Когда я вернулся в дом, Сорока и Гарик стояли друг против друга. Лицо у Гарика залито румянцем, кулаки сжаты. Сорока спокоен, на губах усмешка. Алёнка сидела на кровати; подобрала под себя ноги и с любопытством смотрела на них.
- Это не твоё озеро! - громко говорил Гарик. - Сидишь на своём дурацком острове и сиди! А в чужие дела нос не суй!
- Не ори, - спокойно отвечал Сорока. - Лодку Гриб не получит. А капроновую сеть Коля понёс рыбинспектору.
Гарик подступил ещё ближе к Сороке и, понизив голос, с ненавистью спросил:
- Тебе платят за это?
- Дурак, - сказал Сорока.
Гарик стиснул зубы.
- Не вздумайте драться, - сказала Алёнка.
Я думал, Гарик сейчас ударит Сороку. Но он прошёл мимо него и остановился у порога.
- Проломят тебе башку!
- Пуганый, - сказал Сорока.
- Мы ещё с тобой поговорим, Президент!
- Конечно, - ответил Сорока.
Гарик выскочил за дверь, но тут же снова приотворил и позвал меня.
Молча мы дошли до палатки. Вячеслав Семёнович и Лариса Ивановна укладывали вещи. Багажник у «Волги» был откинут.
- Ну, как ты решил? - спросил Вячеслав Семёнович. Гарик только махнул рукой и ничего не ответил.
- Собирайся, - сказала Лариса Ивановна.
Мы отошли немного в сторону, и Гарик спросил:
- Он на лодке приплыл?
Лодки на берегу не было видно.
- Набью ему морду, - сказал Гарик.
- Ты ведь уезжаешь?
- Ради такого дела можно и остаться, - то ли в шутку, то ли всерьёз сказал Гарик.
- А как же они? - кивнул я на «Волгу».
- Они уедут.
Я ничего но понимал. Поссорился Гарик с ними, что ли? Вроде не похоже, по-хорошему разговаривают.
- Пусть смотаются в Таллин и Ригу, - сказал Гарик. - А потом приедут за мной.
- А где жить будешь?
Гарик посмотрел на меня, невесело улыбнулся:
- Не пустите?
Эх, осёл же я!
- Конечно, к нам! - торопливо заговорил я. - Пустим, о чём речь.
- Пускай прокатятся вдвоём, - сказал Гарик. - Они всё-таки муж и жена. А то мы всё время втроём и втроём… А в Таллин в другой раз. Никуда не денется твой Таллин.
Я удивился: почему мой? Я не собирался в Таллин.
- У меня кровать широкая, - сказал я.
- У Феди буду жить, - сказал Гарик. - У них сеновал. Мне и нужно-то одеяло и подушку.
- Помоги палатку свернуть! - позвал Вячеслав Семёнович.
Когда я проходил мимо, Вячеслав Семёнович говорил:
- Жди нас недели через две. И зайди к ним, в Островитино… Не чужие ведь!
- Один спиннинг я возьму, - отвечал Гарик. - И подсачок.
- По-моему, здесь дело не только в рыбалке?..
- Лариса зовёт, - сказал Гарик.
В сенях я столкнулся с Сорокой. Он с мешком в руках выходил из дома. Кто же у него в мешке?
- Здоровые лещи? - спросил Сорока.
- Во-о-о! - показал я.
- Сетью и дурак вытащит, - сказал Сорока.
- Сетью? - удивился я.
- С ночи второй раз сети поставили… Лещ-колосовик нерестует. На рассвете я её поднял. Рыбу, она с икрой, - в озеро, а сеть Коля понёс в Полозово, к инспектору. Втроём поставили. Этот, - Сорока кивнул в сторону Гарика, - Гриб и ещё один парень, Федькин родственник. Одну тоню только успели поделить… По полпуда на брата досталось…
- Я думал, он удочкой, - сказал я.
- Жадность родилась раньше их.
Я решил испытать Сороку: он или не он подсунул леща Алёнке?
- Алёнкин лещ у самых камышей клюнул…
- Вот как? - сказал Сорока.
- Я там удил - пустое дело.
- Бывает, - сказал Сорока.
- На голый крючок взял… Без червя.
Сорока взглянул на меня, усмехнулся:
- Ну и дурак.
- Кто?
- Лещ, конечно, - ответил Сорока. Он посмотрел на Гарика и Вячеслава Семёновича - они палатку сворачивали.
- Ершистый парень…
- Остаётся он, - сказал я.
- Лещи наши понравились? - Сорока посмотрел на остров, и лицо его стало озабоченным. - Куда Коля пропал?..
- Придёт, - сказал я.
Сорока протянул мне мешок.
- Возьми.
Я осторожно взял мешок и заглянул туда.
- Тащи за уши, - сказал Сорока. - Не укусит.
В мешке сидели два кролика. Пушистые, ушастые. Они шевелили ноздрями и щурились.
- На развод вам, - сказал Сорока.
Мне кролики нравились. Я давно мечтал завести их, да всё негде было. Не в комнате же их держать!
Сорока пошёл вдоль берега. Наверное, лодка в камышах спрятана. Или в деревню отправился. Колю разыскивать. Куда, действительно, мог он подеваться? Кролики обнюхали мои руки. Зверьки были совсем ручными. И даже не убежали, когда я их выпустил на лужайку.
У толстой сосны стоял Гарик и хмуро смотрел в ту сторону, куда пошёл Сорока.
- Погляди, что у меня! - крикнул я.
Гарик не обернулся.
Глава двадцать третья
Вечером на узкой деревянной лодке приплыл Коля Гаврилов. Он был чем-то расстроен, разговаривал мало. Молча взял со дна лодки охапку травы и передал мне.
- Молочай для кролей, - сказал он. Этого молочая много росло вокруг нашего дома. Кроликов мы определили в сарай. Коля посоветовал вырыть им нору и напихать туда сена.
- Убегут, - сказала Алёнка.
- Ещё пару дадим.
- Мне эти нравятся, - сказала Алёнка. Она весь день возилась с кроликами. Ласкала их, кормила всякой всячиной. Она предложила пустить их в избу, пусть живут с нами, но я отговорил. Что за удовольствие кроликам жить в квартире? Они любят воздух, природу.
Я заметил на Колином лице синяки. Даже в сумерках было видно, что одна скула у него вздулась, а глаз стал маленьким. Коля нет-нет да и дотрагивался до скулы. И часто шмыгал носом.
- Кто это тебя разукрасил? - спросил я.
- Три рыла на одного, - сказал Коля. - С кем хочешь можно справиться.
- Это за капроновую сеть? - сообразил я.
- Отобрали, сволочи!
- Какую сеть? - спросила Алёнка.
- У Каменного Ручья подкараулили…
- И Гарик был? - спросила Алёнка.
- Он меня не бил, - сказал Коля. - Гриб постарался и этот… Васька Свищ… Федьку я за палец кусил - вот завизжал! - Коля даже улыбнулся. - А я утёк…
Алёнка провела рукой по Колиной голове.
- Сколько шишек!
- Это Свищ, - сказал Коля. - У него кулаки - что камни…
Коля замолчал и посмотрел в сторону леса. Лицо его стало хмурым.
- Идут, гады! - сказал он.
К нашему дому приближались Гарик и Федя. Незнакомый парень остался у сосны. Он строгал ножом палку.
- Я пойду, - сказал Коля.
- Не тронут…
- Противно на их рожи смотреть…
Когда Гарик и Гриб остановились у крыльца, он отчалил и стал грести к острову.
- Наше вам с кисточкой, - заулыбался Гриб. Он был без своей знаменитой кепки, палец завязан тряпкой.
Мы с Алёнкой промолчали. Зачем они пришли?
- Это Президент в лодке? - спросил Гарик.
- Бить пришли? - усмехнулась Алёнка. - Втроём одного? У вас уже есть опыт…
Лодку было в сумерках не видно, но ещё слышался скрип уключин и журчание воды. Солнце спряталось за островом. Вершины сосен пламенели.
- Не уйдёт от нас Президент, - сказал Гриб и ухмыльнулся.
- В другой раз, когда будете избивать младенцев, надевайте рукавицы, - сказала Алёнка. - Не так опасно. - И посмотрела на Федин палец.
- Надеюсь, ко мне это не относится? - спросил Гарик.
- Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты… - ответила Алёнка. Повернулась и ушла домой, крепко хлопнув дверью.
- Белены объелась? - спросил Федя, убивая на щеке комара. Он повернулся к лесу и свистнул. Вразвалку подошёл парень. На вид ему лет восемнадцать. Лицо грубое, широкое. Волосы курчавые. В руках толстая берёзовая палка, которую он выстругал, пока мы разговаривали.
- У кого есть закурить? - спросил он.
Гарик достал сигареты, протянул парню. Он положил палку на ступеньку, закурил.
- Это Свищ, - сказал Федя.
Свищ выпустил облако дыма, посмотрел на Федю.
- Не Свищ, запомни, ты, Гриб поганый, а Свищев Василий Кириллыч.
- На колхозной полуторке шофёром работает, - уважительно сказал Федя.
- Ты ещё забыл сказать, что на днях я переехал чужого петуха…
Василий Кириллыч отвернулся от нас и стал пускать дым в другую сторону. Ещё было не темно, а над лесом уже сияла полная луна. В лесу покрикивали птицы. Вчера поблизости щёлкал соловей, а сегодня что-то не слышно.
Из леса прибежал Дед. А отца всё ещё нет. Сидит на берегу и любуется озером. Пошёл за солнцем, а вернулся с луной. Федя, увидев Деда, поморщился. Вспомнил, как старик его отделал за меня. Дед обнюхал всех по очереди, посмотрел на меня: мол, прогнать их или не стоит?
Свищ пошевелился, сплюнул и сказал:
- Не люблю собак. В Полозове давеча одна на меня кинулась, так я её дрыном уважил…
- Насмерть убивает, - сказал Федя.
- Сергей, - повернулся ко мне Гарик. - Мы решили проучить Президента… С кем ты: с нами или с ними?
- Я ни с кем, - ответил я.
- Ты знаешь, где вход, - сказал Гриб.
- Нам глаза завязывали.
- Вспомни, - сказал Федя.
Свищ бросил окурок на тропинку. Огонёк прочертил красноватую дугу и погас. Свищ почесал подбородок.
- Пора разогнать эту вшивую республику, - сказал он.
- Ты покажи, где вход, а там мы сами… - сказал Гарик.
- Капут Президенту, - прибавил Федя.
Я ничего не имел против Сороки. Он меня не обидел, не оскорбил. Наоборот, двух симпатичных кроликов подарил.
- Поищите сами, - сказал я, - может, найдёте…
- Ладно, - сказал Василий Кириллыч, - наши парнишки, что якшаются с ним, покажут.
- Я толковал с ними, - сказал Федя. - Как в рот воды набрали.
- Припру к стенке - покажут как миленькие…
- Припри, Вася, - сказал Гриб.
- Пока, Сергей, - кивнул Гарик.
Они ушли. Прямиком через лес, в Островитино. Голоса становились всё тише и скоро совсем умолкли. Вдалеке чиркнула спичка и через мгновение погасла. На небе стало много звёзд. Луна медленно плыла между ними.
На острове полыхал костёр, двигались тени. Сорока и его приятели готовили ужин. А может быть, они и впрямь танцуют у костра?