- Где ты жил, когда из дому убежал?
- Давай спи, - сказал Гарик.
- У Вячеслава Семёновича?
Гарик не отвечал. Заснул, наверное. Я сжал веки и стал считать до ста. Сосчитал. Стал считать ещё до ста, и тут дверь с тягучим скрипом отворилась, на пороге показался Сорока.
- Где вы тут закопались? - спросил он.
Пришлось вылезать из-под одеяла.
- Я за тобой, - сказал Гарику Президент.
- Мы тут пораньше легли…
- Ребята ждут.
- А я при чём? - сказал Гарик.
- Оделся? - спросил Сорока. - Пошли.
Гарик нехотя вышел вслед за ним из сарая.
- А может быть, не стоит? - сказал он.
- Бунт поднимут, - сказал Президент.
- Чего я им расскажу?
- Познакомишься поближе…
Гарик пощупал скулу, усмехнулся:
- Уж куда ближе…
- Стоит ли вспоминать? - сказал Сорока.
Они пошли к лодке, на которой приплыл Президент.
- Хочешь с нами? - спросил Гарик.
Я занёс было ногу, но Сорока сказал:
- Ты не обижайся, Сергей…
- Тогда и я вылезу, - сказал Гарик.
Они заспорили, и я отошёл от лодки.
По-видимому, Сорока убедил Гарика. Оттолкнув лодку от берега, они уплыли.
- Не взяли? - услышал я голос Алёнки. Она стояла на крыльце и смотрела на озеро. Лодка маячила смутным пятном. Над озером сгустились сумерки. Я понимал, почему меня не взял Сорока. Он не хотел опять ссориться из-за меня с ребятами. Я слышал, как у большого муравейника они нападали на него. А в том, что у них порядки строгие, я мог убедиться на примере Коли Гаврилова.
- Тебе нравится Сорока? - спросил я сестру.
- С чего ты взял?
- Вижу, - сказал я.
- Ты мне надоел, Серёжка!
- Не будет он бегать за тобой…
- Ты ещё глупый, - сказала Алёнка.
На острове ярко горел костёр. Гарик и Сорока, наверное, уже приплыли. Лёха Рыжий подаст им ложки, и все начнут уписывать уху. А потом Гарик расскажет про свою жизнь…
Из дома вышел отец. Увидев меня, удивился:
- Ты же спать собрался?
- Успеется, - ответил я.
Рубашка у отца белая, и поэтому руки и шея кажутся чёрными.
- Не пора ли нам домой, троглодиты?
- У тебя отпуск до сентября, - сказала Алёнка.
- Гляжу, загрустили вы…
Он взглянул на остров, где светил костёр, улыбнулся:
- Не везёт вам…
- Мы там сегодня были, - сказала Алёнка.
- Опять как лазутчики?
- Нас пригласили…
Я стал рассказывать, что сегодня произошло на острове. Отец, не перебивая, слушал. Когда замолчал, он сказал:
- Я тоже когда-то искал эту могилу… И до меня искали мальчишки. А нашёл вот Сорока.
- И Гарика нашёл, - сказала Алёнка.
- Они его два года разыскивают, - прибавил я.
- Я знаю, - сказал отец.
- Гарик - правнук Смелого, - сказала Алёнка.
- Ты тоже имеешь к нему некоторое отношение…
- Я? - удивилась Алёнка.
- В этой деревне все в какой-то степени родственники. Мой дед и Смелый двоюродные братья…
- Значит, Гарик мой… десятиюродный брат? - наобум спросил я.
- Можешь обрадовать его, - сказал отец.
- Все люди братья, - сказала Алёнка.
- Хотите, поговорю с Президентом, чтобы он вас принял в свою республику?
- Так он тебя и послушается! - сказала Алёнка.
- Уговорю…
- Не надо, - сказал я. - По блату неинтересно…
- У них строгие условия…
- Коля Гаврилов выполнил, а я не смогу?
- Я был бы рад, - сказал отец.
- Думаете, я не переплыву озеро? - сказала Алёнка.
- Республика-то мальчишеская! - засмеялся отец.
- Я тут один остров облюбовала…
- Не смеши, - сказал я.
- Как ты думаешь, Гарик скоро вернётся? - спросила Алёнка.
- Лопнула наша рыбалка, - сказал я.
Я был прав. Гарик остался на острове.
Глава тридцать восьмая
Я всё-таки обиделся на них: не потому, что не взяли на остров, - за рыбалку. С вечера я накопал червей, приготовил снасти. У меня было предчувствие, что на этот раз не уйдёт лещ от меня. Как миленький будет на крючке. Утро наступило самое рыбацкое: небо пасмурное, рябит. К берегу бежит небольшая волна. Ветер юго-западный. В такую погоду лещам бы и брать. Остров был окутан туманом. Поэтому я сначала услышал стук мотора и лишь потом увидел лодку, которая, вынырнув из тумана, неслась к нашему берегу.
Алёнка сполоснула зубную щётку и выпрямилась. Она только что встала.
На моторке прибыли Гарик, Сорока, Лёха Рыжий и Коля Гаврилов.
- Здорово, Сергей, - первым приветствовал меня Президент.
- Мы за вами, - сказал Гарик.
Я молчал. Алёнка равнодушно посмотрела на них и, перекинув через плечо полотенце, пошла в дом.
- Никуда не денутся наши лещи, - сказал Гарик.
- Я уж и забыл, - сказал я.
- Мы на Каменный Ручей… - Сорока посмотрел на дом. - По-быстрому!
На Каменный Ручей мне хотелось давно. И потом, достаточно испытывать их терпение. А то плюнут и укатят без нас. Я сбегал за Алёнкой. Она начала было ломаться.
- У тебя совсем гордости нет… Позвали - и бежишь, как собачонка.
- Ну и сиди дома со своей гордостью, - сказал я и выскочил за дверь.
- А куда вы собрались? - крикнула вслед Алёнка.
- Вернёмся - расскажу…
- Серёжа!
Я остановился.
- Ты не видел мой купальник?
- У тебя под носом…
Алёнка вышла в другую комнату переодеваться. Когда она вернулась, я спросил:
- Где твоя гордость?
- А ты зануда, - сказала сестрёнка.
…Моторка неслась вперёд. Сорока сидел на корме и держал румпель. Я сел рядом с Колей. Простил его Сорока. Ребята стали просить за Колю. Он от радости такой вишнёвый компот сварил - по три стакана каждому.
Я спросил его, как там на кухне - жарко?
- Компотом объелся, - ответил Коля.
Лодка проскочила горловину, где берега близко подступили друг к другу. За горловиной озеро раскинулось во всю ширь. Не озеро, а море. Далеко на холме виднелось несколько домиков. И длинные сараи. Это колхозная молочная ферма. На заливном лугу паслось стадо. Две коровы по колено забрались в воду и так стояли, задумчиво глядя на нас. Волны, разбегаясь от лодки, качали в озере облака. Погода разгуливалась.
Алёнке надоело сидеть. Она забралась на корму и прилегла. Сегодня Алёнка что-то неразговорчивая. Лежит и смотрит на облака, летящие над нами. Правда, один раз она спросила:
- Я не упаду?
- Вытащим, - ответил Лёха, глядя в сторону.
Гарик и Сорока о чём-то толковали, но из-за мотора ничего не было слышно.
Президент подбавил газу, и нос ещё больше задрался, а вода за бортом побежала быстрее. Широкая бурлящая полоса волочилась за нами.
- Здесь щука хорошо берёт, - громко сказал Сорока.
- А я спиннинг не взял, - ответил Гарик.
- Ел жареную щуку? - спросил Лёха.
- Всё ел, - ответил я.
- Алёны нет! - воскликнул Гарик.
На корме никого не было. Ещё минуту назад лежала Алёнка - и вот нет её. Сорока заглушил мотор, сбросил одежду и махнул за борт. Вслед за ним - Гарик. Лодка закачалась с боку на бок. Я снял сандалеты и тоже нырнул.
- Не видно? - немного погодя спросил я у Коли: он с Лёхой Рыжим остался на борту.
- Может, она на берегу? - сказал Лёха.
Я понял, что с ним разговаривать бесполезно. В лодке сидела всего одна девчонка, а они и не заметили.
Алёнки нигде не было видно. Что за чертовщина? Уж если нечаянно упала, то крикнула бы. А то - ни звука! Гарик и Сорока бороздили озеро далеко от лодки. Я видел, как крутили они головами. Кто-то хихикнул. Я обернулся. У самого борта Алёнка. Она держалась за железную цепь. Из воды торчали глаза и нос. Я как следует обругал её. Переполошила всех. Алёнка ещё громче засмеялась. Гарик и Сорока перекликались где-то далеко. Мы с Алёнкой вскарабкались на лодку. Увидев её, Лёха сказал:
- Я думал, ты на берегу осталась.
- Маленькая, что ли? - упрекнул Коля.
- Хватились через полчаса, - засмеялась Алёнка, отжимая волосы. - За это время можно сто раз утонуть.
Она подошла к мотору, но запустить его не сумела. Я тоже в этом деле не смыслил. А Коля и Рыжий без Президента не стали запускать мотор.
- Надо спасать их, - сказала Алёнка.
Сорока и Гарик наконец подплыли к лодке. Оба устали и тяжело дышали. Наверное, поэтому и не стали ругать Алёнку. Сорока раз пять дёрнул за трос, прежде чем мотор заработал. Свежая царапина вспухла на животе Сороки.
- Под лодкой пряталась? - спросил Гарик.
- Ага, - сказала Алёнка и посмотрела на Сороку.
Президент повернул рукоятку - и лодка, чуть накренившись, описала дугу и снова понеслась вперёд.
- Трудно управлять? - спросила Алёнка.
- Очень, - не поворачиваясь, ответил Сорока.
- Научи меня.
Алёнка встала за спиной Сороки, и он в двух словах объяснил ей, что нужно делать.
Алёнка чуть не опрокинула нас. Разговаривая с Сорокой, она вдруг резко повернула румпель, и лодка завалилась набок. Рыжий Лёха скатился со скамейки. Я думал, Сорока вырвет руль и отругает её, но он ничего не сказал. Положил руку на Алёнкину и выпрямил лодку. Гарик молча смотрел на них. Сорока хотел отойти, но Алёнка стала расспрашивать про мотор. Я видел, что Сороке не хочется разговаривать с ней. Ясно, что Алёнка нарочно пристаёт к нему. Она ещё ближе придвинулась к Президенту, её волосы щекотали его щёку. Сорока всё дальше отстранялся и унылым голосом объяснял. Наконец он не выдержал и повернулся к Гарику.
- Расскажи ты, - попросил он.
- Я уже усвоила, - быстро сказала Алёнка.
- Ну вот… - вздохнул Сорока и отошёл от мотора. Но тут же ему пришлось снова броситься к Алёнке: она во второй раз едва не опрокинула нас. Сорока молча взял Алёнку за плечи и посадил рядом с Гариком. Она надулась и замолчала. Когда приблизились к берегу, я спросил:
- Каменный Ручей?
Сорока кивнул.
- Я хочу на берег, - сказала Алёнка.
Каменный Ручей, о котором я много слышал, представлял собой огромную заводь с излучинами, заросшую камышом и кувшинками.