Повисла напряжённая тишина. Виссбрук вряд ли изумился бы сильнее, даже если бы его ударила молния. Вюрмс с дикими глазами оглядывался по сторонам. Он сделал ещё шаг назад, и Иней шагнул к нему. Лицо магистра Эйдер побелело. Итак, погоня закончена, и лисы прижаты к стене.
— Вряд ли вам стоит удивляться. — Глокта комфортно откинулся в кресле. — О вероломстве Никомо Коски ходят легенды по всему Земному кругу. Сомневаюсь, что есть земля под солнцем, на которой он не предавал бы своего нанимателя. — Стириец улыбнулся и снова поклонился.
— Меня удивляет не его неверность, — пробормотала Эйдер, — а ваше богатство. Откуда оно у вас?
Глокта ухмыльнулся.
— Мир полон сюрпризов.
— Тупая ёбаная сука! — завопил Вюрмс. Его шпага наполовину обнажилась, когда белый кулак Инея врезался ему в челюсть и отбросил без чувств к стене. Почти в тот же миг двери открылись, и в комнату ворвалась Витари, а за ней полдюжины практиков с оружием наготове.
— Всё в порядке? — спросила она.
— На самом деле мы как раз заканчивали. Иней, убери пожалуйста мусор.
Пальцы альбиноса сомкнулись на лодыжке Вюрмса, и практик грубо потащил его по полу из зала совещаний. Эйдер посмотрела, как обвисшее лицо губернаторского сына скользит по плитам, а потом подняла взгляд на Глокту.
— Что теперь?
— А теперь камеры.
— А потом?
— Потом посмотрим. — Он щёлкнул пальцами и указал на дверь. Два практика протопали вокруг стола, схватили королеву торговцев под локти и невозмутимо выволокли из комнаты.
— Итак, — спросил Глокта, глядя на Виссбрука. — Кто-нибудь ещё хочет принять предложение посла о капитуляции?
Генерал, который всё это время тихо стоял, захлопнул рот, сделал глубокий вдох и вытянулся по струнке.
— Я простой солдат. Разумеется я подчинюсь любому приказу его величества или избранного его величеством представителя. Если, согласно приказу, нужно защищать Дагоску до последнего человека, я отдам всю свою кровь до последней капли, чтобы это исполнить. Уверяю, я ничего не знал о заговоре. Возможно, я действовал опрометчиво, но всегда честно, в меру своего понимания заботясь об интересах…
Глокта махнул рукой.
— Вы меня убедили. Это скучно, но убедительно. — Я и так сегодня потерял половину правящего совета. Если потеряю ещё, то буду выглядеть жадным. — Гурки наверняка начнут атаку с рассветом. Вам нужно следить за обороной, генерал.
Виссбрук закрыл глаза, сглотнул, вытер пот со лба.
— Я не забуду вашу веру в меня, наставник.
— Надеюсь, что не забудете. Ступайте.
Генерал быстро вышел из комнаты, словно беспокоился, что Глокта может передумать, и за ним последовали остальные практики. Витари нагнулась, подняла упавшее кресло Вюрмса и аккуратно задвинула под стол.
— Чисто сработано. — Она медленно кивнула сама себе. — Очень чисто. Рада, что была права насчет вас всё это время.
Глокта фыркнул.
— Ваше одобрение стоит для меня меньше, чем вы можете себе представить.
Её глаза над маской улыбнулись.
— Я не говорила, что одобряю. Я сказала только, что сработано было чисто, — она повернулась и не спеша вышла в коридор.
Остались только Глокта с Коской. Наёмник прислонился к стене, беспечно сложив руки на своём нагруднике, наблюдая за Глоктой с лёгкой улыбкой. За всё это время он не сдвинулся с места.
— Думаю, вы бы неплохо устроились в Стирии. Вы очень… безжалостны? Это правильное слово? В любом случае, — и он вычурно пожал плечами, — с большим нетерпением жду начала работы с вами. — До тех пор, пока кто-то не предложит тебе больше, да, Коска? Наёмник махнул рукой в сторону отрезанной головы на столе. — Хотите, чтобы я с ней что-нибудь сделал?
— Повесьте где-нибудь на внешних стенах, чтобы было хорошо видно. Пусть гурки поймут силу нашей решимости.
Коска цокнул языком.
— Головы на пиках, а? — Он стащил голову со стола за длинную бороду. — Никогда не выходят из моды.
Дверь за ним захлопнулась, и Глокта остался один в зале совещаний. Он потёр затекшую шею, почесал затекшую ногу под залитым кровью столом. В общем, неплохо поработали сегодня. Но день уже закончился. Снаружи, за высокими окнами, солнце над Дагоской окончательно скрылось.
Небо потемнело.
Среди камней
Над равниной появились первые следы рассвета. Свет мерцал на подбрюшьях громадных облаков и по краям древних камней, смутно сверкал на восточном горизонте. Человеку редко доводится видеть такое зрелище, эти первые проблески — во всяком случае, Джезалю доводилось редко. Дома в это время он был бы в безопасности в своей квартире, громко храпел бы в тёплой кровати. Прошлой ночью никто из них не спал. Долгие холодные часы они провели в тишине, сидя на ветру, выглядывая тёмные фигуры на равнине, и ожидая. Ожидая рассвета.
Девятипалый хмуро посмотрел на восходящее солнце.
— Почти пора. Скоро они придут.
— Точно, — онемело пробормотал Джезаль.
— А теперь слушай меня. Оставайся здесь и следи за телегой. Там их много и скорее всего кто-то попытается нас обойти. Вот почему ты здесь. Понял?
Джезаль сглотнул. Его горло перехватило от напряжения. Он мог думать только о том, как всё это несправедливо. Как несправедливо, что он умрёт таким молодым.
— Ладно. Мы с Ферро будем на переднем склоне холма, вон за теми камнями. Думаю, большая часть из них нападёт оттуда. Если у тебя начнутся проблемы, кричи нам, но если мы не придём, ну… делай, что сможешь. Может, мы заняты. А может убиты.
— Мне страшно, — сказал Джезаль. Он не хотел этого говорить, но теперь это казалось неважным.
Но Девятипалый только кивнул.
— Мне тоже. Нам всем страшно.
Ферро со свирепой улыбкой затянула ремни колчана на груди, перестегнула на одну дырку пряжку перевязи меча, натянула перчатку для стрельбы, пошевелила пальцами и дёрнула тетиву — всё чётко и быстро, всё готово к бою. К бою, в котором все они, скорее всего, погибнут — а она выглядела так, как Джезаль мог бы выглядеть, одеваясь на ночную гулянку по тавернам Адуи. Жёлтые глаза возбуждённо сияли в сумраке, словно она дождаться не могла, когда же всё начнётся. Он никогда не видел раньше, чтобы она выглядела счастливой.
— Не похоже, что ей страшно, — сказал он.
Девятипалый хмуро посмотрел на Ферро.
— Ну, ей может и не страшно, но я бы не хотел брать с неё пример. — Он посмотрел на неё. — Иногда, когда кто-то слишком долго живёт в опасности, он чувствует себя живыми, лишь когда смерть дышит в затылок.
— Точно, — пробормотал Джезаль. Сейчас его тошнило от вида пряжек на его портупее и от эфесов шпаг, так тщательно отполированных. Он снова сглотнул. Проклятье, у него во рту никогда не было столько слюны.
— Попробуй думать о чём-нибудь другом.
— Например?
— О чём угодно, что поможет. У тебя есть семья?
— Отец, двое братьев. Не знаю, насколько я им нравлюсь.
— Тогда насрать на них. А дети?
— Нет.
— Жена?
— Нет. — Джезаль скривил лицо. За свою жизнь он не сделал ничего — только играл в карты и заводил врагов. Никто по нему скучать не будет.
— Тогда любовница? Не говори мне, что ни одна девчонка тебя не ждёт.
— Ну, может быть… — Но он не сомневался, что Арди уже нашла кого-то другого. Она никогда не казалась слишком сентиментальной. Возможно, надо было на ней жениться, когда был шанс. По крайней мере тогда хоть кто-то всплакнул бы по нему. — А что насчёт тебя? — промямлил он.
— Чего? Семья? — Девятипалый нахмурился, мрачно потирая обрубок среднего пальца. — Была когда-то. А теперь есть другая. Семью не выбираешь. Просто принимаешь, что дано, и добиваешься лучшего с тем, что у тебя есть. Он показал на Ферро и Ки. — Видишь её, его и себя? — Он хлопнул Джезаля по плечу. — Это теперь моя семья, и я не собираюсь сегодня терять брата, понял?
Джезаль медленно кивнул. Семью не выбираешь. Добиваешься лучшего с тем, что есть. Уродливый, тупой, вонючий, странный — теперь все это казалось не важным. Девятипалый протянул руку, и Джезаль сжал её изо всех сил.
Северянин ухмыльнулся.
— Тогда удачи, Джезаль.
— Тебе тоже.
Ферро стояла на колене у выщербленного камня, держа наготове лук с наставленной стрелой. На равнине внизу ветер рисовал узоры на высокой траве, хлестал по короткой траве на склонах холма, дёргал оперение семи стрел, воткнутых в землю перед Ферро. У неё осталось семь стрел.
Вообще не достаточно.
Она смотрела, как они подъезжают к основанию холма. Смотрела, как слезают с лошадей и смотрят вверх. Смотрела, как затягивают пряжки на потёртых кожаных доспехах, как готовят своё оружие. Копья, мечи, щиты, пара луков. Ферро пересчитала их. Тринадцать. Она была права.
Но это не сильно утешало.
Она узнала Финниуса, который смеялся и показывал на камни. Сволочь. Если удастся, то она застрелит его первым, но с такого расстояния не было смысла рисковать и стрелять. Скоро они подойдут. Пересекут открытую местность, полезут по холму.
Тогда она сможет их застрелить.
Они начали расходиться, глядя на камни поверх щитов, их сапоги шелестели по длинной траве. Они её ещё не видели. Впереди по холму лез один без щита, с жестокой ухмылкой на лице и с блестящими мечами в каждой руке.
Ферро не спеша натянула тетиву, почувствовала, как та обнадёживающе коснулась подбородка. Стрела попала в центр его груди, прямо сквозь кожаный нагрудник. Он упал на колени, морщась и задыхаясь. Поднялся с помощью одного меча и неловко шагнул. Вторая стрела попала в него прямо над первой, и он снова упал на колени, пуская на склон холма кровавую слюну, а потом перекатился на спину.
Но оставалось ещё немало врагов, и они приближались. Ближайший сгорбился за большим щитом, медленно продвигался по холму, держа его перед собой, пытаясь не показывать ни дюйма плоти. Стрела ударилась в край тяжёлого дерева.
— Сссссс, — зашипела она, хватая следующую стрелу с земли. Снова натянула тетиву, тщательно прицелилась.