— Выгода стреле не помеха, друг. — Солдат оглядел всех по очереди с головы до ног и хлюпнул носом: — Разношерстная у вас компания!
— Я собираю хороших воинов по всему свету.
— Понимаю. — Он посмотрел на Ферро, и она ответила ему мрачным взглядом. — Вы, конечно, крепкие ребята, но равнины теперь смертельно опасны. Некоторые купцы еще везут товар на запад, да только обратно не возвращаются. Разбойники безумца Кабриана всюду шастают в поисках наживы. А к ним вдобавок люди Скарио и Голтуса. Они немногим лучше. На нашей стороне реки действует хоть какой-то закон, а на той вы предоставлены сами себе. Если вас схватят на равнинах, помощи не дождетесь. — Солдат снова хлюпнул носом. — Ниоткуда. Никогда. Помощи не будет.
Байяз хмуро кивнул.
— Мы и не просим.
Он пришпорил лошадь; та потрусила по мосту на другой берег реки и сошла на дорогу. Следом двинулись остальные: сначала Длинноногий, за ним Луфар, затем Девятипалый. Малахус Ки тряхнул поводья, и повозка с грохотом покатила по камням. Замыкала цепочку Ферро.
— Помощи не будет! — крикнул ей вслед солдат и вновь привалился к грубой стене лачуги.
Великая равнина…
Хорошее место для всадников, решила Ферро. Безопасное. Приближение врага можно заметить за много миль. Но сейчас горизонт был чист: куда ни глянешь — всюду колышется на ветру бескрайний ковер высокой травы. Монотонность зеленого пейзажа разбавляла лишь дорога — прямая, как полет стрелы, полоса короткой подсохшей травы с черными заплатами голой земли.
Однообразный простор Ферро не понравился. По пути она хмуро поглядывала то направо, то налево. Бесплодные земли Канты совсем другие: там и россыпи колотых валунов, и иссушенные солнцем долины, и мертвые деревья, отбрасывающие когтистые тени, и старые темные русла рек, и залитые светом горные хребты. Даже небо над Бесплодными землями другое: пустое, безмятежное, — сияющая чаша, которую днем озаряет слепящее солнце, а ночью — яркие звезды.
Здесь же, как ни странно, все оказалось наоборот: земля была безлика, а в переменчивом небе царил хаос. Тьма и свет, свиваясь в гигантские спирали, быстрым ветром неслись над лугами, переворачивались, разлетались на части и стекались обратно; висящие над равниной огромные тучи отбрасывали на притихшую землю чудовищные тени, грозя излиться страшным дождем и устроить потоп, который поглотит шестерых крохотных всадников, их крохотную повозку — и весь мир. То, что творилось над головой ссутуленной Ферро, напоминало ей воплощение гнева Божьего.
Непонятный край, нет ей здесь места. Зачем она сюда забрела? На то должны иметься причины. Веские причины.
— Эй, Байяз! — крикнула Ферро, нагоняя мага. — Куда мы едем?
— Хм-м… — хмыкнул он, переводя хмурый взгляд от ничего к ничему над колышущейся травой. — Мы едем на запад — через равнины, через великую реку Аос, до самых Изломанных гор.
— А потом?
Тонкие морщинки вокруг глаз и на переносице Байяза стали глубже, губы плотно сжались. Ферро поняла: раздражен. Не нравятся ему вопросы.
— Потом поедем дальше.
— И долго будем ехать?
— Всю зиму и часть весны, — отрезал он. — Затем обратно.
Подстегнув лошадь пятками, маг потрусил вперед, в начало отряда.
Однако Ферро так легко не сдавалась. Нет, старому хитрецу розовому от нее не отделаться. Она пришпорила лошадь и снова нагнала Байяза.
— Что такое первый закон?
Он резко взглянул ей в лицо.
— Что тебе о нем известно?
— Меньше, чем хотелось бы. Я слышала через дверь ваш разговор с Юлвеем.
— Подслушивала, да?
— У вас громкие голоса, а у меня острый слух. — Ферро пожала плечами. — Не надевать же мне на голову ведро, чтобы случайно не узнать ваши секреты. Так что такое первый закон?
Морщины на лбу старика обозначились еще резче, уголки губ поползли вниз.
Злится.
— Строгое ограничение, которое Эус наложил на своих сыновей. Первое правило, установленное после хаоса древних времен. Оно запрещает касаться другой стороны. Запрещает общаться с нижним миром, вызывать демонов и открывать врата ада. Основной принцип магии — вот что такое первый закон.
— Угу, — хмыкнула Ферро. Особого смысла объяснение для нее не имело. — А что за человек Кхалюль?
Густые брови Байяза сошлись над переносицей, глаза сузились, взгляд помрачнел.
— Женщина, иссякнут когда-нибудь твои вопросы или нет?
Старика раздражают вопросы. Это хорошо. Значит, вопросы правильные.
— Узнаешь, когда я перестану их задавать. Кто такой Кхалюль?
— Кхалюль — член ордена магов, — недовольно буркнул Байяз. — Моего ордена. Второй из двенадцати учеников Иувина. Он всегда завидовал моему положению и силе, поэтому нарушил второй закон — чтобы сравняться со мной. Кхалюль ел человеческую плоть и убедил остальных последовать его примеру. Превратившись в эдакого лжепророка, он обманом подчинил себе гурков. Вот кто такой Кхалюль. Твой враг. И мой.
— О каком семени вы говорили?
Лицо мага дернулось, как от удара. Его исказила ярость и… слабое подобие страха — только лишь тень. Спустя миг выражение лица смягчилось.
— Что это? — повторила она.
Байяз улыбнулся. Его улыбка встревожила Ферро куда больше, чем самый неистовый гнев. Склонившись к ее уху, так чтобы не слышали остальные, он прошептал:
— Это орудие мести. Нашей мести. Но оно опасно. Опасно даже говорить о нем. Есть уши, которые всегда все слышат. Так что мудрее закончить на этом свои вопросы, пока ответы на них не испепелили нас дотла.
Маг вновь пришпорил лошадь и ускакал вперед, оторвавшись от отряда.
На сей раз Ферро ходу не прибавила. Она выяснила достаточно. Теперь доверия к старику у нее почти не осталось.
Наконец-то — впадина. Углубление не больше четырех шагов в поперечнике, с низкими стенками темной сырой земли, пронизанной сплетенными корнями. Хоть какое-то разнообразие в пейзаже, первое за день пути. Лучшего места для ночлега они не нашли, и это им еще повезло.
Костер, разведенный братом Длинноногим, уже разгорелся; языки пламени жадно лизали потрескивающее дерево, мечась из стороны в сторону, когда в яму задувал ветер. Вокруг костра сгрудились пятеро розовых — сутулые фигурки, жмущиеся друг к другу в поисках тепла; яркий огонь озарял усталые лица.
Все молчали, говорил лишь навигатор. Рассказывал о своих великих достижениях: где побывал, что узнал новенького, какими выдающимися талантами в разнообразных областях обладает… Ферро его болтовня утомила донельзя, о чем она сообщила ему дважды. Она, в общем-то, сразу ясно выразилась, но для верности пришлось повторить еще раз. С тех пор он не доставал ее идиотскими россказнями о путешествиях, а другие продолжали молча страдать.
У костра и для Ферро имелось местечко, но она предпочитала сидеть, скрестив ноги, наверху, на краю впадины. На ветру было холодно, и она плотнее стянула одеяло вокруг трясущихся плеч. Странная и страшная штука этот холод. Холод Ферро ненавидела.
Однако лучше уж мерзнуть одной, чем греться в компании.
Итак, угрюмая и молчаливая, она сидела поодаль, наблюдая, как с низкого неба утекает свет и на землю наползает тьма. Вдалеке над горизонтом золотился слабый отблеск солнца — прощальное слабое сияние за кромкой сгущающихся облаков.
Большой розовый поднялся и посмотрел на Ферро.
— Темнеет, — сказал он.
— Угу.
— Всегда так, когда солнце садится, а?
— Угу.
Он поскреб мощную шею.
— Нужно выставить дозор. Ночью здесь может быть опасно. Дежурить будем по очереди. Сначала я, потом Луфар…
— Я покараулю, — буркнула она.
— Не надо, ложись пока спать. Я потом тебя разбужу.
— Я не сплю.
Он удивленно на нее уставился.
— Никогда-никогда?
— Изредка.
— Наверное, из-за этого у нее всегда такое паршивое настроение, — тихо пробормотал Длинноногий себе под нос, но Ферро услышала.
— Мое настроение тебя, болван, не касается!
Навигатор, ничего не ответив, завернулся в одеяло и вытянулся у костра.
— Хочешь дежурить первая? — спросил Девятипалый. — Ладно. Только разбуди меня через пару часов. Все должны отстоять в дозоре в свою очередь.
Медленно-медленно, стараясь двигаться бесшумно и морщась от напряжения, Ферро осторожно стянула с повозки немного провизии. Вяленое мясо. Сухари. Фляга с водой. На таком пайке можно долго продержаться. Она скинула продукты в холщовую сумку.
Когда Ферро пробиралась мимо лошадей, одна из них фыркнула и шарахнулась в сторону. Только этого не хватало! Она метнула на лошадь сердитый взгляд. Конечно, можно было бы поехать верхом — наездница она хорошая, — но связываться с лошадьми не хотелось. Здоровенные глупые животные! И запах у них мерзкий. Двигаются быстро, но много едят и пьют. Кроме того, их видно и слышно за много миль. Еще оставляют огромные следы, по которым выследить тебя проще простого. С лошадью ты слаб. Если понадеешься на лошадь, то не сможешь убежать, когда понадобится.
Ферро давно усвоила: надейся только на себя.
На одно плечо она закинула сумку, на другое — лук с колчаном. Напоследок оглядела спящих — темные, скрючившиеся вокруг костра холмики. Луфар — гладкокожий, пухлогубый — лежал к тлеющим углям лицом, натянув одеяло до подбородка. У Байяза Ферро видела лишь спину, тускло поблескивающую лысую макушку да одно ухо; дышал маг ровно, медленно. Длинноногий накрылся одеялом с головой, а тонкие костлявые ступни с выпирающими сухожилиями выставил наружу — ни дать ни взять торчащие из грязи корни дерева. Малахус Ки спал с приоткрытыми глазами, и в узкой полоске глазного яблока влажно мерцало отражение угасающего огня. Не наблюдает ли он за ней сквозь щелки между век? Грудь его мерно поднималась и опускалась, рот был расслаблен. Значит, ученик крепко спит и видит десятый сон.
Ферро нахмурилась. Только четверо? А где здоровяк розовый? У дальнего края костра валялось смятое одеяло: темные складки, светлые складки — а человека между них нет. И тут раздался голос: