефон. – Если этот Эндрю твой друг, попроси его, чтобы звонил тебе вечером. Я не терплю, когда во время моих уроков…
– Это был не школьник. Это взрослый. Его зовут Эндрю Миллинг и…
Второй раз за день учитель онемел и остолбенел.
– Ты знаком с Эндрю Миллингом?! – И у мистера Элвуда в глазах промелькнуло что-то такое, чего я раньше не замечал. Что-то вроде уважения. Что же будет, когда он узнает, что Миллинг пригласил меня на ужин? Элвуд сглотнул. – Ладно, – заговорил учитель вдруг неожиданно дружелюбно, – отнеси телефон мисс Кристалл и возвращайся в сад. Будем работать над твоей техникой превращения. И чем скорее, тем лучше.
Я кивнул и побрёл в кабинет директора. При мысли о встрече с Миллингом мне стало как-то не по себе. Чего ему от меня надо? Может, завтра я наконец узнаю, зачем я ему понадобился.
Посылка
Последним уроком в этот день было звероведение, и миссис Паркер, как всегда, спутала меня с другим учеником.
– Ты вообще знаешь, что едят барсуки в дикой природе? – обратилась она ко мне. – Ты-то наверняка привык к сэндвичам и шоколаду. Но это, мальчик мой, еда не натуральная!
– Откуда мне знать, что едят барсуки, я же не барсук! – возмутился я, за что получил строгий взгляд и плохую оценку в чёрный блокнот.
Мне в голову закралась хитрая мысль: не превратиться ли в пуму у неё на глазах, не запрыгнуть ли к ней на кафедру одним махом? Может, запомнит наконец, что я за зверь.
– Кто бы говорил, – хихикнул рядом со мной Лерой. – Сама коробками скупает в супермаркете собачий корм. Пока никто не видит.
– Фу! – фыркнула Берта позади нас.
Миссис Паркер обернулась на звук и через очки впилась глазами в девочку-гризли:
– Ах да, пропитание медведей-гризли. Берта, ты имеешь представление, как накопить жировой слой на зиму в Йеллоустоунском заповеднике? Это вопрос выживания – знать время и место всех пикников.
– Пикники, – ухмыльнулась Берта. – Звучит здорово. И что там дают?
– Пиши! – миссис Паркер указала на Бертину тетрадку. – С начала мая до июля в реках вокруг Йеллоустоунского озера нерестится форель. Сейчас в сентябре в горах – мотыльки, их тебе придётся выкапывать между камнями. Если повезёт, несколько десятков тысяч в день твои.
– Мотыльки? – расстроилась Берта.
– Очень сытные, – невозмутимо подтвердила мопсиха.
– Я вообще не стану спать зимой, – воспротивилась девочка-гризли, – мне необязательно! Мои родители никогда не впадали в зимнюю спячку.
– Правильно. Потому что не могли запасти достаточно еды, – объяснила Паркер. – Медведи в зоопарке тоже не спят зимой – их круглый год отменно кормят. Но ты не просто медведь – ты оборотень. И даже когда ты человек, тебе надо достаточно питаться осенью и зимой. Тебе нельзя недоедать. Любая диета в человеческом облике – и знаешь, что будет?
Берта побледнела. Нет, она совсем не худенькая и наверняка уже пыталась сидеть на диете.
– Я усну и больше не проснусь?
– Ну, не то чтобы не проснёшься… Это уж слишком драматично. Проснёшься через пару месяцев – только, жаль, Рождество проспишь.
Со звонком я собрал вещи.
– Пошли в домик на дереве на берегу озера? – предложила Холли. – Потусуемся. Лучше места не придумать. По деревьям ты лазать умеешь. Дориан с нами.
– Иду, конечно! – обрадовался я.
Дом на дереве понравился мне с самого начала. Но забраться в него не было времени.
– Нам могут помешать только второкурсники, они иногда тоже там тусуются, – размышляла Холли.
– Тогда бежим!
И я схватился за рюкзак – но меня задержала миссис Паркер.
– А ты, оказывается, приятель Эндрю Миллинга? – засмеялась она.
– Ещё какой, – подтвердил я небрежно. – Он любит пум вроде меня, знаете ли.
– Правда? Так ты… Ты пума?
– Угадали!
Видимо, мой наставник обеспечил мне в школе полное уважение. Что ж, спасибо ему за это!
Я зашёл к нам в комнату бросить вещи и нашёл там сияющего от счастья Брэндона. Он получил посылку от своего дядюшки.
– Зефир! – мычал он. – Обожаю зефир!
– И я люблю!
Я сунул нос в пакет. Кроме зефира дядя прислал книгу, толстый свитер и плитки шоколада.
– Ух ты. Как тебя балуют, Брэндон!
Угостил бы, а! Обожаю шоколад и шоколадное мороженое! С того дня как мать в первый раз повела нас с сестрой в город. Эта штука так сладко тает на языке!
– Восемь плиток, – посчитал Брэндон. – Значит, мне четыре.
– Почему? – удивился я. – А остальные кому? Их конфискуют учителя?
– Да нет, – тревожно заговорил Брэндон, – учителя-то нет, а вот эти…
Дверь распахнулась, и в комнату влетел Джефри со своей стаей, забинтованной в разных местах.
– Так-так, – Джефри выхватил у Брэндона посылку и стал рыться в пакете. – Такое счастье привалило, а ты молчишь, квадратная башка!
С какой стати волки вламываются в нашу комнату?! И почему Брэндон не сопротивляется?
– Я хотел сообщить, Джефри, честное слово, – забормотал Брэндон, – посылка только что пришла. Не успел вам сказать…