Ни один из них ничего не сказал. Никаких последних слов. Никаких полных смысла фраз. Никаких выражений гнева, раскаяния, победы или поражения. Северянин поднял своё оружие.
И его тело дёрнулось. Он сделал неверный шаг. Моргнул и покачнулся. Начал разворачиваться, медленно, глупо. Дёрнулся снова.
— Что-то попало… — сказал он, губы подбирали слова. Свободной рукой он ощупал затылок. — Где мой… — Он крутанулся, завалился в сторону, подняв ногу, и рухнул набок в грязь. Кто-то стоял позади него. Подошёл ближе, наклонился над ним. Женское лицо. Почему-то оно казалось знакомым.
— Вы живы?
От этих слов разум Веста встал на своё место. Он глубоко вздохнул, закашлялся, перекатился и схватился за эфес меча. Здесь северяне, северяне в тылу, за их шеренгами! Он с трудом поднялся на ноги, стёр кровь с глаз. Их обманули! Его голова гудела и кружилась. Кавалерия Бетода, переодетые, ставка принца захвачена! Он резко обернулся, скользя каблуками по грязи, дико озираясь и высматривая в тумане врагов, но никого не было. Только он и Катиль. Звук копыт стих, всадники уехали, никого не осталось.
Он посмотрел на свой меч. Клинок был сломан в нескольких дюймах от эфеса. Бесполезный. Он уронил его, отцепил мёртвые пальцы северянина от меча и схватился за рукоять. В голове всё время стучало. Оружие тяжелое, с широким зазубренным клинком, но сойдёт.
Вест уставился на труп, лежащий на боку. Человек, который собирался убить его. На месте затылка была вмятина с кровавым месивом ошмётков. Катиль в руках держала кузнечный молот. Боёк был липким и тёмным от крови и прядей спутанных волос.
— Ты его убила. — Она спасла ему жизнь. Они оба это знали, так что, наверное, не было смысла об этом говорить.
— Что теперь будем делать?
Идти к линии фронта. Так поступали все лихие юные офицеры в историях, которые Вест читал в детстве. Мчаться на звуки битвы. Собрать взвод из отставших и вести их в драку, переломить ход сражения в критический момент. Вернуться домой как раз к ужину и раздаче медалей.
Весь чуть не рассмеялся от этой мысли, глядя на разгром и изувеченные трупы, что оставили за собой всадники. Неожиданно оказалось, что для геройства уже слишком поздно, и он знал это. Слишком поздно стало уже довольно давно.
Судьбы людей в долине были давно предрешены. Когда Ладислав ещё только решил пересечь реку. Когда Берр объявил о своём плане. Когда Закрытый Совет решил отправить кронпринца заработать себе репутацию на Севере. Когда великие аристократы Союза послали оборванцев вместо солдат воевать за своего короля. Сотни разных случайностей, накопившиеся за дни, недели и месяцы, сошлись здесь, на этой бесполезной полоске грязи. Случайностей, которые ни Берр, ни Ладислав, ни сам Вест не могли предсказать или тем более предотвратить.
Он ничего не мог исправить, и никто не мог. День был проигран.
— Защитить принца, — пробормотал он.
— Чего?
Вест начал осматривать землю, рыться в разбросанном мусоре, перекатывая тела грязными руками. На него уставился гонец — половина лица разрублена, свисала окровавленная плоть. Вест почувствовал тошноту, прикрыл рот и переполз на четвереньках к следующему трупу. Один из штаба принца, на лице застыло выражение лёгкого удивления. Густо расшитый золотыми галунами мундир до самого живота неровно разрезан мечом.
— Какого чёрта вы тут делаете? — грубый голос Пайка. — На это нет времени! — Заключённый достал откуда-то топор. Тяжёлый северный топор, с кровью на лезвии. Скорее всего не самая лучшая идея, давать преступнику оружие, но у Веста и других проблем хватало.
— Надо найти принца Ладислава!
— Да насрать на него! — прошипела Катиль, — идём!
Вест стряхнул её руку, добрался до кучи разломанных ящиков, вытер кровь с глаз. Где-то здесь. Ладислав стоял где-то здесь.
— Нет, прошу вас, нет! — пропищал голос. Наследник престола Союза лежал на спине в канаве, в грязи, наполовину закрытый трупом одного из стражников. Он зажмурил глаза, закрыл лицо руками. Белый мундир был заляпан красной кровью и покрыт чёрной грязью. — Вам заплатят выкуп! — захныкал он, — выкуп! Больше, чем вы можете себе представить.
Между растопыренными пальцами показался глаз. Принц схватил Веста за руку.
— Полковник Вест! Это вы? Вы живы!
На любезности времени не было.
— Ваше высочество, нам нужно идти!
— Идти? — промямлил Ладислав, и по его лицу потекли слёзы. — Но вы же… не хотите же вы сказать… что мы победили?
Вест чуть не откусил себе язык. Так странно, что эта задача выпала именно ему, но он должен был спасти принца. Тщеславный и ни на что не годный идиот, может, и не заслуживал спасения, но это ничего не меняло. Вест должен был сделать это ради себя, а не ради Ладислава. Это его долг, как подданного, спасти своего будущего короля, как солдат должен спасать своего генерала, как один человек спасает другого. Сейчас это всё, что он мог сделать.
— Вы наследник престола, и вас нельзя потерять. — Вест наклонился и схватил принца за локоть.
Ладислав зашарил рукой у пояса.
— Я где-то потерял свою шпагу…
— У нас нет времени! — Вест поднял принца, уже готовый тащить его, если придётся. Бросился через туман, и два заключённых за ним.
— Вы уверены, что это правильное направление? — проворчал Пайк.
— Уверен. — Он был совершенно не уверен. Туман стал гуще прежнего. От пульсации в голове и заливающей глаза крови было трудно сконцентрироваться. Звуки битвы, казалось, шли отовсюду: лязг и скрежет металла, стоны, вопли и победные крики — звуки эхом разлетались в тумане и казались то очень отдалёнными, то жутко близкими. Смутные и угрожающие очертания фигур показывались, двигались и уплывали — смутные тени на границе поля зрения. Показалось, что из тумана появился всадник, Вест охнул и поднял свой меч. Закружилось облако. Это оказалась просто подвода с припасами, гружёная бочками. Перед ней всё ещё стоял мул, а рядом растянулся возница с торчащим из спины копьём.
— Сюда, — прошипел Вест, побежав к повозке, стараясь держаться поближе к земле. Повозки это хорошо. Повозки означали обоз, припасы, еду и врачей. Повозки означали, что они уходят из долины, по крайней мере от передних шеренг, если те ещё остались. Вест немного подумал об этом. Повозки это плохо. Повозки означали грабёж. Северяне сбегутся на них, как мухи на мёд, жадные до добычи. Он указал на туман, прочь от пустых фургонов, от разбитых бочек, открытых ящиков, и остальные пошли за ним, тихо, если не считать хлюпанья шагов и неровного дыхания.
Они брели дальше по открытому пространству, по грязным пучкам мокрой травы, медленно поднимаясь. Остальные обогнали Веста, один за другим, и он махнул им идти вперёд. Оставался единственный шанс: двигаться дальше. Но каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Из пореза на голове из-под волос сочилась кровь и стекала по щеке. Голова болела всё сильнее, не утихая. Он почувствовал слабость, тошноту, ужасное головокружение. Вцепился в рукоять тяжёлого меча, словно тот мог его поддержать, и согнулся пополам, стараясь удержаться на ногах.
— Вы в порядке? — спросила Катиль.
— Двигайтесь дальше! — удалось проворчать ему. Он услышал стук копыт, или подумал, что слышит. Страх заставлял его двигаться, и только страх. Он видел перед собой остальных, с трудом переставлявших ноги. Принц Ладислав далеко впереди, за ним Пайк, и следом Катиль, которая оглядывалась через плечо. Впереди росли деревья, Вест видел их через рассеивающийся туман. Он сосредоточился на этих призрачных очертаниях и побрёл в ту сторону, хрипло дыша и спотыкаясь.
И услышал голос Катиль:
— Нет.
Вест повернулся, и ужас перехватил его горло. Он увидел очертания всадника, недалеко позади.
— К деревьям! — выдохнул он. Она не двинулась, так что он схватил её за руку и толкнул вперёд, и тут же упал лицом в грязь. Перекатился, с трудом поднялся и захромал прочь от неё, прочь от деревьев, от безопасности, в сторону от склона. Он видел, как северянин обретает всё более чёткие очертания, выезжая из тумана. Тот уже заметил Веста и рысью поехал к нему, опустив копьё.
Вест еле брёл, ноги горели, лёгкие горели, он выжимал последние остатки сил, чтобы увести всадника прочь. Ладислав уже добрался до деревьев. Пайк как раз скользнул в кусты. Катиль в последний раз посмотрела через плечо и последовала за отцом. Идти дальше Вест уже не мог. Он остановился, присел на склоне, не в силах даже встать, не говоря уже о том, чтобы сражаться, и смотрел, как приближается северянин. Солнце пробилось через облака и теперь блестело на наконечнике копья. Вест понятия не имел, что будет делать, когда всадник приблизится. Разве что умирать.
А потом всадник приподнялся в седле и вцепился себе в бок. Там торчали перья. Серые перья, трепыхавшиеся на ветру. Он коротко вскрикнул. Крик прекратился, и северянин уставился на Веста. Из его шеи торчал наконечник стрелы. Он уронил копьё, медленно завалился назад и выпал из седла. Его лошадь рысью поскакала прочь, завернула наверх по склону, перешла на шаг и остановилась.
Вест на миг снова припал к земле, не в силах понять, каким образом избежал смерти. Он заковылял к деревьям, каждый шаг давался с огромным трудом, все суставы вихлялись, словно у марионетки. Он почувствовал, что колени подкашиваются, и упал на кусты. Сильные пальцы ощупывали рану на его голове, кто-то пробормотал что-то на северном наречии.
— А-а-а, — завопил Вест, раскрывая глаза.
— Хватит хныкать. — На него смотрел Ищейка. — Просто царапина. Ты легко отделался. Он шёл прямо на меня, но тебе всё равно повезло. Я часто мажу.
— Повезло, — пробормотал Вест. Он перевернулся во влажном папоротнике и уставился между стволов деревьев на долину. Туман наконец начал рассеиваться, медленно открывая полосу изломанных повозок, изломанного снаряжения, изломанных тел. Все уродливые останки ужасного поражения. Или ужасной победы, если ты на стороне Бетода. В сотне шагов он увидел человека, отчаянно бежавшего к другой рощице. Повар, наверное, судя по одежде. За ним гнался всадник с копьём в руке. В первый раз он промахнулся, потом развернулся и сбил повара на землю. Весту ужаснуться бы, глядя как всадник подъехал рысью и проткнул копьём беспомощного бегуна, но он чувствовал только виноватую радость. Радость, что это был не он.