Обожженный посмотрел на Ищейку и отрицательно покачал головой. Пайк не любил говорить, Ищейка это знал. Непохоже было, что и Вест что-то скажет, тогда Ищейка прочистил горло, поморщившись от боли в ребрах, и попробовал сам. Кому-то нужно было сказать.
— Эта девушка, которую мы похоронили здесь, ее звали Катиль. Не скажу, что я знал ее очень долго и вообще, но то, что я знал, мне нравилось… Если это важно. Думаю, не очень. Но в ней была какая-то крепкая жилка, думаю, все это видели по дороге на север. Терпела холод и голод, все остальное и не жаловалась. Жаль, что я мало ее знал. Я надеялся узнать ее лучше, но мы не всегда получаем то, на что надеемся. Она не была одной из нас, но умерла с нами, так что, думаю, мы должны гордиться, что она в одной земле с нашими.
— Да, — сказал Доу. — Гордиться.
— Правильно, — сказал Тул. — Земля всех принимает одинаково.
Ищейка кивнул, вдохнул и выдохнул.
— Кто-то хочет сказать про Тридуба?
Доу вздрогнул и посмотрел на сапоги, подвигав ногами в грязи. Тул моргал, глядя на небо, и казалось, у него в глазах завелась сырость. Ищейка и сам чувствовал, что вот-вот заплачет. Он знал, что, если придется говорить еще раз, он разрыдается, как дитя. Тридуба знал бы, что сказать, но в том-то и беда, что его нет. Казалось, никто не решится заговорить. Тогда вперед вышел Молчун.
— Рудда Тридуба, — начал он, оглядывая всех по очереди. — Скала Уфриса — так его называли. Нет имени более знаменитого на всем Севере. Великий боец. Великий вождь. Великий друг. Целая жизнь сражений. Он и Девять Смертей встречались лицом к лицу, а потом сражались плечом к плечу. Никогда не выбирал легкий путь, если считал его неправильным. Никогда не уклонялся от сражения, если считал, что нужно сражаться. Я стоял рядом с ним, шагал рядом с ним, сражался рядом с ним десять лет, по всему Северу. — Молчун улыбнулся. — Я не жалуюсь.
— Хорошие слова, Молчун, — сказал Доу, уставившись в холодную землю. — Хорошие слова.
— Таких, как Тридуба, больше не будет, — пробормотал Тул, вытирая глаз, как будто в него что-то попало.
— Ага, — сказал Ищейка. Больше он ничего не смог сказать.
Вест повернулся и пошел между деревьями, сгорбившись и не сказав ни слова. Ищейка видел, как напряглись мышцы на шее полковника. Наверняка винит себя. Люди часто этим занимаются, когда кто-то умирает, Ищейка знал это по опыту. А Вест, похоже, как раз из таких.
Пайк направился вслед за Вестом, и они вместе прошли мимо Лихорадки, который шел к могилам. Волосы облепили его лицо. Подойдя, он хмуро поглядел на могилы, потом оглядел стоящих рядом.
— Не хочу проявить неуважения. Ни в коем случае. Но нам нужен новый вождь.
— Земля только приняла его, — прошипел Доу, сверкнув глазом.
Лихорадка поднял руки.
— Значит, самое время это обсудить. Здесь нет ничего страшного. Мои ребята, честно говоря, волнуются. Они потеряли друзей, потеряли Тридуба, и им нужен кто-то, на кого они хотели бы походить. Кто это будет?
Ищейка потер щеку. Он об этом еще не думал, а теперь не знал, что сказать. Тул Дуру Грозовая Туча и Черный Доу — два серьезных, важных имени, оба возглавляли людей раньше, и успешно. Ищейка посмотрел на них — они стояли, хмурясь друг на друга.
— Мне все равно, кто из вас, — сказал он. — Я пойду за любым. Но совершенно ясно, что это кто-то из вас двоих.
Тул опустил взгляд на Доу, Доу поднял взгляд на Тула.
— Я не пойду за ним, — пророкотал Тул. — А он не пойдет за мной.
— Точно, — прошипел Доу. — Мы уже обсуждали это. Ничего не выйдет.
Тул покачал головой.
— Вот почему это не может быть один из нас.
— Да, — сказал Доу. — Это не может быть один из нас. — Он цыкнул зубом, втянул в себя сопли и плюнул в грязь. — Вот почему это должен быть ты, Ищейка.
— Это с чего это вдруг? — сказал Ищейка, вытаращив глаза.
Тул ответил кивком.
— Ты вождь. Мы все согласны.
— Ага, — сказал Молчун, даже не поднимая головы.
— Девятипалого нет, — сказал Доу. — Тридуба нет, остаешься ты.
Ищейка моргнул. Он ждал, что Лихорадка скажет: «Вы что? Он? Вождь?»
Он ждал, что все сейчас засмеются и скажут, что пошутили. Черный Доу, и Тул Дуру Грозовая Туча, и Хардинг Молчун, не говоря о двух дюжинах карлов, будут выполнять его распоряжения? Ничего глупее он не слышал. Но Лихорадка не рассмеялся.
— Думаю, это правильный выбор. Кстати о моих ребятах: я и сам собирался это предложить. Пойду, скажу им.
Он повернулся и пошел между деревьями, а Ищейка уставился ему в спину.
— Но что насчет остальных? — прошипел Ищейка, когда Лихорадка уже не мог его услышать. Он вздрогнул от внезапной боли в ребрах. — Там внизу еще двадцать чертовых карлов, и они волнуются! Им нужно имя, за которым можно идти!
— Это имя — твое, — сказал Тул. — Ты ходил через горы с Девятипалым, все эти годы сражался с Бетодом. Не осталось имен важнее, чем твое. Ты видел больше сражений, чем любой из нас.
— Да, наверное, видел…
— Ты — вождь, — сказал Доу. — И это все. Пусть ты не самый ужасный убийца со времен Скарлинга, и что? На твоих руках достаточно крови, чтобы я пошел за тобой, и нет разведчика лучше среди живых. Ты знаешь, как управлять. Ты видел лучших в этом деле. Девятипалый, Бетод, Тридуба — ты видел их всех, ты был рядом.
— Но я не могу… То есть… Я не мог устроить ни одной атаки — так, как делал Тридуба…
— Никто не мог, — сказал Тул, кивнув в землю. — Но Тридуба мы уже не можем выбрать, как ни жаль. Теперь ты — вождь, и мы стоим за тобой. Любой, кто не станет делать, как ты скажешь, будет иметь дело с нами.
— И разговор будет чертовски коротким, — прорычал Доу.
— Ты — вождь. — Тул повернулся и зашагал прочь между деревьями.
— Решено. — И Черный Доу отправился следом.
— Ага, — сказал Молчун, пожал плечами и пошел их догонять.
— Но… — пробормотал Ищейка. — Погодите…
Они ушли. Получается, он стал вождем.
Он постоял, моргая, не зная, что думать. Он никогда раньше не был вождем. Сейчас он не чувствовал никаких изменений. У него вдруг не осталось никаких мыслей. Никакого понятия, что говорить людям. Он почувствовал себя идиотом. Даже больше, чем обычно.
Он опустился на колени между могилами и вонзил пальцы в землю, и пальцам стало мокро и холодно.
— Прости, девочка, — пробормотал он. — Ты этого не заслужила.
Он крепко сжал горсть земли и раздавил ее в ладони.
— Прощай, Тридуба. Я постараюсь делать то, что делал ты. Возвращайся в грязь, командир.
Он поднялся, вытер руку о рубашку и пошел прочь, к живым, оставив этих двоих в земле.
Благодарности
Четверо, без которых…
Брен Аберкромби, чьи глаза заболели, читая это
Ник Аберкромби, чьи уши заболели, слушая про это
Роб Аберкромби, чьи пальцы заболели, листая страницы
Лу Аберкромби, чьи руки заболели, поддерживая меня
Также…
Йон Вейр, который выпустил слово
Саймон Спэнтон, который не дрался больно
И как забыть…
Джиллиан Редферн, которая не только позволила этому состояться, но и сделала лучше