Взгляд Эмили блуждал по гостиной старого дома. За последние несколько дней она постепенно начала вытаскивать из кладовки елочные игрушки. Теперь каминную полку украшали блестящие сосновые шишки, красные свечи и золотая мишура. Северный олень из папье-маше и Санта-Клаус удобно устроились на журнальном столике.
Дом немного приукрасился к Рождеству, но Эмили совсем не чувствовала приближения веселого праздника. После путешествия в Розвелл, немногим более недели назад, Купер держался с ней вежливо, но отчужденно. Они спали и ели под одной крышей, но на этом все и заканчивалось. Он заговаривал с ней, только когда было действительно необходимо либо когда она вынуждала его. Впрочем, даже эти разговоры всегда были краткими и только о деле.
— Я знаю, уже почти Рождество, и у меня нет елки, но зато полно украшений, — Эмили продолжала говорить в телефонную трубку. — И потом, кроме нас с Купером, здесь никого нет, а ему наверняка все равно.
— Но тебе не все равно, — заметила грусть в голосе дочери Роуз. — Я хочу, чтобы это Рождество было особенным для тебя.
Как оно может быть особенным? За последние месяцы она позволила себе снова влюбиться в Купера. Эмили не могла думать ни о чем другом. Ее сердце разрывалось на части, и она не знала, как с этим бороться.
— Ох, мама, — сказала Эмили со вздохом, — я не помню более печального Рождества. Я почти мечтаю о том, чтобы оно прошло, потому что… ну просто хочу, чтобы оно прошло.
— Эмили! — возмутилась Роуз. — Стыдись. В тебе растет здоровый ребенок. Лучшего подарка грешно желать. Тем более, что ты так давно хотела ребенка.
— Ты права, мама. Этот ребенок — все для меня. Без него … не знаю, как бы я существовала, — слабая улыбка тронула уголки ее губ, когда она коснулась рукой живота и почувствовала толчок. — Я только хочу, чтобы…
— Ты хочешь, чтобы все было иначе между тобой и Купером, так?
Вздохнув, Эмили отодвинула в сторону старинную штору и посмотрела во двор. Уже смеркалось, а Купера еще не было.
— Да, мне тяжело признаваться в этом. Особенно… — Эмили замолчала, заметив вдалеке серую лошадь и всадника. — Боже, я не могу поверить!
— Эмили, что случилось? Что с тобой?
— Это Купер, и у него елка! Я перезвоню тебе, мам!
Пока Эмили натягивала сапоги и пальто, Купер успел въехать во двор.
— Где ты взял ее? Ведь тебе пришлось проехать не один километр на юг, чтобы срубить ее!
Купер лишь мельком взглянул на Эмили. Он никогда не видел ее в таком возбуждении. Она чуть ли не пританцовывала. Подойдя ближе, она дотронулась до колючих зеленых иголочек.
— Какой запах! — Эмили повернулась к Куперу. — Ты проехал такой путь? Ради елки?
Она была просто потрясена. Впрочем, он и сам был потрясен не меньше. И зачем он потащился в такую даль за каким-то деревом? Он и не собирался. Сочтя, что они не такая пара, которая может наслаждаться семейным праздником, Купер заранее решил, что это Рождество пройдет без лишней суеты. Но день за днем в течение недели он наблюдал, как Эмили вытаскивает эти проклятые украшения в надежде создать в старом доме атмосферу праздника. Он не мог бездействовать, когда она была готова довольствоваться такой малостью.
— Я как-то поинтересовался у твоего отца, ставишь ли ты обычно елку. — Пожав плечами, он перевел взгляд на новогоднюю красавицу. — Уж извини, сбоку она немного лысовата.
Эмили была бы счастлива, даже если бы это были просто голые ветки. Купер подумал о Рождестве!
— Если бы ты поехал в город и купил самую красивую голубую ель, она не была бы для меня так прекрасна!
Как Купер и опасался, Эмили придавала этому дереву слишком большое значение. Но наступило время подарков, а елка — это такая малость. Это же не драгоценности, не духи и даже не поцелуй.
Купер поставил елку рядом с собой. Она возвышалась над его шляпой примерно на три фута.
— Похоже, ствол не придется отпиливать, она и так встанет в гостиной.
— Конечно, встанет! — воскликнула Эмили, но вдруг ее лицо омрачилось. — Но, Купер, подставка сломана. Во что мы ее поставим? Елке нужна вода.
Он задумался.
— В сарае есть оцинкованная кадка. Я наполню ее землей и галькой.
— Пойду поищу. — Не успела Эмили сделать и нескольких шагов, как Купер схватил ее за руку.
— Я сам пойду. А ты приготовь елочные игрушки. У тебя ведь они есть?
— Да! Мы нарядим елку после ужина.
Мы? У Купера не было ни малейшего желания помогать развешивать гирлянды и шары, но он промолчал — не нашел в себе силы стереть улыбку с ее лица прямо сейчас.
После ужина Купер установил елку в оцинкованной кадке и отнес ее в гостиную на место, которое выбрала Эмили. Елка стояла ровно, надежно, и Купер вернулся на кухню за второй чашкой кофе.
Эмили ничего ему не сказала, стараясь не расстраиваться из-за этого. Купер ведь и так повозился, привез елку, убеждала она себя.
Вынув из огромной коробки с елочными украшениями электрическую гирлянду с мерно мерцающими огоньками, она с усердием принялась за кропотливую работу по ее распутыванию. Воткнув вилку в ближайшую розетку и обрадовавшись, что все работает, Эмили начала развешивать гирлянду на нижние ветки. Все шло прекрасно, пока ей не понадобилось украсить верх елки. Что делать? Звать на помощь Купера? Нет, уж лучше она сделает все сама.
Эмили оглянулась. На глаза ей попался деревянный стул, которым вполне можно воспользоваться. Она поставила его около елки и аккуратно взобралась на него.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — закричал Купер, неожиданно вернувшись в комнату.
Успев привыкнуть к его внезапным вспышкам, Эмили спокойно посмотрела на Купера через плечо.
— Я вешаю гирлянду на елку, — подчеркнуто безразлично ответила она, — а достать до верхушки не могу.
Подлетев к Эмили, Купер схватил ее за руку.
— Ты сейчас же слезешь со стула!
— Купер, я всегда вешаю гирлянду. Очень важно равномерно распределить огоньки, чтобы елка была красивой.
— Может быть, обычно ты и вешала гирлянду, но не в этом году! А теперь слезай!
Он дернул ее за руку, и Эмили неохотно слезла со стула на пол.
Купер поставил стул подальше от елки.
— Сиди здесь и пей это, — он вручил ей чашку с остатками кофе. — И руководи. Я ничего не знаю о процессе украшения елок, но постараюсь сделать все, как надо.
— Что тут руководить! Просто клади провод на ветви, — учила она его, — так, как я уже сделала внизу.
Купер внимательно изучил принцип и только потом начал размещать остаток гирлянды. Пока он довольно неловко укладывал на ветки электрический провод, Эмили потягивала кофе и наблюдала за его действиями.
— Купер, ты ни разу не украшал елку? — поинтересовалась она.
Он отрицательно покачал головой.
— У нас в доме никогда не было елки.
Кеннет говорил ей то же самое.
— А как насчет женщины с маленьким сынишкой? Она не праздновала Рождество?
Купер в замешательстве взглянул через плечо на Эмили.
— Какой женщины?
Неужели их было так много? Озадаченно нахмурившись, она уточнила:
— Я имею в виду ту, с которой у тебя… были отношения.
Зачем Эмили запоминает такие вещи? — подумал Купер. Он сам мало что помнит.
— Меня не было с ней на праздники, — немного раздраженно ответил он.
— А разве финалы родео проходят в декабре? — задумчиво отозвалась она.
Хмыкнув, Купер повернулся к елке.
— Дело не в родео. Я… мы просто уже не встречались. Но если я не ошибаюсь, то она ставила елку. Она всегда все делала для своего ребенка.
— Как и большинство матерей, — заметила Эмили.
— Да, но этот ребенок был ужасно избалован. После нескольких часов с ним я уже был готов поклясться никогда не иметь дела с детьми и женщинами.
Словно услышав это замечание Купера, ребенок Эмили неожиданно начал толкаться. Саму же Эмили нисколько не удивляло его отношение к детям. Так или иначе, но все это он уже говорил ей и раньше. Этот человек не намерен быть ни мужем, ни отцом.
Поднявшись со стула, она поставила пустую чашку на стол и взяла небольшую коробочку со стеклянными игрушками. Купер с любопытством наблюдал за Эмили, пока она вешала на елку ярко раскрашенные шарики.
— Ты не собираешься прочесть мне лекцию о моем бессердечии? Ты даже не скажешь мне, как много я теряю в жизни, не имея семьи?
Не поднимая глаз, она ответила:
— Нет, Купер, я уже успела уяснить, что тебе мое мнение или чувства как собаке пятая нога. Все равно ты всегда все делаешь по-своему.
Она никогда так раньше не говорила. Словно он безнадежен, словно нет никакой надежды на его излечение. До их поездки на аукцион в Розвелл она, Купер чувствовал это, надеялась на то, что он останется на «Алмазном» и после рождения ребенка.
Но теперь, похоже, она махнула на него рукой и смирилась с мыслью, что они никогда не смогут быть по-настоящему вместе. Это должно было бы радовать Купера. Ведь было невероятно трудно повернуться к ней спиной. В какой-то миг ее чувства к нему изменились. Так почему же он не испытывает ни малейшей радости?
Купер закончил развешивать электрическую гирлянду и отошел. Пусть Эмили остальное доделывает сама. Это же просто дерево, и нечего раздувать из всего событие, сказал он себе. Эмили доставала из коробки все новые игрушки, и эта картина — яркие краски, радость, светящаяся на 'лице женщины, — манила его остаться и полюбоваться на то, чего он был лишен все эти годы.
— Ты не повесишь? — Она вручила ему небольшую коробку с раскрашенными деревянными ангелочками, солдатиками, Санта-Клаусами и северными оленями.
— Я не знаю, куда.
— Не имеет значения. Просто вешай туда, где, как тебе кажется, они будут смотреться лучше всего.
Смущенно улыбнувшись, он взял из коробки оленя и повесил его на ближайшую колючую ветку.
— Ты не находишь, что это немного глупо? Мы оба взрослые люди. Мы знаем, что Санта-Клаус не спустится по трубе и не оставит нам под елкой подарки.
— Кто знает, Купер, может быть, Санта-Клаус все-таки существует?..