– Она тебе ничего не сказала? Что-то не верится.
Не успевает он ответить, как в комнату врывается Харпер, таща Джози за руку. У Джози волосы замотаны полотенцем, и на ней спортивный костюм, который больше похож на пижаму.
– Привет, – весело говорит она, – как вы?
– Великолепно, – отвечаю я как можно саркастичнее.
Нолан сжимает мое колено, пытаясь то ли поддержать меня, то ли приструнить.
Джози смотрит на меня, складывает руки на груди и говорит:
– Ах, как правдоподобно.
– Слушай, Джози, – отвечаю я, – мы все немного волнуемся из-за того, что ты устроила это сборище.
– Это не сборище, а просто ужин, – она заправляет прядь мокрых волос под полотенце и плюхается на пол.
– Но ты в формальной рассылке сказала, что тебе нужно что-то нам сообщить. Или мне показалось?
Джози кивает.
– Ну и? Что это?
– Блин. Мер, успокойся, – как будто это может успокоить хотя бы одного раздраженного человека в мире.
– Джози, – чуть не кричу я, – мы с Ноланом волнуемся. Мама волнуется. Папа волнуется.
– Я не волнуюсь, – говорит папа, – а надо?
– Да, – рявкаю я, – надо, папа, – и чуть не добавляю, что если бы он думал хоть о ком-то, кроме Дэниела, он бы волновался. Но я не хочу уходить от главной темы.
– Нет, не надо, – отвечает Джози, – вообще не о чем волноваться. Все хорошо.
Я напрягаюсь, зная, что все хорошо быть не может.
– Просто скажи, что ты здорова, – мама целует Харпер в макушку.
– Абсолютно здорова. Просто хотела собрать всю семью… И поговорить с вами… – она осекается.
– Джози, – наконец вставляет Гейб, единственный человек, который способен на нее повлиять, – давай ты просто все скажешь и пойдем ужинать?
Она делает глубокий вдох, явно наслаждаясь моментом.
– Погоди, – мне вдруг приходит в голову, что ее новости могут не подходить детям до шестнадцати, – ты уверена, что Харпер стоит это слушать?
– Господи. А ты можешь еще хуже обо мне думать?
– Извини. Дочь мне важнее.
– Мередит! – кричит она. – Мне не очень нравится идея, что я на все способна…
– Девочки! – вмешивается мама. – Пожалуйста, не ссорьтесь. И без того…
– Мама, не происходит ничего ужасного. Вообще-то, у нас праздник. У меня чудесные новости…
Я качаю головой, чувствуя, что мне они не понравятся. Она встает, обводит комнату взглядом и говорит ясно и громко:
– Я позвала вас всех, чтобы сказать, что у меня будет ребенок.
Она вздыхает и торжествующе улыбается.
Минимум десять секунд мы все потрясенно молчим, а потом Харпер хлопает в ладоши и кричит – точно так же на прошлой неделе все реагировали на известие о беременности в семье наших друзей. Разумеется, разницы между этими случаями она не понимает.
– Девочка? – радостно спрашивает она.
– Пока не знаю, милая, – весело отвечает Джози, а я прикусываю язык, обещая себе, что не заговорю первой. Тем более, что единственные слова, которые приходят мне в голову, – это «какого хрена?».
– Джо, – тихо говорит Гейб, – ты бы объяснила все.
Она непонимающе смотрит на него, и я понимаю, что он имеет ко всему этому отношение.
– Твое объявление… немного… сбивает с толку, – говорит он.
Она все еще ничего не понимает, и он смотрит на нее фирменным взглядом типа «не будь такой дурой». Потом снисходит до нас:
– Она еще не беременна, – объясняет он, – она… планирует забеременеть.
Мама вздыхает с видимым облегчением.
– Ах да. Точно, – Джози машет рукой, – у меня будет ребенок, но это вовсе не значит, что я уже беременна. Я планирую забеременеть. Как можно быстрее.
– И как ты собираешься это устроить? – спрашиваю я.
– Я пойду в банк спермы, – гордо заявляет она. – Вот как.
Я кошусь на Нолана и испытываю радость оттого, что он наконец встревожен.
– Джози… – он указывает на Харпер.
– Ой, брось. Откуда ей знать, что такое банк спермы, – говорит Джози себе под нос, и Харпер, разумеется, тут же спрашивает, что это такое.
– Харпер, детка, иди дай Ревису косточку, – предлагает мама.
Харпер радостно соглашается, но не успевает она выбежать из комнаты, как Джози говорит:
– Вообще, мне не кажется, что это такая уж тайна. Я хочу, чтобы Харпер знала, откуда взялся ее братик или сестричка.
– Хорошо, – отвечает Нолан спокойно, но твердо, – когда она достаточно вырастет, чтобы это понять. Честно говоря, мы стараемся избегать разговоров о пчелках и цветочках в четыре года.
– Это не я придумала! – говорит Джози и пускается в одно из своих длинных объяснений о развитии детей.
Я обрываю ее.
– Когда получишь своего ребенка из пробирки, сможешь принимать такие решения. Но Харпер – наша дочь. И, пожалуйста, воздержись от подобных разговоров в ее присутствии.
Джози поджимает губы и говорит:
– Во-первых, я не считаю, что можно давать ребенку определения из-за обстоятельств его или ее зачатия. Во-вторых, это не будет ребенок из пробирки.
Я хочу ответить, но мама успевает первая:
– А как же замуж?
– А что? – мрачно спрашивает Джози.
– Ну… Ты совсем бросаешь эту идею?
– Мама. Может быть, когда-нибудь. Я надеюсь. Но мне почти тридцать восемь.
– Сейчас и в сорок рожают, – отец впервые вмешивается в разговор.
Я тут же начинаю гадать, не собирается ли он завести ребенка от своей судебной репортерши, а Джози говорит:
– Да, бывает. Но это большой риск.
– Ты можешь заморозить свои яйцеклетки, – говорит мама.
– Могу. Но я хочу ребенка сейчас.
– Ну, дело же не только в твоем желании, – замечаю я.
– Что ты имеешь в виду? Мне не позволено рожать детей просто потому, что я не замужем? В мире полно чудесных родителей-одиночек… И, конечно, полно несчастных женатых пар, из которых очень плохие родители.
Она многозначительно смотрит на меня, явно имея в виду мой собственный брак. Возможно, и мое материнство. Я злюсь на нее все сильнее.
– Ты правда полагаешь, что имеешь право кого-то судить? – спрашиваю я сестру.
– Я не сужу. А еще я не спрашиваю ни совета, ни разрешения. Я просто делюсь с вами своим планом. С людьми, которые много для меня значат. И я вроде как надеялась, что вы меня поддержите. Гейб считает, что это отличная идея.
Я прикидываю, как быстро после родов он начнет искать другого соседа.
– Хорошо. Ладно. Но, при всем моем уважении, Гейб просто не представляет, что такое дети. У него же их нет, правда? Черт… Ты рассказывала, что он забывает вывести собаку, когда тебя нет дома!
– Только один раз! – отвечает Гейб.
– Папа, а ты что думаешь? – спрашивает Джози у третьего человека в комнате, не имеющего никакого понятия о родительстве.
– Думаю… главное, чтобы ты была счастлива, – мнется он, а я думаю, что количество подгузников, которые он поменяет этому ребенку, можно будет сосчитать на пальцах.
Мама косится на бывшего мужа и говорит Джози:
– Солнышко, ты знаешь, что мы все хотим тебя поддержать. Просто… ты хорошо все обдумала?
– Да, – отвечает она, – я думала очень долго. Честно говоря, потому что дочь Уилла учится в моем классе.
– Я знала! – кричу я. – Я знала, что все дело в Уилле!
– Нет! – кричит она в ответ. – Дело в Эди и моей реализации.
Я снова ее перебиваю:
– Если ты его так любила, почему ты испортила ваши отношения?
Джози выглядит так, как будто ее ударили.
– Ты серьезно? – голос у нее дрожит.
– Да уж. Мередит, это как-то нехорошо, – вмешивается Гейб.
– Ну да, – я складываю руки на груди и меряю взглядом ее друга, – она использует Уилла в качестве оправдания. Чтобы завести ребенка.
– Оправдания? – переспрашивает Джози. – Вообще-то я не думала, что рожать детей плохо.
– Плохо, если ты не можешь о них нормально позаботиться.
– А с чего ты это взяла? Да, у меня меньше денег, чем у вас двоих. Но у меня есть работа… хорошая работа. И друзья, и семья… Я надеялась, что семья поможет мне с ребенком, но, очевидно, зря.
– Не говори так, – вмешивается мама, – конечно, мы все поможем.
– Конечно, – соглашается папа.
Джози выжидающе смотрит на меня.
– Да, – я пожимаю плечами, – я буду забегать быстренько сыграть с ней в твистер и дальше нестись по своим делам. Разве не так делают тетушки?
– Вау. Ничего себе, – говорит Джози, – я очень много времени провожу с Харпер.
– Да, Мер. И ты сама это знаешь, – соглашается с ней Гейб.
– Ладно. Предположим. Но вы хотя бы представляете, насколько быть матерью сложнее, чем быть тетей?
– А ты хотя бы представляешь, какая ты сука? – спрашивает Джози.
– Джози. Что за выражения, – говорит Нолан, а я сообщаю, что мы уходим.
Я встаю и иду за Харпер, которая отказывается слезать с маминых колен и ноет, что никуда не пойдет, что хочет остаться у тети Джози.
– Пожалуйста. Оставайся у тети Джози, – я медленно закипаю, – почему бы тебе не переехать к тете Джози и дяде Гейбу? Они же хотят поиграть в семью. И все уже продумали.
– Мередит, – шипит Нолан, впадая в ужас от того, что я вымещаю гнев на дочери.
У меня от стыда горит лицо, я успокаиваюсь и говорю Нолану, что подожду его в машине.
– Сядь, пожалуйста, – говорит он, – обсудим все спокойно.
– Не могу, – я качаю головой и добавляю, говоря о сестре в третьем лице. – Скажите ей, пожалуйста, кто-нибудь, что рожать и воспитывать детей сложнее всего на свете.
Никто не отвечает, и я наконец ухожу, замечая боль на мамином лице. Она считает, что я не права. Что гораздо сложнее видеть, как твой ребенок умирает.
Глава девятая. Джози
– Ну, все прошло довольно гладко, – невозмутимо говорит Гейб, как только закрывается дверь за мамой и папой, которые только что изменили смысл понятия «фастфуд».
– Это все Мередит, – говорю я.
Никто из нас не оправился после ее ухода, и беседа колебалась от неловкой до натянутой и просто жуткой.
– Ага, – Гейб помогает мне убирать посуду, – но это неудивительно. Мы оба знали, что так и будет.