Тут он прав. Чёртовы дети, так и напрашиваются, как их ни сторонись. Спряталась, паразитка, внизу, а пока мать наверх поднималась, схватила батин пекаль и вперёд. Следом, конечно, Люба прискакала. Ох-ах, пуля в затылок, легенда впизду. Вот что случается, когда пытаешься быть хорошим.
Грузовик ждал на прежнем месте, вокруг тишина, никакого движения поблизости.
— Чисто, — опустил я ствол, и мы с верным напарником пополнили экипаж.
— Ты долго, — не нашёл для меня доброго слова Павлов.
— Пора валить.
— У нас проблемы? — завёл лейтенант машину.
— Давай-давай, поехали, потом байки травить будем. Да не перегазовывай! Спалить нас хочешь?
— Объясни в чём дело, — развернул Павлов ЗиЛ и покатил по Буровой.
— Всё пошло не совсем в соответствии с планом.
— Это что ещё значит? За нами погоня?
— Пока нет, но...
— Рассказывай.
— Чисто сделать не получилось. Перемудрил я, не учёл кое-чего и... Короче обосрались мы по полной, здесь оставаться нельзя.
— Мы?
— Хорошо, я. Я обосрался по полной. Тебя только это волнует?
— Сколько трупов?
— Трое. А нет, четверо. Про Петю совсем забыл.
— Дети?
— Пришлось. Но одна девчонка жива. Чего? Я же не зверь. Сейчас направо, — свернули мы на Чаадаева. — Да-да, знаю, что скажешь, и про угрозу мисси, и про самодеятельность. Но зато теперь это не будет свербеть у меня в мозгу и отвлекать от главного. А вот Станислав...
— Что?
— Ему покоя ждать не приходится. Это он пристрелил девчонку.
— Бля...
— Старшенькую. Пять лет всего. А ты же знаешь, как наш дорогой товарищ любит подрочить на свой моральный облик. Так что, если в следующий раз обнаружишь его со стволом во рту, не удивляйся.
— Как же вы заебали...
— Прости, что?
— Заебали оба!!! — вспылил Павлов. — Проблема на проблеме — блядь! — и проблемой погоняет! Нам нужно было всего лишь перекантоваться тут сутки, отдохнуть, помыться, — стукнул он по баранке, — и дальше спокойно двигать! Но как же без приключений, да?! Мы же так давно говна не наворачивали! Черпай — сука! — полной ложкой, лейтенант, да нахваливай! Зато теперь ты у нас спокоен! Зато теперь у тебя — блядь! — в мозгу не свербит! Жизнь наладилась! Сука-сука-сука!!! — чуть не сломал он руль, после чего глубоко вздохнул и, наверное, сосчитал до десяти. — Ладно, будем исходить из имеющегося. Мы движемся по главной магистрали города, на выезде наверняка КПП. Есть объездной путь? Кол?
— А? — ещё не отошёл я от пережитого шока. — Нет, не думаю. По городу поколесить можем, но с М-5 другой связи нет.
— Плохо. Придётся штурмовать.
— Ну не настолько плохо. Попробуем на дурака проскочить, авось не оповестили ещё дежурных.
— Охуенный план. В твоём стиле.
— Есть получше? Ты чего?
Павлов резко ударил по тормозам и вырулил на обочину.
— Вылезай.
— Это как понимать?!
— План обсудим.
— Ты хоть предупреждай... Все нервы истрепал.
Мы переместились в кузов, и я начал:
— Короче, слушайте...
— Я говорю, — перебил меня лейтенант, подняв руку. — План «А» таков — заезжаем на КПП и, если там спокойно, ведём себя, как ни в чём не бывало, типа, мы не при делах, так и проезжаем. План «Б» — если на КПП возня, суета, не привлекая внимания, рассредоточиваемся по территории и уничтожаем живую силу противника. Ветерок, работаешь из кузова. Сигнал к началу зачистки — «Подморозило сегодня». И, наконец, план «В» — если ещё на подъезде будет ясно, что дело — дрянь, идём на штурм. Мы с Колом заходим с флангов. Стас, обрабатываешь вышки и ДОТы с «Корда», на сколько патронов хвати, дальше — по обстановке. Ветерок...
— Работаю из кузова.
— Да. Вопросы?
— Не привлекая внимания, значит? — взяли меня сомнения. — Это как? В туалет к ним попроситься что ли?
— Это значит — быстро, чётко, без лишнего шума, — проскрежетал в ответ Павлов. — А вообще... Может, ты сам всё сделаешь?
— Не сегодня.
— Тогда слушай меня и выполняй.
— Ну ладно, как подморозит — расползаемся. А дальше? В какой момент огонь открывать? А если они нас окружат? А если там БТР? А если...
— Хочу напомнить, — почти ткнул Павлов мне в лицо пальцем, — что всё это по твоей милости. Так что хватить умничать. Будем действовать, исходя из обстоятельств. А на твои «если» предусмотрен план «Г» — мы все сдохнем. И чем дольше мы тут треплемся, тем он ближе. Марш в кабину!
Вот же козёл. И что на него нашло? Где выдержка и непоколебимое самообладание? Не иначе как химия успокоительная из крови выходит, вот и раздражительный такой стал. Или...
— У тебя спермотоксикоз что ли? Хули ты на меня разорался?
— Потому что ты мудак, — выдвинул смелую гипотезу Станислав, — и всех бесишь, даже не замечая этого.
Павлов скривил губы, храня вызывающе многозначительное молчание.
— Ну ладно, — мудро и зрело не стал я педалировать тему, — раз вы такие продуманные, а разведкой заниматься некогда, предлагаю сразу отбросить оптимистичные варианты и действовать по плану «В», с небольшими доработками.
— Какими? — соблаговолил заговорить со мной лейтенент.
— На КПП будет — давайте исходить из худших предположений — человек двадцать. Даже если мы всё сделаем быстро, чётко, без лишнего шума, всех перебить с наскока не выйдет, а затяжной бой мы себе позволить не можем. «Что же делать?!» — спросите вы. — «Научи же нас, неразумных, дядя Кол». И я, так и быть, приоткрою для вас свои кладези неиссякаемой мудрости.
— Твою мать, говори уже, — продолжил потакать низменным эмоциям Станислав. — Время идёт.
— Нам нужен отвлекающий фактор.
— Приманка?
— Да, если тебе так проще.
— А что с этого толку? Приманка оттянет на себя ствола три-четыре, в лучшем случае. А остальные засядут в укрытиях наглухо, и пиши «пропало».
— Ты мыслишь стереотипно, Станислав, а здесь нужен творческий подход. Вот поэтому моя мудрость и бесценна.
— Серьёзно, задрал.
— Приманка должна устроить суматоху, но не внушить чувство скорой смерти. Она должна раздражать, но не пугать, должна посеять хаос и спровоцировать противника на импульсивные противоречащие здравому смыслу действия. Нужно, чтобы караульные начали бегать и стрелять направо-налево, это сделает наши передвижения и стрельбу менее заметными, даст нам возможность дольше оставаться нераскрытыми.
— Как ты себе это представляешь? Кому-то из нас нужно будет подбежать к КПП, проорать, что он их мамок ебал, показать жопу и сигануть в кусты?
— Неплохо, — похвалил я дерзкий план Станислава. — Возьмёшься?
— Уступлю это право более опытному товарищу.
— Да не ссы, у нас есть, кому таким заняться.
Пытливые взгляды присутствующих медленно переместились с меня на застенчиво притаившегося в углу Квазимоду, младенческое лицо которого тотчас приобрело выражение «хули вам от меня надо?».
— Ну, не зря же мы его кормим, — пожал я плечами в ответ на немой вопрос Павлова.
— А что, — ухмыльнулся Стас, — он мелкий, шустрый и мерзкий. Легко из себя выведет.
— На убой хотите отправить? — процедил лейтенант, осуждающе.
— Не обязательно, — поспешил я усыпить его отцовские чувства. — У мальца неплохие шансы. Продержаться-то надо меньше минуты. А выживать этот сучёнок умеет получше нашего. С постановкой задачи справишься?
— Можешь сам поставить, он не глухой.
— Лады, — наклонился я к нашему маломерному диверсанту. — Если ты всё слышал и понял — кивни.
Квазимода нехотя, подтверждая приемлемую величину интеллекта, кивнул.
— Хорошо, — кивнул я в ответ. — Тогда перейдём к подробностям. На кордоне будет много народу. Некоторые будут снаружи, другие в помещениях. Твоя первоочередная задача — навести шороху внутри. Врываешься, крушишь всё и съёбываешь, пока не прибили. Пусть вылезут из своих будок. Когда все окажутся на улице, носись кругами, не давай заскучать, резко меняй скорость, петляй. Выстрелов не пугайся, в ступор не впадай, движение — жизнь. Ты врубаешься вообще? Хорошо. Будешь делать, как я говорю — никто в тебя не попадёт. Не будешь — я тебя самолично пристрелю. Вопросы есть? А ты начинаешь мне нравиться. Теперь к остальным. Ветерок, шоферить умеешь?
— Приходилось.
— Ты у нас для работы накоротке мало пригоден, да и шуму от твоего весла многовато, так что будешь извозом подрабатывать. Одной ногой с педалями управишься?
— Если что, руками подсоблю.
— Ты ж мой дорогой, — потрепал я своего верного солдата по голове. — Смотри, надумаешь дурить — гильдейские экзекуторы милее мамы покажутся.
— Да чтоб меня проказа сожрала, — перекрестился Саня.
— Значит, как услышишь, что пальба стихла, так и подкатывай. Павлов, Стас — берёте левый фланг, я — правый. Выпускаете нашего вредителя, и, как только шухер подымется — в атаку. Первыми выбиваем тех, кто вне зоны видимости остальных, дальше по обстановке. Думаю, разжёвывать не надо. ПБСы навинтите, тишина и в бедламе лишней не будет. Задача ясна?
Все четверо дружно кивнули, и мы с лейтенантом вернулись в кабину.
— Трогай, — захлопнул я дверь. — Встанем, не доезжая метров трёхсот. Да погаси уже фары! Всему вас учить надо.
Когда отсветы прожекторов на сторожевых вышках только показались, Павлов выбрал неприметное местечко на обочине и припарковал наш ЗиЛ.
— На выход, — заглушил он мотор и оставил ключи в замке зажигания.
Ладно, пусть немного покомандует, к послушанию нужно приучать исподволь.
Наша небольшая — в три с половиной боевых единицы — армия рассредоточилась по обочинам и двинулась в сторону кордона.
Время уже перевалило за полночь, и единственными источниками света служили направленные на внешнюю от КПП сторону прожектора. В кромешной темноте их лучи выглядели двумя отточенными карандашными грифелями, что вот-вот начнут чертить ослепительные линии по чёрному листу ночной Пензы. Но пока они лишь ворочались, уткнувшись каждый в свою точку. Голые, покрытые засохшей дорожной грязью кусты тёрлись о моё плечо, будто похлопывали, провожая, как толпа провожает в бой марширующий по улице отряд. Чёртова меланхолия, так и лезет в голову, стоит остаться наедине с собой. Да ещё девчонка эта... Как она смотрела на меня поверх отцовского ПМа. Не дотянулась бы до спуска? Кто знает, кто знает... Ироничная могла бы выйти смерть. Даже жаль немного, что у неё не получилось.