— Красноречию аббата трудно противостоять… и я уважаю смелость. Но в один прекрасный день я, возможно, повторю слова вашего английского короля — кажется, Генриха Четвертого? — «Избавит ли кто меня от этого беспокойного священника?.. » И на мой зов откликнутся… и едва ли я пойду босиком каяться в грехах на могилу аббата.
Найланд Смит не ответил. Он сидел неподвижно и молча слушал.
— Мы вступаем в последнюю фазу борьбы, сэр Дэниз…
И гортанный голос смолк.
Смит бросил трубку на рычаг и вскочил на ноги.
— Связь прервалась! Быстро, Хэпберн! Ближайший телефон у соседей! Проверьте, откуда звонили, если сможете.
— Есть. — Марк Хэпберн выдвинул вперед челюсть и решительно застегнул пальто.
Сара Лэкин смотрела на Смита как зачарованная.
— И, черт возьми, Хэпберн! Вы любой ценой должны дозвониться до аббата Донегаля сегодня. Доктор Фу Манчи предупреждает только один раз…
ГЛАВА VIIБЕССОННЫЙ УГОЛОВНЫЙ МИР
Марк Хэпберн поставил крохотный пузырек очень редкого реактива на полку над головой, затем наклонился, припал глазом к окуляру микроскопа и некоторое время пристально рассматривал кусочек какой-то липкой бумаги под стеклом. Потом он выпрямился, потянулся и устало зевнул. Маленькая комната, в которой он находился, была оборудована под лабораторию. Тишину в ней нарушал лишь приглушенный гул, похожий на отдаленные раскаты грома.
Хэпберн зажег сигарету и подошел к окну. Приглушенный гул получил свое объяснение: то был шум транспорта на оживленных городских улицах.
Внизу лежали улицы ночного Нью-Йорка. Справа возносилось на головокружительную высоту к летящим грозовым облакам самое высокое здание в мире. Сверкали внизу то красные, то зеленые огни, слева ползла светящаяся гусеница поезда. Тысячи горящих окон складывались в геометрические прямоугольные узоры в темноте. Влажный густой туман не позволял увидеть отсюда факел, зажатый в высоко поднятой руке статуи Свободы.
Легкий шорох, раздавшийся в маленькой лаборатории на сороковом этаже небоскреба, заставил Хэпберна стремительно обернуться.
Он увидел перед собой смуглое нервное лицо Найланда Смита.
— Боже правый, сэр Дэниз! Вы двигаетесь тихо, как кошка…
— Я открыл дверь своим ключом…
— Вы напугали меня.
— Вы нашли это, Хэпберн? Нашли?
— Да.
— И что же? — Узкое лицо Смита, обрамленное высоко поднятым меховым воротником, радостно засветилось. — Отличная работа! Что же это?
— Не знаю… то есть не знаю происхождение этого вещества. Но подобный концентрат используется в некоторых племенах Верхней Амазонки. Мне случилось припомнить, что в Медицинской академии есть образец означенного вещества, и я попросил его на время для исследования. Оно обладает замечательными свойствами, но, несмотря на многочисленные исследования, никто из ученых так и не смог выявить его составные части и открыть способ приготовления.
— Оно называется каапи?
— Да.
— Я должен был сразу понять! — воскликнул Найланд Смит. — Он использовал каапи и раньше — и весьма успешно. Но должен поздравить вас, Хэпберн: воображение редко соседствует с точным научным знанием.
Он скинул тяжелое кожаное пальто и бросил его в кресло. Хэпберн удивленно взглянул на начальника и улыбнулся — по обыкновению медленно.
Найланд Смит был в полицейской форме!
— За мной следили до самого штаба, — пояснил Смит, заметив улыбку подчиненного. — Уверяю вас, на обратном пути за мной уже не следили. Я оставил фуражку (которая мне мала) в полицейской машине. Купил пальто — очень полезное при такой погоде — в большом магазине с несколькими выходами и вернулся сюда на такси.
Марк Хэпберн оперся о стол со стеклянным верхом и с отсутствующим видом уставился на федерального агента Пятьдесят Шесть.
— Они, вероятно, знают, что вы здесь, — тихо и бесстрастно проговорил он.
— Несомненно! Они знают, что я здесь. Но им лучше увидеть, что я здесь не остался.
Хэпберн ненадолго задержал взгляд на начальнике, потом кивнул.
— Вы думаете, тогда они выйдут на вас в открытую?
Найланд Смит резко вытянул руку и схватил Хэпберна за плечо.
— Слушайте. Едва ли вы забыли вооруженный отряд, пытавшийся перехватить специальный курьерский. Сегодня вечером я вышел на улицу через любезно предоставленную мне управлением дверь личного пользования. На углу Сорок Восьмой я заметил машину, набитую до отказа вооруженными людьми.
— Что?!
— Я ехал на такси, принадлежащем корпорации «Лотос кэбз»…
— Я знаю ее. Это крупнейшая в Штатах корпорация подобного рода.
— Она может не иметь никакого отношения к делу, Хэпберн. Но шофер такси был подкуплен противниками.
— Вы уверены?
— Совершенно уверен. Я сказал шоферу: «Жмите на газ. Я федеральный агент, и сейчас можно пренебречь правилами уличного движения! »
— И что он?
— Притворился, что выполняет приказ, но явно пытался ввести меня в заблуждение! И вот посреди переполненной транспортом улицы мне пришлось выпрыгивать из машины, бежать бегом до Шестой авеню и нанимать там другое такси.
Он замолчал и глубоко вздохнул. Затем извлек из кармана пальто потрепанный кисет и принялся набивать трубку.
— Эта ваша лаборатория несколько угнетает. Давайте перейдем в гостиную. — И Смит направился в смежную с лабораторией просторную комнату. Хэпберн последовал за ним.
— Оба мы должны исчезнуть! — на ходу бросил через плечо Найланд Смит, потом остановился и обернулся к подчиненному. И, встретив пронзительный взгляд холодных серых глаз, Хэпберн сразу понял, что коллега не шутит.
— Сейчас на кон поставлена самая большая ставка из всех, которые когда-либо разыгрывал человек: власть над США. К своей реально существующей организации, о численности которой можно лишь догадываться, доктор Фу Манчи присоединил еще в высшей степени полезный для осуществления его целей уголовный мир.
Набив трубку, Найланд Смит автоматически попытался сунуть кисет в карман форменного мундира и, не обнаружив оного, раздраженно швырнул кисет на кресло. Он взял с мраморной каминной полки спичечный коробок и зажег трубку. Затем, окутанный клубами дыма, повернулся к Хэпберну и продолжал по обыкновению резким, пронзительным голосом:
— Вы можете поймать и обезвредить главарей банд, но при этом преступные формирования не прекращают своего существования. Они по-прежнему боеспособны и готовы к действию — и ждут единственно лишь умного и умелого руководителя. И вот такой руководитель появился… и взял в свои руки командование преступными группировками. Наши жизни, Хэпберн, — Смит щелкнул пальцами, — не стоят таких усилий. Но давайте проанализируем ситуацию.
Яростно попыхивая трубкой, он принялся расхаживать взад-вперед.
— Рукопись незаконченного обращения аббата Донегаля была пропитана неким идентифицированным вами составом, точная химическая формула которого вам неизвестна. Привычка святого отца смачивать слюной палец, переворачивая страницы, — замеченная соглядатаем, коим наверняка является Джеймс Рише, сбежавший секретарь, — привела к тому, что сэр Патрик отравился, не успев сделать заявление, которое доктор Фу Манчи считал несвоевременным. Аббат может вспомнить, а может и не вспомнить содержание пяти последних страниц обращения — однако в его интересах и, полагаю, в интересах всей страны ему лучше некоторое время хранить молчание. Пока что он выходит из игры. Вам все ясно, Хэпберн?
— Да.
— Клеящее вещество на марках к конвертах, находящихся в распоряжении доктора Прескотта на Уивер-фарм, похоже, того же происхождения. Прескотт покинул особняк и направился к озеру. Безусловно, он находился под действием наркотика. Как показало недавнее расследование, его перенесли по берегу к северной оконечности озера и оттуда — к дороге, где преступников ожидала машина. Судя по недавно поступившим сведениям, машина эта достигла штаба противника сегодня же ночью. То есть она, несомненно, направлялась в сторону Нью-Йорка.
— У нас нет никакой информации о человеке, подменившем канцелярские принадлежности на Уивер-фарм, — прозвучал бесстрастный голос Хэпберна.
— В настоящий момент нет.
Найланд Смит стремительно подошел к одному из окон гостиной.
— Где-то там внизу, — он резко ткнул пальцем в окно, — может быть, где-то среди миллионов видных отсюда огней, спрятан Орвин Прескотт.
— Полагаю, вы правы.
— Я почти уверен! Именно Нью-Йорк, а не Вашингтон избрал Фу Манчи в качестве базы. Через завербованных агентов он вел здесь работу последние несколько месяцев. И другие агенты стекаются к нему. Только сегодня утром мне сообщили из Скотланд-Ярда, что один давно известный преступник в двадцатый раз ускользнул из расставленных полицией сетей и, вероятно, бежал в Нью-Йорк. И Прескотта наверняка доставили в штаб доктора Фу Манчи. Одному Богу известно, через какие испытания ему суждено пройти и перед каким выбором его поставят! Вполне вероятно, у доктора Прескотта вообще не будет никакого выбора!
Найланд Смит сжал кулаки и в отчаянии погрозил мириадам мерцающих огней ночного Нью-Йорка.
— Посмотрите! — вскричал он. — Вы видите? Туман рассеялся. Вот стоит статуя Свободы. Вы понимаете, во что превратится этот символ, если мы проиграем?
Безумный огонь погас в его глазах, и Смит снова зажал трубку в крепких, ослепительно белых зубах.
— Но мы не проиграем, сэр Дэниз, — ответил Хэпберн своим сухим немелодичным голосом.
— Спасибо, — произнес Найланд Смит и сжал плечо подчиненного. — Доктор Фу Манчи — китаец. Следовательно, в каком квартале Нью-Йорка он разместит свой штаб?
— В Китайском…
Найланд Смит весело рассмеялся.
— Именно так, мой друг.
В маленькой комнате, залитой янтарно-желтым светом, старик спокойно работал над скульптурным изображением головы зловещего китайца. Послышался отдаленный звон, и комната погрузилась во тьму, в которой светился только ярко-красный огонек египетской сигареты. В тишине раздался высокий гортанный голос.