– Твою мать, – он обнимает меня так крепко, что я не могу дышать, – у нас будет ребенок.
– Да, – я смеюсь и плачу одновременно, – у нас будет ребенок.
Я беременна. Беременна. Беременна.
Следующие несколько дней я постоянно повторяю эти слова – пока принимаю душ, веду машину и особенно пока сижу в классе с детьми. Мы с Гейбом больше почти ни о чем не говорим, пытаясь осознать масштабы того, что натворили.
И все равно ситуация продолжает казаться сюрреалистичной, и я думаю, что ничего не изменится, пока я не поделюсь новостями хотя бы с одним живым человеком.
Раньше я всегда воображала, что первым делом расскажу все семье, потом близким друзьям, а потом всем остальным – когда пройдет три месяца и можно будет уже говорить о беременности. Но, вообще-то, я всегда полагала, что все пойдет традиционным путем – любовь, свадьба, дети, – а получилось как-то не так.
Так что через пару дней я решаю поступить совсем нетривиально и начать с Пита. В каком-то смысле это довольно прагматичное решение, потому что мы собираемся встретиться, и я знаю, что он будет задавать мне вопросы (это, правда, не остановило меня от вранья, когда вопрос задала Сидни – я сказала, что еще не делала тест). Может быть, я просто хочу поскорее со всем покончить, понимая, что это прекратит любые романтические отношения между мной и Питом. Но – и это важнее всего – по какой-то неясной причине я просто хочу рассказать все именно ему.
Из уважения к Гейбу я звоню ему – по дороге к Питу – и уточняю, не будет ли он против.
– Может, надо немного подождать?
– Не могу я больше ждать. К тому же он наверняка сам спросит.
– Ну, тебе решать. Я поддержу любое твое решение.
– А ты еще не рассказал Лесли?
– Нет.
– А расскажешь?
– Ну, когда-нибудь, – смеется он, – согласись, скрыть это будет довольно сложно.
Я решаю не развивать тему и не спрашивать, хотел бы он скрыть это от нее, и просто говорю, что перезвоню попозже.
– Ладно, пока, – он очень быстро вешает трубку.
Я закатываю глаза и напоминаю себе, что он не изменится только оттого, что я ношу его ребенка.
Еще через несколько минут я вхожу в дом Пита. Он улыбается:
– Я страшно рад тебя видеть.
– И я, – я убеждаю себя не вываливать новость сразу. Но не успеваю даже снять куртку.
– Я беременна, – и тут на меня впервые накатывает тошнота. Наверняка из-за беременности.
Он испуганно смотрит на меня, и улыбка застывает на его лице.
– Серьезно?
– Я серьезна, как сердечный приступ. Или как внебрачный ребенок, – пару вечеров назад так пошутил Гейб.
Он медленно осознает новости, и глаза у него стекленеют, а потом мрачнеют.
– Быстро ты.
– Знаю, – я нервно усмехаюсь, – с первой попытки.
– Поздравляю. Очень за тебя рад.
– Спасибо.
Он улыбается, потом осторожно обнимает меня и поглаживает по спине, помогает снять куртку и медленно и тщательно пристраивает ее в шкаф. Потом он ведет меня в кухню, засыпая по дороге вопросами:
– И как ты себя чувствуешь? Волнуешься? А Гейб как? – говорит он бодро, но выражение лица у него напряженное.
– Ну, я все еще толком ничего не осознала, – я замечаю открытую бутылку красного вина и два бокала, – но мы оба очень рады. И благодарны миру за все.
– Это очень крутые новости. Правда, – он наливает два бокала и вдруг останавливается, – блин, тебе же нельзя?
Я мотаю головой и страшно смущаюсь, хотя сама не понимаю почему.
Он сливает вино из двух бокалов в один и делает глоток. Улыбается:
– Что тогда тебе предложить?
– Ничего, спасибо, – мы смотрим друг на друга, и мне вдруг хочется попрощаться и с достоинством удалиться.
– Давай хоть воды налью, – он берет из шкафа стакан, наливает воду из-под крана. Смотрит на нее, потом выливает воду и достает бутылку из холодильника.
– Спасибо, – я откручиваю крышку.
– Стакан дать?
– Не надо.
Он улыбается, не разжимая губ, и спрашивает, когда мне рожать.
– Третьего августа. Если мы правильно посчитали. Но на следующей неделе мы идем к врачу, узнать поточнее.
– То есть ты пока не была у врача? Тогда почему ты так уверена? – с надеждой спрашивает он. Хотя, может быть, мне просто кажется.
– Потому что я сделала примерно пять тестов, – я заставляю себя улыбнуться.
Он тоже улыбается и спрашивает, как восприняли новость мои родители.
– Они тоже счастливы?
– Я им еще не говорила.
– Нет? А сестре?
– Нет. И ей тоже. На самом деле ты первый. И пока единственный, – я глуповато смеюсь, и мне вдруг кажется, что я совершила дурацкий поступок. Тем более, что Пит явно удивлен.
– Джози, спасибо… это очень мило… большая честь… я тронут.
Я киваю и отвожу взгляд. Говорю, что это ерунда.
– И вовсе нет, – теперь он снова становится похож на себя, – я правда за тебя очень рад. Ты так этого хотела, и у тебя все получилось. Это же чудесно, – он обходит кухонную стойку и снова обнимает меня, на этот раз от души.
– Спасибо, мне очень приятно, – он снова садится на свое место, – но есть пара проблем… – я очень стараюсь не огорчаться.
– Да? Каких?
– Ну… во-первых, я стану очень толстая, – я смеюсь.
– Беременная, а не толстая.
Это идеальный ответ, и я так и говорю. Он улыбается и дает мне пять.
– Какой я молодец, выбрал правильные слова для беременной.
Я улыбаюсь.
– А какие еще проблемы?
Я снова отпиваю воды и молчу пару секунд, прежде чем сказать правду. То, что я на самом деле чувствую.
– Мне грустно.
– Из-за чего?
– Из-за нас. Я понимаю, что между нами все изменится.
Пит кивает, и ему тоже явно грустно.
– Боюсь, что да.
Сердце у меня падает, хотя от его откровенности мне становится легче. Честно говоря, он мне и нравится в основном потому, что никогда не пудрит мозги. Так что я продолжаю. Задаю вопрос, который мучает меня со Дня благодарения.
– Скажи, пожалуйста. Если бы я не выбрала этот вариант, с Гейбом… если бы я не забеременела… – я на мгновение останавливаюсь. От обилия упущенных возможностей у меня кружится голова. – Ладно, не будем.
– Нет уж, говори, – он смотрит мне в глаза, – пожалуйста.
– Ладно, – я киваю и набираю побольше воздуха, – если бы я не завела ребенка, как ты считаешь, было бы у нас какое-то будущее? Вероятность чего-то?
Я читаю ответ во взгляде Пита, а потом он отвечает утвердительно.
Я прикусываю губу и уговариваю себя не жалеть. Говорю, что мы могли бы расстаться через пару месяцев, и у меня осталось бы еще меньше времени, и окончательное бесплодие стояло бы ближе. Я напоминаю себе, что хотела именно этого, что я буду матерью, а материнство – не только дар, но и жертва. Величайшая жертва.
Пора к этому привыкать.
– Ладно, – я заставляю себя пожать плечами, – вот так всегда.
Проходит несколько долгих секунд, и он снова открывает рот:
– Ты не могла бы задать вопрос по-другому?
– Ты о чем? – не понимаю я.
– Спроси, может ли у нас быть будущее теперь? – он краснеет.
Я повторяю его слова, глядя ему в глаза. Сердце колотится очень громко:
– Как ты думаешь, может ли у нас быть будущее?
Он берет меня за руку.
– Да. Думаю, что да. Это непросто, но мне так кажется.
Я ежусь. По всему телу бегут мурашки – по рукам, ногам, спине.
– Правда? – у меня дрожит голос и подгибаются ноги. – Ты правда так думаешь?
Он кивает. Он серьезен, как никогда, и это очень важно.
– Да, Джози, я правда так думаю. Ребенок меня не пугает. На самом деле я только буду больше о тебе заботиться.
Мне трудно поверить в эти слова, но я все равно верю.
– Почему? – шепчу я.
Он хмурится и задумывается.
– Потому что теперь я понимаю, какая ты, – говорит он наконец, – ты сильная, независимая и мечтаешь сделать самое прекрасное, на что способна женщина. Я сражен… – он улыбается.
– Ты понимаешь, что будет сложно?
Я вспоминаю, что Уилл думал про Гейба. Про то, что отличалось от его представлений о жизни.
– Да. Но любовь творит чудеса. Даже когда сложно.
– Подожди, – я невольно улыбаюсь, – ты что, признаешься мне в любви?
– Нет, – он улыбается и берет меня за вторую руку, – но я этого не исключаю. Я могу полюбить тебя. Полюбить вас обоих…
Какое-то мгновение я думаю, что он имеет в виду Гейба, но потом понимаю, что речь о ребенке.
– Забавно, – я сжимаю его руки, – потому что мне тоже кажется, что мы могли бы тебя полюбить.
Глава тридцать четвертая. Мередит
– Может быть, есть другой способ? – спрашивает у меня Нолан в начале декабря.
Мы бродим по ботаническому саду – это одна из наших семейных традиций, ходить сюда на Фестиваль света вместе с Харпер.
– Что ты имеешь в виду? – я не отрываю глаз от Харпер, которая идет примерно в десяти ярдах впереди.
– Может, мы могли бы быть счастливы, несмотря на то, что ты меня не любишь?
Я вздыхаю. Я очень устала от его жалобных комментариев.
– Нолан, я тебя люблю.
– Ладно. Несмотря на то, что ты в меня не влюблена, – отвечает он, начиная очередной раунд бесполезных разговоров.
Ты тоже меня не любишь.
Люблю.
Нет.
Но счастлив в браке.
Это невозможно.
Мне достаточно хорошо с тобой.
Этого мало.
Мне хватает, почему тебе нужно что-то еще?
Последние несколько недель, после моего возвращения из Нью-Йорка, к этому все и сводится. Первый гнев схлынул, и мы решили не делать серьезных шагов до окончания праздников, но вопрос никуда не делся: достаточно ли того, что мы имеем?
Я думаю о нескольких задушевных разговорах с Эллен, о сеансах с Эми. Я даже немного поговорила с мамой на эту тему, хотя не призналась, насколько все плохо. Все согласны, что не существует никакой лакмусовой бумажки, чтобы оценить брак и чтобы понять, что такое счастье или хотя бы удовлетворение. Все решать двоим людям.