Принять решение до завтра?! Я сойду с ума…
Но Миллинг уже вышел. В коридоре затихли его шаги и шаги свиты.
Я без сил опустил голову на руки. Вот я попал!
– Может, они здесь? – Дверь распахнулась, и на пороге возникло добродушное лицо Брэндона. – Наконец-то мы тебя нашли! Что ты тут делаешь? Пытаешься понять людей?
Я молча помотал головой, мелко дрожа всем телом:
– Мне надо на воздух.
На природу. Одичать ненадолго. Подумать, как выйти живым из этой истории.
– На воздух? Сейчас? – удивился Брэндон. – Уже темно, экзамены затянулись.
– Сейчас! – повторил я и пошёл к выходу.
– Хочешь, мы с Холли пойдём с тобой? – с сомнением спросил Брэндон. – Да, точно, мы идём с тобой. После этого чёртова провала на экзамене тебя лучше не оставлять одного.
– Брэндон, ты настоящий друг, но сейчас мне нужно побыть одному. Извини.
– Но я бы тебя защитил, – обиделся Брэндон. – Я же сильный, ты знаешь.
– Знаю, – я невольно улыбнулся и обнял друга. – Ты всегда со мной, спасибо тебе.
– Ну ты чего, как будто прощаешься!
– Передай всем от меня привет, – попросил я и отправился в чернильно-чёрную звёздную ночь в Скалистых горах.
Я оставил одежду в тайнике Холли. Превращение в лесу прошло легко, не то что на этом проклятом экзамене.
Снег под лапами казался мягким, как вата. Полная луна ярко освещала сосны. Было восхитительно тихо, только иногда на холоде похрустывали деревья и снег охапками падал с веток. Я глубоко вдыхал ледяной воздух, и на минуту мне даже показалось, будто я никогда не уходил отсюда, из этого дикого мира, где не живут в домах, не спят в кроватях, не действуют по расписанию и не сдают экзаменов. Как будто я никогда не принимал идиотского решения жить среди людей.
Но тогда, в моей прошлой звериной жизни, меня не мучили никакие тяжкие мысли – а теперь они гонят меня в ночь, гонят как плетью.
Может, я ошибаюсь? Может, Миллинг совсем не собирается убивать людей, просто хочет преподать им жестокий урок? Иначе он бы как-нибудь отреагировал на мои упрёки! Но он же непрошибаемый! Должен ли я стать на его сторону? Тогда я найду свою семью! Что с того, что он мне не нравится? Рэлстонов я тоже не особо люблю. Тогда в Йеллоустоунском заповеднике Марлон меня чуть не убил. И разумеется, и не подумал извиниться.
Что, если Миллинг единственный, кто может напасть на след моей семьи? Он смог бы, в этом я не сомневаюсь. А если я ему откажу – прощай, надежда! А он станет мне врагом. Смертельным врагом. С такими, как он, вообще лучше не связываться!
Я бежал не разбирая дороги. Всё дальше в лес. На морде у меня таяли снежинки. Если завтра я не вернусь в школу – заметят ли они вообще? Учителя только пожмут плечами: я же провалил экзамен, я теперь второгодник, куда мне спешить. Все перейдут на следующий курс, а я нет. Так не остаться ли уж тогда здесь, в лесу, навсегда? Нашёл бы территорию, научился охотиться, жил бы себе пумой. Но мне нужна моя семья! Я хочу их найти! А до завтра придётся принять решение.
Небо окрасилось в оранжевые тона раннего утра. Я уже целую ночь в пути и до сих пор не замёрз, пумий мех хорошо греет.
Что это за звук? Собачий лай! Целая свора! Злая, яростная. Так лают охотничьи собаки, когда травят зверя: «Я поймаю тебя! Поймаю! Не уйдёшь!» Оленя гонят. Или горного барана. Ну не меня же! Или всё-таки меня?
Кажется, на оленей, бизонов и других копытных охотятся без собак, их просто выслеживают издалека и стреляют из ружья. С нами, хищными кошками, этот номер не проходит: если мы не хотим, чтобы нас видели, нас никто никогда не найдёт. Но когда охотник замечает на снегу свежий след и спускает свору, тогда нас могут догнать…
Я занервничал. Сезон охоты на пум – с октября по март, так нам рассказывали на уроках выживания. И чтобы застрелить одну из нас, людям нужна лицензия. А получить её – пара пустяков.
Ну что я за идиот! Ушёл за пределы сохранной школьной территории – и вообще за границы национального парка! Мой хвост тревожно стегал меня по бокам. Превратиться в человека? Но я без одежды и далеко от любого жилья. Без меха я замёрзну – в снегу по пояс. Лучше останусь ещё пумой и подамся обратно.
Затравленный
Первым делом я сменил направление и запутал следы. Хоть бы эти тупые гавкалки сбились со следа! Нюх у них, конечно, отличный, зато мозгов маловато.
Один взгляд на небо, чтобы определить направление. До школы далеко, я ведь шёл всю ночь. Лучше в национальный парк. Для этого нужно спуститься в долину. Я стиснул зубы и пошёл по рыхлому снегу. Двигался я быстро и надеялся, что свора скоро отстанет.
Но лай приближался. Они гонятся за мной, это ясно. Сколько у меня времени? Собаки от меня километрах в двух, но удивительно быстро догоняют. И с ними люди. Обычно охотники отстают от своей своры, но иногда они следуют за собаками на вонючих грохочущих снегоходах, санях с мотором. И шум этих снегоходов я теперь тоже ясно уловил.
Я увидел бревенчатый домик за выступом скалы между двумя пихтами. Вдруг там кто-нибудь есть, кто мог бы меня защитить! Я бы выдумал, что заблудился в лесу. Ладно, я голый, это скверно и трудно объяснить – ну да плевать, зато я бы был в безопасности.
Со второй попытки, с большим трудом, еле дыша, я превратился в человека и постучал в дверь. Ответа не было. Я стал дёргать ручку, барабанить в дверь. Заперто. Здесь спасения нет. Придётся идти дальше.
В облике пумы я бесшумно скользнул дальше, но за мной тянулся след. Этот предательский снег! На нём остаются отпечатки лап!
Как быстро получилось превратиться на этот раз! Уроки Бриджера не прошли даром, есть чем гордиться. Только собакам нет дела до моей гордости, они догоняют. Через полчаса они меня настигнут. Укрыться мне негде, небо безоблачное, тумана не предвидится. Идеальный день для людей.
Судя по голосам, собаки растерялись. Вместо уверенного «Догоню, поймаю, съем!» какое-то бормотание, псы что-то обсуждают между собой. Ага, они дошли до того места, где я огромным прыжком ушёл в сторону и запутал след. Я замер и затаил дыхание.
– Оставьте меня, у вас нет никакого шанса! – послал я мысленный сигнал псам.
Не помогло. Они снова взяли след. Этим мерзавцам чертовски нравится гонять дичь!
Новый трюк. Глубокая яма, полная грязи. Над ней – ствол упавшей сосны, прямой и ровный как зубочистка. Идеально! Легко и элегантно я перебежал на другую сторону: кошки – гении равновесия. Посмотрим, как с этим справятся собаки! Я стал наблюдать.
Вожак с коричневой шерстью добежал до ямы с сосной, замялся и завизжал. Он унюхал, что я пробежал по бревну на ту сторону, но повторять за мной этот трюк у него не было никакого желания. Наконец пёс вынужденно забрался на бревно, ещё трое нехотя последовали за ним. Неумело, неловко коричневый проковылял пару шагов по сосне. Его задняя лапа соскользнула вниз, и он, завиляв задом, как будто учил новый танец, совсем потерял равновесие и плюхнулся в полузамерзшую грязь. И долго потом выбирался на другой стороне на берег.
Следующий клоун – чёрно-бурая гончая – проплясал на бревне не дольше вожака, крутанул сальто через голову и плюхнулся туда же. Третья собака поползла по бревну на брюхе – и всё равно свалилась в грязь. Только четвёртая сумела с визгом пройти всё бревно.
За собаками из леса с грохотом вылетел снегоход. И водитель еле успел нырнуть в снег, а машина рухнула в яму, которую охотник, очевидно, заметил в самый последний момент.
Самое время исчезнуть: тут, конечно, весело, но я ведь до сих пор в опасности. Большими прыжками я помчался в долину, но собачий лай опять стал меня нагонять. Облепленные грязью псы снова неслись по моему следу.
К чёрту осторожность! Теперь уже не важно, увидит ли меня кто-нибудь – да пусть хоть фотографируют! Будет людям что вспомнить в жизни. Мне невольно вспомнился рассказ Миллинга о печальной судьбе его жены и дочери: как они погибли и стали охотничьим трофеем. Не хочу быть трофеем! Не желаю валяться пыльной шкурой в чьей-то гостиной! Мои клыки повесят на цепочку как украшение, будут хвастаться: вот какого зверя завалили!
Собаки догоняли. В дикой природе за глупость приходится расплачиваться жизнью, так ведь? А я совершил глупость: убежал без оглядки в лес, не подумав о последствиях. Если меня теперь застрелят – сам буду виноват. Надо было взять с собой Холли и Брэндона! Они бы помогли. Втроём-то проще. Я беззвучно просил о помощи, мысленно сигналил: помогите, кто может! Ответа не было. Ни одного оборотня поблизости – я слишком далеко ушёл от школы.
Что делал мой отец, когда за ним гнались охотники? Почему я его не слушал! Чему учил Бриджер? Если тебя преследуют собаки – выведи их к реке!
Конечно, в долине же течёт река! Вопрос лишь – добегу ли я до неё? Собаки могут бежать долго, а я спринтер – только на короткие дистанции. Я стал уставать, слабеть, приходилось останавливаться и переводить дух. Моё дыхание паром обволакивало морду и инеем замерзало на носу.
К реке, к реке! И я тащился дальше. Я уже был почти в долине, уже шёл через сосновый лес. Собаки почуяли мою усталость, увидели, что мои следы стали мельче и чаще. И залаяли ещё яростней. Их гвалт гремел у меня в ушах. «Поймаем! Догоним! Не уйдёшь!» Это сводило с ума. Ледяной страх и усталость оставили меня без сил.
Провалил экзамен? Да плевать теперь на этот экзамен! Или это проклятое решение! Вот сейчас речь действительно шла о жизни и смерти!
В отчаянии я попробовал ещё один прием, которому учили в школе. Я повернулся, напряг все мускулы, собрался и пошёл по своему же следу назад, ставя лапы ровно в те следы, что сам же оставил. Человек бы заметил, что со следами что-то не то, но для собак это означало бы, что след зверя обрывается и пропадает вникуда. Я прошёл так метров двести, отпрыгнул в сторону на дерево и перебрался на скалы. Разгадывайте теперь мою загадку, умники!
Наконец я вышел к реке! Шириной не больше соснового бревна, берега каменистые, поросшие ивами. Тонкий лёд у берега ломался под моими лапами. Брр, неужели мне придётся лезть в ледяную воду?! Придётся! Это моё единственное спасение! Они потеряют мой запах в воде и отстанут.