— Завали ебало! — донёсся голос Трясучки. — Мы знаем, кто это!
— Стрелы! — крикнул Тридуба.
Когда Ищейка целился в гиганта, его руки дрожали. Почему-то было трудно это сделать, даже с такого расстояния. Ему пришлось заставлять свою руку спустить тетиву — стрела со звоном отскочила от доспехов и улетела прочь, не причинив вреда. Выстрел Молчуна оказался лучше. Его стрела вонзилась прямо в бок гиганту и глубоко ушла в разрисованную плоть. Тот, казалось, даже не заметил. Из луков карлов полетели стрелы. Одна попала ему в плечо, другая воткнулась прямо в огромную икру. Гигант не издал ни звука. Он шёл, спокойно, как растёт трава, и вместе с ним шли туман, и плоскоголовые, и страх.
— Блядь, — пробормотал Молчун.
— Это дьявол! — завопил один из карлов. — Дьявол из ада! — Ищейка тоже начал так думать. Он почувствовал, что и сам пятится назад, почти не думая.
— Ладно, пора! — взревел Тридуба, таким глубоким и спокойным голосом, словно совсем не испытывал страха. — По счёту три! По счёту три атакуем!
Ищейка уставился на него так, словно старый воин потерял рассудок. Тут у них по крайней мере было дерево, за которым можно спрятаться. Он слышал, как пара карлов перешёптывались, думая то же самое, как пить дать. Им не особенно нравился этот план — броситься с холма в огромную толпу шанка с каким-то неестественным гигантом во главе.
— Ты уверен? — прошипел Ищейка.
Тридуба даже не смотрел на него.
— Лучшее, что может делать человек, когда он в ужасе — это атаковать! Пусть кровь поднимется и превратит ужас в ярость. Позиция у нас выгодная, не будем ждать их здесь!
— Уверен?
— Мы идём, — сказал Тридуба, отворачиваясь.
— Идём, — прорычал Доу, свирепо глядя на карлов, словно проверяя, не отступят ли они.
— По счёту три! — прогремел Грозовая Туча.
— Угу, — сказал Молчун. Ищейка сглотнул, всё ещё сомневаясь, идёт он или нет. Тридуба, сжав губы в суровую линию, вглядывался за дерево, наблюдал за фигурами в тумане, и за одной громадной посреди них, выставив руку за спиной, подавая сигнал ждать. Ждать подходящего расстояния. Ждать подходящего времени.
— Идти на счёт три? — прошептал Трясучка, — или после трёх?
Ищейка покачал головой.
— Если пойдём, то будет уже не особо важно. — Но его ноги стали тяжёлыми, как два огромных камня.
— Один!
Уже один? Ищейка оглянулся через плечо и увидел тело Катиль, лежавшее под одеялом у погасшего костра. Может, оно должно было разозлить его, но Ищейка только сильнее испугался. Дело было в том, что он не хотел закончить, как она. Он сглотнул и отвернулся, вцепившись в рукоятку ножа и в рукоять меча, позаимствованного у мертвеца. Железо не чувствует страха. Хорошее оружие, готовое для кровавой работы. Хотел бы он чувствовать себя хотя бы вполовину таким же готовым, но он не в первый раз этим занимался, и знал, что никто на самом деле не бывает по-настоящему готов. Не обязательно быть готовым. Надо просто идти.
— Два!
Почти пора. Он почувствовал, что его глаза широко раскрываются, нос втягивает холодный воздух, мороз покалывает кожу. Ищейка чуял людей и острый запах сосен, шанка и влажный туман. Слышал позади быстрое дыхание, медленные шаги внизу, крики по всей линии и гулкий шум крови по венам. Он видел каждую частичку всего, и всё стало медленным, словно капающий мёд. Вокруг него двигались мужчины — суровые мужчины с суровыми лицами, переминались с ноги на ногу, толкали себя вперёд, против страха и тумана, готовились. Все собирались нападать, Ищейка уже в этом не сомневался. Они собирались нападать. Он почувствовал, как мышцы на его ногах начали сжиматься, толкая его вверх.
— Три!
Тридуба первым запрыгнул на ствол, а Ищейка сразу за ним. Все вокруг бросились в атаку, воздух наполнился их криками, их яростью и страхом. И он тоже бежал, кричал, его ноги топали и сотрясали кости, свистело дыхание и ветер, чёрные деревья и белое небо сталкивались и качались, на Ищейку налетал туман, а в тумане затаились тёмные фигуры.
С рёвом проносясь мимо одной, он взмахнул мечом в её сторону, клинок глубоко врубился в неё и отбросил тварь назад. Ищейку развернуло, и он помчался дальше, крутясь, падая и вопя. Клинок глубоко вонзился в ногу шанка и сбил тварь с ног, а Ищейка понёсся по склону, поскальзываясь на слякоти и пытаясь устоять на ногах. Отовсюду слышались звуки боя — приглушённые и странные. Рёв проклятий людей, рычание шанка, стук и лязг железа по железу и железа по плоти.
Ищейка развернулся, скользя между деревьев, не зная, откуда выскочит следующий плоскоголовый, не зная, не получит ли он в следующую минуту копьё в спину. Он увидел фигуру во мраке и бросился к ней, крича изо всех сил. Туман, казалось, приподнялся перед ним, Ищейка поскользнулся, в ужасе остановился и чуть не грохнулся на спину, спеша убраться подальше. В горле замер крик.
Наводящий Ужас стоял в пяти шагах от него. Он казался больше и даже страшнее чем раньше, повсюду из его татуированной плоти торчали сломанные стрелы. Не утешало и то, что на вытянутой руке он держал за шею карла, который пинался и сопротивлялся. Разрисованные мышцы предплечья напряглись и изогнулись, огромные пальцы сжались, и глаза карла выпучились, рот раскрылся, но из него не вылетело никаких звуков. Раздался хруст, и гигант отбросил труп, словно тряпку. А тот всё катился и катился по снегу и по грязи, болтая головой, и наконец замер.
Наводящий Ужас стоял в клубящемся вокруг него тумане, смотрел на Ищейку из-под чёрной маски, а Ищейка смотрел в ответ, едва не обоссавшись.
Но некоторые дела просто надо сделать. Лучше сделать их, чем жить в страхе перед ними. Так говорил Логен. Так что Ищейка раскрыл рот, закричал изо всех сил и набросился, размахивая над головой позаимствованным мечом.
Гигант поднял огромную закованную в железо руку и схватил клинок. Металл лязгнул по металлу, и у Ищейки застучали зубы. Наводящий Ужас вырвал меч и отбросил прочь, но Ищейка в тот же миг ударил его ножом и проскользнул под рукой гиганта, вбивая клинок прямо по рукоять в татуированный бок.
— Ха! — крикнул Ищейка, но долго праздновать ему не пришлось. Огромная рука Наводящего Ужас мелькнула в тумане, попала ему слева в грудь и подбросила его, булькающего, в воздух. Лес закружился, и, откуда ни возьмись, появилось дерево, врезалось Ищейке в спину, и он растянулся в грязи. Он пытался вернуть дыхание и не мог. Попытался перекатиться и не смог. Боль давила на рёбра, как огромный камень, лежащий на груди.
Ищейка посмотрел вверх, вцепившись руками в грязь, воздуха не хватало даже чтобы застонать. Наводящий Ужас шёл к нему, не спеша. Протянул руку и вытащил нож из бока. В громадных пальцах тот выглядел игрушкой. Как большая зубочистка. Гигант отбросил нож в лес, и вслед за ним протянулась длинная струйка крови. Наводящий Ужас поднял огромную ступню в доспехе, чтобы растоптать голову Ищейки и сокрушить его череп, как орех на наковальне. А Ищейка мог только лежать, беззащитный от боли и ужаса, когда огромная тень упала на его лицо.
— Ах ты падла! — Из-за деревьев вылетел Тридуба, врезался щитом в закрытое доспехом бедро гиганта и отпихнул его в сторону — огромный металлический сапог ударил в землю рядом с лицом Ищейки и забрызгал его грязью. Старый воин, рыча и чертыхаясь, наседал, рубя по голой стороне Ужасного, пока тот восстанавливал равновесие. А Ищейка задыхался и извивался, пытаясь встать, но смог только сесть, прислонившись спиной к дереву.
Гигант выбросил закованный в броню кулак с такой силой, что мог бы снести дом, но Тридуба уклонился от него, подставил щит, взмахнул мечом и оставил такую жуткую вмятину на маске Наводящего Ужас, что огромная голова гиганта откинулась назад, он пошатнулся, и кровь брызнула из отверстия для рта. Старый воин быстро поднажал и сильно рубанул по пластинам на груди гиганта, клинок высек искры из чёрного металла и прорезал голую голубую плоть рядом с доспехом. Смертельный удар, несомненно, но лишь несколько капель крови слетело с клинка, и никакой раны не осталось.
Гигант вернул себе равновесие, и так взревел, что Ищейка задрожал от ужаса. Наводящий Ужас отставил назад огромную ногу, поднял массивную руку и выбросил её вперёд. Кулак врезался в щит Тридубы, отколол большой кусок с краю, разбил планки и прошёл насквозь, так сильно врезавшись старому воину в плечо, что тот со стоном упал на спину. Наводящий Ужас сел на него и высоко поднял огромный синий кулак. Тридуба зарычал и вогнал меч в татуированное бедро прямо по рукоять. Ищейка увидел, что окровавленный кончик вышел с другой стороны ноги, но это гиганта не замедлило. Огромный кулак опустился и врезался в ребра Тридубы со звуком ломающихся сухих веток.
Ищейка застонал, цепляясь за грязь, но его грудь горела, он не мог подняться, и ничего не мог поделать, кроме как смотреть. Наводящий Ужас поднял другой кулак, покрытый чёрным железом. Он поднял его медленно и тщательно, подождал и со свистом опустил, врезав в другой бок Тридубе и впечатав его в грязь. Огромная рука снова поднялась, на костяшках пальцев виднелась красная кровь.
Из тумана вылетела чёрная линия и врезалась Наводящему Ужас под мышку, отбросив его в сторону. Трясучка с копьём бил гиганта и кричал, сталкивая его вниз с холма. Наводящий Ужас повернулся, скользнул вверх, сделал обманный шаг назад, и быстрая рука, словно огромная змея, мелькнула и отбросила в туман вскрикнувшего и дёрнувшего ногами Трясучку — так человек отмахивается от мухи.
Только гигант двинулся за ним, как раздался громоподобный рёв, и меч Тула врезался в закрытое доспехами плечо заставив его упасть на одно колено. Тут же сзади из тумана появился Доу и срезал большой ломоть с его ноги. Снова с рыком выскочил Трясучка, и им втроем, казалось, удавалось сдерживать гиганта.
Он должен был умереть, каким бы здоровенным он ни был. От ран, которые нанесли ему Тридуба, Трясучка и Доу, он должен был уже отправиться в грязь. Вместо этого он снова поднялся — из его плоти торчали шесть стрел и меч Тридубы, — и испустил из-под железной маски рёв, от которого Ищейка задрожал до кончиков пальцев. Трясучка упал на задницу, побелев, как молоко. Тул моргнул, споткнулся и выронил меч. Даже Чёрный Доу отступил на шаг.