— Точно. И тебе нравится. Расскажи, как ты собирался это сделать. В койке, на столе, может, на полу?
— Завязывай.
— Лицом к лицу, или сзади?
— А сама как думаешь?
— Думаю, лицом к лицу. Тебе ведь нравятся мои глаза, ты хотел бы смотреть в них, как сейчас.
— Завязывай, сказал!
— Не вздумай дёргаться, я не закончила.
— Да ты больная. Чёрт... — физиономия Станислава стала почти пунцовой от напряжения.
— Не сдерживай себя. Вспомни тот вечер, ту нежную нимфетку в вашем номере.
— С-с-с... Уф.
— Туалет там, — указала Ольга пистолетом в коридор, убрав ногу.
— Господи-боже, — едва не перекрестился я, глядя вслед спешащему Станиславу. — Ты его только что изнасиловала.
— Технически нет.
— Я тебя такому не учил.
— Как и многому другому. Абсолютной беспринципности, например. Хотя тебе есть, чем поделиться, опыт огромный.
— Если ты про нашу сегодняшнюю встречу, то, уверяю, она случайна. Я здесь по делам. У меня и в мыслях не было тебя искать. А если про этого милого молодого человека в моей команде — на то есть веские причины, но я не хочу утомлять долгой историей своих злоключений. Расскажи лучше ты что-нибудь интересное. Например, ради чего святые тебя наняли.
— Не ради твоей головы, можешь не волноваться.
— Начало хорошее. О, а вот и наш... — собрался я отвесить комплимент вышедшему из уборной Станиславу.
— Не надо, — оборвал он меня, мотая головой, упал на диван и с обиженным видом скрестил руки на груди.
— Э-э... Знаешь, я где-то читал, что выговориться — первейшая необходимость для жертвы изнасилования.
— Ну всё, с меня довольно! — вскочил Станислав как ужаленный. — Идите нах** оба! — и хлопнул дверью.
— Видишь, что ты наделала? Раньше был нормальный мужик, а теперь на женщин смотреть без содрогания не сможет. Хорошо, если на мужиков не начнёт. А то и на животных каких-нибудь...
— Что у тебя за дела в Навашино, Кол? — прервала Ольга череду моих рассуждений.
— Не стану тебе врать, ведь мы не чужие друг другу, и взаимное доверие — штука важная, однажды его лишившись...
— Господи, Кол, просто ответь.
— Ты слыхала про взрывы в пустоши?
— Продолжай.
— Кое-кто хочет узнать о них поподробнее.
— И-и....?
— Теперь твоя очередь делиться информацией.
— Смеёшься?! Ты нихрена мне не рассказал!
— Но, всё же, чуть больше, чем ты мне.
— Судя по тому, что жирная свинья внизу шевелила своими слюнявыми губами, когда я вошла, тебе уже известны мои интересы здесь.
— Верно. Просто, понимаешь... я рассчитывал услышать это от тебя, и немного разочарован такой скрытностью. Когда мы с тобой виделись в последний раз, года три назад?
— Прошлым летом, вообще-то.
— Не важно. Мне и этого хватило, чтобы соскучиться, а ты так холодна. Ведёшь себя, честно говоря, как последняя стерва.
— Кол, — подалась Ольга вперёд, сцепив пальцы в замок, — ты свалил тогда, даже не предупредив. У меня могли быть проблемы из-за тебя, сукин сын. И ты ждёшь теплоты?
— Но ведь не было же проблем. Верно? — откинулся я, любуясь прекрасным, хоть и хмурым, творением природы, сидящим передо мною. — Ты ослепительна. Уму непостижимо, как из того мелкого сорняка расцвёл столь восхитительный цветок. Постой, а это что? — заметил я, приглядевшись, небольшой шрам на левой скуле, полускрытый волосами.
— Напоминание о месте, отведённом мне столь любимой тобою природой, — коснулась она лица.
— Кто это сделал?
— Один заказ. Снова пришлось вживаться в образ проститутки. Оказалось, что «клиент» — садист, к тому же любит придаваться своим слабостям при охране.
— Мне жаль...
— Нет, — улыбнулась Оля, — заказ отработан. Я вовремя сообразила, что из образа пора выходить.
— ... жаль этих несчастных ублюдков.
— Да, пришлось зайти чуть дальше, чем того хотел наниматель. А кто твой наниматель, Кол, и чего он в действительности хочет?
— Э нет, — погрозил я пальцем своей талантливой ученице. — Соблюдай очередь.
— Ладно. Святые хотят знать об источнике проблем здесь. Эти нападения с подрывами многих выводят из себя.
— То есть, святые всего лишь хотят восстановить закон и порядок? — не сдержал я смешка. — Вот так дела. А приют для прокажённых они уже построили?
— Очередь, — напомнила Оля.
— Железный Легион, — раскрыл я карты.
— Ого. Вернулся к работе на крупных клиентов? В последний раз, с Муромом, у тебя ведь не особо заладилось.
— Ты не очень-то удивлена, как я погляжу. Может, на то есть причины? Например, сожжённая колонна Легиона, которая и вызвала, в действительности, любопытство святых. Я прав?
— Возможно. Что тебе известно об этом нападении?
— Очередь.
— Святые перетащили все машины в обитель, и трупы тоже. Братья описывали увиденное, как результат грамотно спланированной засады. Противотанковый фугас, десяток бойцов с РПГ по обе стороны дороги, может, АГС... Но я так не думаю. На трупах нет пулевых ранений, только осколочные и бризантные. Причём, посекло тех, кто был внутри машин, их же бронёй. Тела, найденные снаружи, сильно фрагментированы. Это не похоже на РПГ. Ощущение такое, будто их с гаубиц обстреляли, но воронки на земле неглубокие. Вот... Теперь ты.
— К сказанному могу добавить, что, во время нападения, людей по близости не было, не считая самих легионеров.
— Это мне тоже известно. Так говорил единственный выживший.
— Сама его допрашивала?
— Его никто не допрашивал. Святые рассказывают, он и так болтал без умолку. Только вот его болтовня картину не проясняет. А что с грузом?
— Каким грузом? — приложил я всё своё актёрское мастерство, чтобы показаться удивлённым.
— Что перевозила та колонна?
— Почему ты считаешь, будто она вообще что-то перевозила? Легион стягивает все силы в Муром, теперь там их главный плацдарм.
— Не вижу смысла в таком нападении, если нечего взять.
— Ты чего-то недоговариваешь.
— А мне думается — не договариваешь ты.
— По пути сюда мы наткнулись на пикап святых, подорванный, — немного поразмыслив, выложил я козырь старшинством пониже. — Водитель и пассажир мертвы, полкабины расхерачено, а на земле следы, похожие на те, что мотоцикл оставляет.
— Интересно. И вы не пошли по следу?
— Дождь начался. Да и куда нам на ЗиЛе за мотоциклом? Конечно, то, что между ног — не машина, но угнаться трудновато. Кстати, а ты ведь совсем без колёс?
— У меня лошадь.
— Продай её. Ага, продай и присоединяйся ко мне.
— Смеёшься? — улыбнулась Ольга. — Предлагаешь кинуть святых?
— Вовсе нет. Будем каждый делать своё дело, но только вместе. Я — для Легиона, ты — для святых. Ведь цель у нас одна — найти чёртовых взрывников. Поправь, если ошибаюсь.
— Хм, вроде того.
— Тогда за чем дело стало?
— Думается мне, — прищурились бездонные голубые глаза, — твой чувствительный друг будет не в восторге.
— Не беспокойся за это, я с ним поговорю.
— Его теперь ещё поискать предстоит.
— О, на счёт его местонахождения у меня нет ни малейших сомнений.
Интуиция меня не подвела, Станислав сидел в кабаке этажом ниже и, не щадя себя, ужирался самогоном в бесплодной попытке забыть о кошмаре, перевернувшем всю его жизнь.
— Блядь... Иди нах**, Кол. Я не хочу с тобой говорить. И знать тебя не же-ла-ю, — опрокинул он рюмку и снова наполнил.
— Когда ты налакаешься до беспамятства, тебя вышвырнут, чтоб не наблевал, а там оберут как липку, с утречка босиком придётся топать.
— Ты меня не расслышал? — прорычал Станислав недружелюбно.
— Хочешь, расскажу тебе про Лёху Москву, или про Ткача, как звали его прежде?
— Я знаю достаточно, — припечатал он пустую рюмку.
— Правда? А почему же про меня ты от него не слыхал? Ведь мы с ним не один год были знакомы. Думаешь, с кем он в Москву ходил?
Мутные зенки Станислава вдруг разом сфокусировались, а рука замерла на полпути к бутылке.
— Да, дружище, — продолжил я, — это не байки, он был в Москве, со мной и ещё с пятью своими корешами, двоих из которых самолично замочил там же, чтобы не делиться. Замочил бы и меня с Сиплым, будь пофартовее.
— Сиплый? Медик?
— Вы знакомы?
— Да, виделись в Арзамасе.
— Мир тесен. Хотя тогда мне так не казалось. После Москвы я гнался за Ткачём до самого Урала. Но там судьба снова свела нас вместе. Правда, перед этим Алексей успел перестрелять семью одной девятилетней девчушки по имени Оля. А потом, когда мы работали с ним в паре, кинул меня и снова попытался убить. Вероломно, так, что даже я охуел. И если ты думаешь, будто Алексей — Москва — Ткачёв — добрый дядечка, пострадавший не за что, у меня для тебя плохие новости. Ткач был отъявленной мразью, а уж я-то в сортах мрази разбираюсь.
— Дьявол, — поднял непослушные брови Станислав. — Это сколько ж лет прошло с тех пор до той ночи.
— Время не всё списывает со счетов.
— Да, наверное... И что теперь?
— Ольга в деле.
— С какого?!
— Не переживай, речь не о деньгах. Она вообще не знает о грузе. Ей заказали разыскать возмутителей спокойствия, так пусть ищет, мы ведь заняты тем же самым. А она будет полезна.
— Ты с ней как вообще? Ну, в этом плане...
— Между нами сугубо платоническая любовь.
— Только не пизди, будто она тебе как дочь.
— Нет, скорее, как олицетворение всего прекрасного, что меня когда-либо окружало на этой пропащей земле. Не держи на неё зла, это никому ещё не принесло пользы. Вот, — передал я Станиславу ключ с номерком, — снял комнату, иди отоспись, а я сменю Павлова. Бедолага, небось, уже просит штаб забрать его домой.
Глава 8
Весь следующий день наша дружная компания провела, вылавливая жемчужины народного фольклора из моря бессмысленного трёпа, пьяного пиздежа и наркотических фантазий местной фауны. Собрав воедино и систематизировав наши изустные трофеи, мы пришли к выводу, что подавляющее большинство рассказчиков приписывает вину за взрывы Детям Пороха. Эта бригада никогда не славилась умением играть в команде, союзы с ней были шаткими, а контакты сложными. ДеПо, как называли бригаду на пустошах, вела замкнутый образ жизни, но всё же считалась «своей», в отличие от наглухо отбитых Рваных Ран, соваться к которым боялся даже Навмаш. Тем не менее, репутация слегонца припизднутых прочно закрепилась за ДеПо, а их маниакальная увлечённость химией и инженерией вполне чётко сводила все нити рассуждений в одну точку — «ДеПо в конец охуело». И мы, как единственные блюстители порядка в царстве террора, обязаны были проверить эту порождённую коллективным сознанием гипотезу.