— Если не возражаете, Трэйси, — сказал он, почему-то развеселившись, — я бы предпочел сначала увидеть наброски того, что вы предполагаете сделать из моего дома, а потом уже говорить о жалюзи. Я не художник, и мне трудно представить что-либо абстрактное.
— Да, конечно, — поджав губы, закивала она. — Более того… Есть еще одна проблема, — сказала Трэйси, выдержав паузу. — Облик любого дома должен нести на себе отпечаток личности хозяина. Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, будто я рассматриваю вашу виллу в качестве объекта своей безудержной фантазии. Вам, надо полагать, нужно удобное жилье, а не памятник архитектуры и дизайна, в котором не остается места для живого человека.
— Я не против того, чтобы он был и тем, и другим, — скромно заметил Маркус. — Видите ли, дорогая, я имею долю в ряде местных компаний и время от времени должен устраивать приемы. Но в промежутках между деловыми переговорами мне хотелось бы почувствовать себя как за каменной стеной, расслабиться, отдохнуть, забыть к чертовой матери о всякой работе!
— А каким вы представляете себе отдых? — тут же поинтересовалась Трэйси.
— Мне нравятся простые и доступные вещи. Я люблю есть, пить, спать, купаться, рыбачить, гонять по морю на катере… В этом смысле я самый обыкновенный человек.
— Скорее самый обыкновенный пират! — вырвалось у нее, но она тут же спохватилась: — Простите, я не хотела…
— Пират? — Маркус недоуменно нахмурился. — В каком смысле? Ну-ка, поясните! — Она, кусая губы, молчала и смотрела в сторону. — Вы имеете в виду мое отношение к женщинам? — догадался он, и в глазах его блеснул озорной огонек.
Трэйси пожала плечами и, по-прежнему не глядя на него, заявила:
— Я имею в виду ваше поведение в первые дни нашего знакомства.
— Боже! Так вы боитесь, что я вас украду и продам в гарем где-нибудь в Вест-Индии?
— Во-первых, — решительно возразила она, — меня не так-то просто украсть!
— Святая правда! Более того, я бы даже сказал, невозможно, если конечно…
— Продолжайте!
— Если конечно вы сами этого не пожелаете.
Чтоб ты провалился, Маркус Джулиус Макларен! — в отчаянии подумала Трэйси. И когда я, черт возьми, научусь держать язык за зубами!
— Я не враг себе, мистер Макларен! — высокомерно бросила она. — И все ваши предположения — не более чем досужие домыслы.
— Неужели вам не хочется, чтобы кто-то силой вырвал вас из одиночества, для виду прикрытого лихорадочной коммерческой деятельностью?
— Какая чушь!
— Вы все еще любите его, Трэйси? — просто спросил Маркус.
Девушка торопливо опустила ресницы, чувствуя, как непрошенные слезы выступают на глазах. Украдкой смахнув их, она прошептала:
— Зачем ворошить прошлое, которое давно уже умерло…
— Может быть, еще не все потеряно?
Последовала долгая пауза.
— Боюсь, то, чем мы с вами занимаемся, — пустая трата времени и сил, — вздохнула она.
Маркус аккуратно поставил на столик чашечку из-под кофе и поднялся.
— Вы правы, — улыбнулся он. — Уже одиннадцатый час. День был длинный, и вам следует хорошенько отоспаться. Я вам больше не нужен?
— Конечно нет! То есть, я хотела сказать, что сама управлюсь…
— Отлично! Если потребуется моя помощь, звоните. И ради всего святого — не вздумайте работать. Дела подождут до утра.
— А почему вы… — Она хотела сказать: «распоряжаетесь», но вместе этого печально улыбнулась: — Да, конечно, вы правы! Спокойной ночи!
Эту ночь вряд ли можно было назвать спокойной!
Нога Трэйси ныла, а в дремоту постоянно врывались образы и ощущения той, давней, канувшей в Лету любви, переплетаясь с видениями нового наваждения — это слово больше всего подходило для описания ее чувств к Маркусу.
Конечно же, наваждение, говорила она самой себе, изнуренная горячечными видениями. Иначе ты бы не стала в сотый раз вспоминать, как он подхватывает тебя на руки и несет, словно пушинку. Не думала бы без конца о том, как это чудесно — затихнуть в его объятиях, прильнув к сильному мужскому плечу. Чувствовать, как учащается твой пульс, когда он кладет тебя на кровать и не сразу отпускает… Ты бы не подчинилась так легко его приказаниям. И не дала бы волю запретным мыслям о том, как прекрасно было бы оказаться с ним в постели…
И обо всем этом мечтала она — ярая противница случайных связей, немало гордившаяся своей принципиальностью, свято верившая, что первый же ее мужчина непременно станет мужем! Вот дурочка! — отчитывала она себя. Не теряй головы, держи свои чувства под контролем.
Ближе к рассвету Трэйси наконец впала в забытье и почти сразу, как ей показалось, была разбужена звуком открывающейся двери. Чинно следуя друг за другом, в номер вошли Маркус Макларен, официант, толкавший впереди себя накрытый столик, и коридорный, вкативший кресло на колесах.
Комнату заливал яркий солнечный свет. Утро, судя по всему, было уже в разгаре.
Трэйси села в кровати и подтянула простыню до самого подбородка, потому что на ней была только полупрозрачная ночная рубашка с бретельками.
— Позвольте поинтересоваться, что вы тут делаете? — возвысила она голос.
— Доброе утро, дорогая! — приветливо улыбнулся Маркус. — Мы привезли тебе завтрак. Как дела?
— Отлично, но…
— Прошу к столу, мэм! — пригласил чернокожий официант, подкатывая тележку прямо к кровати и приподнимая крышки над тарелками. — Если вам захочется еще чего-нибудь, достаточно позвонить вниз и сказать. Приятного аппетита!
И он удалился, подталкивая коридорного, с любопытством пялившегося на Трэйси.
— Я сама могу спуститься на завтрак! — негодующе воскликнула девушка.
— В следующий раз. А поскольку сейчас половина одиннадцатого…
Трэйси подскочила на постели.
— Не может быть! Я никогда не сплю так долго!
Маркус кивнул на часы, стоявшие на туалетном столике.
— Если не верите мне, посмотрите сами. Куда вы?
— Прошу прощения, я на минутку! — пробормотала она, схватила атласный халат, висевший на спинке кровати, и, изловчившись, натянула его прямо под простыней. Только после этого она слезла с постели и, морщась от боли, проковыляла в ванную комнату.
— Теперь я готова продолжить разговор, — объявила Трэйси, когда, умытая и причесанная, вернулась из ванной и уселась за стол. — Видимо, я надышалась морского воздуха и уснула слишком крепко, — солгала она.
— Возможно, — со смешком отозвался Маркус. — Зная ваш энергичный характер, я даже начал беспокоиться, не случилось ли чего-нибудь.
Трэйси скорчила гримаску и придвинула к себе деревянное блюдо с фруктами и стакан апельсинового сока. Она взяла из корзинки кусочек хлеба, намазала его маслом и только после этого перевела непроницаемый взгляд на Маркуса. Тот был в белых шортах, тенниске небесно-голубого цвета и белых парусиновых туфлях — свежий, бодрый, удивительно красивый.
— А вы уже давно на ногах? — спросила она, пододвигая к себе аппетитную яичницу с ветчиной и помидорами.
— Докладываю: в ожидании вашего пробуждения я успел сыграть в теннис, поплавать в бассейне и позавтракать.
— А с кем же вы играли в теннис? Со стенкой?
— Я знаком с тренером здешнего клуба, и он подобрал мне партнеров.
— И кто же составил вам компанию?
— Две стюардессы. Те самые, что обслуживали нас во время перелета. На одну из них вы еще обратили внимание.
— Боже! До чего же тесен этот мир! — покачала головой Трэйси, с аппетитом уплетая яичницу.
Маркус рассмеялся и расположился в кресле напротив.
— Налить вам кофе?
— Спасибо, не откажусь. — Она отодвинула от себя тарелку и, вытирая салфеткой губы, пояснила: — Я почему-то очень проголодалась за ночь.
— Ну и хорошо! — засмеялся он. — Кстати, советую обратить ваше внимание на эти горячие булочки.
— Нет, спасибо, — вздохнула она. — Я, возможно, и обжора, но не настолько. Ну, и как же она играла?
— Вы про кого спрашиваете? Про Бет? Очень неплохо. Мы играли с нею в паре и выиграли у Майка с Пат в двух сетах.
— Вы волочитесь за любой юбкой, мистер Макларен?
— Боже, сколько яда в голосе, дорогая!
— Хорошо, — сладко сказала она. — Больше ни слова на эту тему. Но в инвалидную коляску я не сяду ни за какие коврижки, даже ни уговаривайте. Мы можем первым же рейсом отправиться домой?
— Увы, нет.
— Почему?
— Во-первых, мне необходимо еще раз побывать у себя на вилле — всплыло одно маленькое, но совершенно неотложное дело. А во-вторых, коль скоро речь зашла о кресле, то я не вижу причин, почему бы вам, пользуясь случаем, не насладиться тропическим солнцем и бассейном? Я могу отнести вас на пляж на руках.
— Вот этого не надо! — огрызнулась Трэйси. — И вообще, я лучше сама…
— Пожалуйста!
— Что «пожалуйста»?
— Я вас не держу. Идите!
Трэйси попыталась сделать шаг, ни на что не опираясь, и тут же со стоном упала обратно на стул.
— Что же это вы снова уселись, а? — издевательски поинтересовался Маркус. — Если не ошибаюсь, вы хотели куда-то идти?
— Вы садист, мистер Макларен! — прошипела она и бросила на него испепеляющий взгляд.
— А вы упрямая девчонка! Теперь, закончив обмен любезностями, мы можем спокойно спуститься в бассейн. Вы не против?
Реплика о «упрямой девчонке» обидела Трэйси, но когда они оказалась у бассейна, все проблемы разом вылетели у нее из головы.
Солнце сияло, шум невидимого прибоя успокаивал нервы, шезлонги казались такими уютными…
Кроме того, Маркус довез ее в кресле до пляжного магазинчика, где Трэйси купила себе шляпу, крем от загара, солнечные очки и яркую рубашку, которую накинула поверх бикини. Еще она приобрела дамский роман и плетеную сумочку.
— Вы всегда чем-то заняты? — с иронией спросил Маркус, толкая кресло к бассейну.
— Не знаю! Мне до сих пор даже в голову не приходила мысль об отпуске, — честно призналась она.
— Понятно! — Он без малейшего усилия поднял ее из кресла и бережно опустил на шезлонг. — Зато вы сейчас производите впечатление стопроцентного туриста, а с этим креслом вообще ни д